Как казахи детьми торговали — вся правда о национальных традициях

Не всем родителям везло с детьми. В том смысле, что не у всех они рождались. Случалось, что пара по каким-то причинам оставалась бездетной. А бездетность, как я уже говорил, воспринималась в степи как наказание.

Точнее, как кирпич, которым предки запустили когда-то в кого-то не по адресу, и вот он прилетел обратно. И теперь уже попал по назначению. К таким семьям относились не столько с сочувствием, сколько с подозрением — «Что-то с ними не так…»

Одним из самых страшных ругательств у казахов было: «Тұқымың құрысын! Тұқымсыз қал!» – «Да прервется твой род! Чтоб у тебя не было наследников!» Ужссс. Так говорили только в минуты крайнего негодования. Наверное, не было ничего страшнее подобных высказываний. За это могли и морду набить. И не только морду…

Жизнь не кино

А вообще, то, о чем с такой тоской и ностальгией описывали в своих многостраничных произведениях наши маститые литераторы и столь красочно снимали и продолжают снимать наши не менее маститые киношники, не всегда есть правда.

https://365info.kz/2021/08/pochemu-kazaham-nado-sledit-za-yazykom-vsya-pravda-o-natsionalnyh-traditsiyah

Точнее сказать, правда там присутствует ровно наполовину. Дело в том, что кочевой образ жизни не очень-то располагал к романтизму и не сильно напоминал курортные будни. Так что чересчур поэтизировать его, думаю, не стоит.

Можно даже сказать, что неразрывное слияние с суровой природой занятием было вынужденным и за него людям приходилось весьма дорого платить. Детки болели. Случалось – погибали. Смертность была высокой. Поэтому наши предки иногда шли на хитрость.

Театр для злых духов

Допустим, какая-то пара потеряла ребенка. Тогда в следующий раз, когда женщина снова рожала, к ним в дом заявлялся баксы (колдун, знахарь) с предъявой:

– Отдавайте ребенка! – кричал он, чтобы слышно было всем. – Вы его у меня украли!

И забирал. Родители, конечно, сопротивлялись, но баксы всегда побеждал. Через пару-тройку дней родители шли к этому промышлявшему коварным киднеппингом баксы и устраивали с ним бессовестный торг. И снова громко, чтобы все были в курсе. Не только жители аула, но и злые духи.

А если совсем честно, то весь этот аттракцион адресовался в первую очередь именно им. То есть тем, кто виноват в проблемах с бедными детишками. Считалось, что это они насылали на них болезни и забирали с собой в потусторонний мир.

В результате долгих торгов баксы уступал. Например, за мешок кизяка. Или за баранью ляжку. Одним словом, родители «покупали» ребенка

Продавец – в данном случае баксы – просовывал «выкупленного» ребенка под кереге (решетчатая стенка) юрты, оставаясь сам внутри, чтобы запутать нечистую силу, а покупатели – в данном случае родители – отправлялись со спокойным сердцем домой.

Теперь ребенок принадлежал им, потому что они его купили «по-честному» и теперь его никто не сможет забрать. Даже сама смерть.

Лирическое отступление о счастье

А еще был обычай протаскивать младенца между ног пожилых женщин. «Тақымынан өткізу» говорили. Так поступали в основном с девочками. Мальчиков обычно «пропускали» под стременем лошади известного человека.

А насчет старушек, тут тоже все непросто. Устраивали бабусячий кастинг: выбирали самую-самую, желательно многодетную. Делалось это с добрыми намерениями. Считалось, что после такой процедуры ребенку уже ничто не будет угрожать, и жить он будет долго, и вырастет радостным, везучим, здоровым и счастливым.

Почему казахи не могут победить коррупцию — вся правда о национальных традициях

И вот смотрю я иногда на некоторых наших сегодняшних политиков и звезд той-бизнеса, и приходит мне в голову мысль, что большую часть из них выкупили у баксы. Причем во время грандиозных скидок. По дешевке. А потом долго таскали между ног древних старух.

Уж больно светятся они радостью и беспечностью, и все это вкупе с отменным здоровьем. Ведь что такое по сути везение? Что нужно для полного и абсолютного счастья человеку? А немного. Нужно иметь комбинацию из нескольких составляющих, а именно – спящую совесть, примитивный мозг, пустое сердце и крепкий желудок. Фсе! Но это так, к слову. Небольшое отступление. Вернемся к теме.

Усыновление при живых родителях

Иногда младенца просто прятали под подолом. Опять же после кастинга. Нужны были старухи-долгожительницы. После такого ритуала ребенку присваивали говорящее имя – Үшкемпір, Төрткемпір, Бескемпір и т. д. – в зависимости от количества участвовавших в мероприятии кемпір.

Существовала еще традиция усыновления. Или удочерения чужого ребенка. Естественно, с согласия настоящих родителей. Обычно в таком щепетильном деле принимали участие ближайшие родственники. Опять же в случае, когда у молодых возникала проблема с детьми.

Каждого третьего ребенка усыновители возвращают в детский дом

Такая традиция называлась асырап алу. Буквально – вырастить, выкормить. Как это происходило? Собирались все близкие и родные. Плюс соседи. Рассаживались по кругу. Новоназначенную мать представляли народу. Хвалили ее.

Потом она вкладывала ребенку в правую ручку баранью кость, точнее – овечий мосол (асық жілік), и во всеуслышание объявляла, что этот ребенок теперь принадлежит ей. И все должны были эту информацию передать другим. При этом усыновленные дети имели такие же права, как и родные.

Как дать ребенку правильное образование

А вот незаконнорожденные таких прав не имели. К ним вообще относились с некоторым предубеждением. Кстати, пару слов о правах. Преимущественными правами всегда обладали дети старшей жены, то есть бәйбіше. Статус детей от тоқал был ниже. Это я к сведению сегодняшних многоженцев, на всякий случай. Вдруг пригодится?

Как только с первым ребенком все налаживалось и все страхи за него отступали на второй план, его нередко забирали к себе дедушка с бабушкой. Эта традиция называлась бауырына салу.

Казахстанский менталитет мешает развитию: как его поменять?

Смысл ее заключался в том, чтобы дать молодым родителям встать на ноги. То есть покутить, покуролесить, пока молодые. Ну и заодно приспособиться к непростой кочевой жизни. Ребенок в этом смысле был им обузой. Потому что требовал постоянного внимания и пристального ухода, чего молодые люди чаще всего дать не могли.

Но главная причина, на мой взгляд, была в том, что ребенок, вырастая в доме стариков, получал правильное воспитание: с малолетства слушал сказки, легенды, родовые предания, знал историю своего рода, знал традиции и обряды, их значение. Его баловали, с ним возились, его не оставляли без внимания.

До сих пор, если про кого-то говорят, что он вырос на руках своей бабушки, то есть буквально: «Әжесінің қолында өсті», это означает, что человек получил правильное воспитание и вырос в атмосфере любви и обожания. Ну и наконец в этом отражалось еще и понимание всеобщего миропорядка. Когда все старое постепенно сходит со сцены, передавая эстафету всему новому.

Вырастая, ребенок сам уже решал, с кем ему жить дальше – со стариками или с родителями. И тут порой возникали сложности. Не зря говорят, что настоящими родителями являются не те, кто родил, а те, кто вырастил. И нередко тех, кто произвел его на свет, ребенок воспринимал просто как родственников, а настоящими папой с мамой были для него аташка с ажешкой. В связи с этим иногда разыгрывались целые драмы.

Пример из жизни

Вот у меня был случай. С Ергали мы учились в одной школе. Параллельно. Он в казахском классе, я в русском. И жили мы рядом, по соседству. А соседи в ауле – это все равно что родня. Все общее: и дома, и дворы, и сады, и огороды. Правда, это когда хорошие соседи…

Ну жили и жили. И я по малолетству никогда не обращал внимания, что у Ергали родители, скажем так, не очень молодые. Во всяком случае намного старше моих. Изредка к нашим соседям приезжали из города родственники. Муж с женой. Солидные. На «жигулях». Они сильно отличались от местных. Их уважали. И слегка побаивались.

Чем казахов весь мир обидел — вся правда о национальных традициях

Говорили о них полушепотом. Говорили, что представительный мужчина с галстуком работает инженером на заводе. А его миловидная жена в туфлях-лодочках заведует каким-то отделом в ЦУМе. То есть большой бастық по тем временам. Хоть что может достать. Шустрая мадам, одним словом.

Мне всегда казалось, что дядька с галстуком – это старший брат Ергали. Потому что общались они с ним запросто. Шутейно и без прикрас. И разговаривал он с ним как с братом. По имени называл, на «ты» говорил.

А потом через много-много лет выяснилось, что это его настоящий отец. А «большой бастық» – его настоящая мать. Как только я это узнал – а узнал я это уже учась в старших классах, для меня это стало большим сюрпризом.

А когда мы окончили школу и Ергали должен был ехать на учебу в город, тут старики закручинились. Особенно бабушка. Она прям извелась вся. Плакала, как будто сына на фронт провожает. И когда из города приехал забирать Ергали его «старший брат» на своей крутой машине, тут и дед не выдержал, прослезился. А куда деваться? Просто настала пора. Сынок вырос. Запомнилось почему-то…