Когда мыслят категориями виртуальной жизни

— Эдуард Эдуардович, с распространением социальных сетей все больше стало развиваться такое явление, как кибербуллинг. Как вы прокомментируете это, и почему это происходит?

— Это явление касается не только Казахстана, а, пожалуй, большинства стран мира, чьи граждане активно публикуются, зарегистрированы в соцсетях. Еще несколько лет назад мы и слова-то такого не знали, а теперь проблема издевательских нападок на людей в Сети признана на государственном уровне. Можно назвать как минимум три причины возникновения кибербуллинга.

Во-первых, неготовность общества, и, следовательно, законодательства, его защищающего, к тому, что в социальных сетях люди, которые лицо в лицо не видят друг друга, начинают достаточно вольготно себя вести в общении. В том числе злоупотреблять оскорблениями, третировать несогласных с их точкой зрения и так далее.

Во-вторых, явление обострилось в связи с карантинными мерами, с пандемией коронавируса, когда люди стали больше времени уделять общению в интернете. Тем более, что в силу ряда причин, таких как потеря работы, отсутствие возможностей дальнего передвижения, наличие свободного времени и т. д., они несколько обозлились.

Агрессии стало больше.

В реальном мире люди знают, что за языком нужно следить, а в виртуальном многие табу исчезают,

появляется чувство безнаказанности, особенно если заниматься травлей анонимно.

В-третьих, подростки легко самоорганизуются в Сети, там свой мир, о котором мало знают взрослые и где присутствуют конфликты. Вопросы кибербуллинга в Казахстане и в мире сегодня поднимаются в связи с вопросами защиты прав ребенка. Хотя от него также страдают и взрослые, вне зависимости от их социального и возрастного положения.

— А как этому надо противостоять?

— Кибербуллинг — новое явление, и как всякое новое, требует времени на оценку и адекватную реакцию. В мире лет десять назад только задумались о том, как повлияет на жизнь, мышление и менталитет людей их активное участие в социальных сетях, ставшие привычной сферой жизнедеятельности многих людей.

Сенат вернул в мажилис скандальный законопроект о юристах

Здесь не только отдых и развлечения, но и удовлетворение запроса на получение информации, работа, замена живого общения, да и много других социальных функций сети выполняют. Поэтому они социальными и называются.

Судя по тому, что происходит в мире, власти начинают идти по пути ужесточения наказания за оскорбления. В Казахстане в послании президента народу Казахстана 1 сентября прошлого года Касым-Жомарт Токаев поручил защитить граждан страны от травли в интернете. То есть он говорил о том, что в отношении кибербуллинга пришло время принять законодательные меры по защите граждан, особенно детей.

— И все же как действовать, чтобы защитить людей от нападок?

— Сейчас интернет вторгся во многие сферы нашей жизнедеятельности. Специалисты в области общественных наук уже проводят исследования на тему, кто такой «сетевой человек»? Судя хотя бы но нескольким публикациям, в начале третьего тысячелетия происходит великая трансформация мышления и поведения людей. Изучаются перспективы развития нового сетевого интеллекта, жизненных миров человека и его зависимости от интернета.

Примерные характеристики сетевого человека таковы:

он мыслит категориями не только реальной, но виртуальной жизни. Простое человеческое «спасибо» для него измеряется в лайках,

отчет или фото какого-либо события из жизни надо обязательно выложить в соцсети, ну а если есть обида или недовольство, об этом также надо написать в статусе и по возможности получить поддержку френдов. Вот здесь, вероятно, также истоки кибербуллинга.

В той или иной степени пользователи соцсетей подвержены деформации мышления. К тому же формат общения другой, изменилось даже понимание людей. Лидеры общественного мнения в соцсетях в реальной жизни могут выглядеть и вести себя довольно скромно, даже трудно представить такого человека на какой-нибудь трибуне перед реальной толпой.

Санитарная авиация в коме: о чем молчат врачи?

К тому же существует закон искажения информации, когда его степень пропорциональна числу звеньев передачи, то есть появляется эффект глухого телефона. Это явление весьма характерно для социальных сетей.

В политологии со времен войны в Ираке в 1991 году изучается так называемый «эффект CNN». В том году войну впервые показывали в прямом эфире, после чего некоторые западные политики узнавали о ней благодаря телевизору и затем принимали ответственные решения, например о проведении гуманитарных операций.

Позже появился «эффект Аль-Джазиры» как пример влияния медиа на глобальную политику. Сегодня эти эффекты успешно прижились в интернет-пространстве. В частности характерны они и для казахстанской внутренней политики.

Стоит ли тратить пенсионные отчисления? — эксперт

Можно привести немало примеров, когда реакция высших чинов исполнительной власти проявлялась после публикаций в соцсетях. Явление можно условно назвать «законом казахстанского фейсбука». Хотя сегодня множество жизненных решений рядовые граждане принимают благодаря ленте новостей в той или иной соцсети, от того, в какой ресторан лучше пойти, до того, а не сменить ли вообще страну проживания.

Интернет может развести любящую пару, вскрыв неприятные факты, и поженить незнакомцев.

Раньше встречали по одежке, а провожали по уму, теперь же встречают по личной странице, а провожают, читая и комментируя посты

До социальных сетей, чтобы адекватно жить в социуме, требовались простые базовые навыки, не менявшиеся десятилетиями. И если и были конфликты, то довольно предсказуемые. Например, казавшийся вечным конфликт отцов и детей, известный нам благодаря классической литературе. Ныне многие конфликты трудно прогнозируемы как между отдельными людьми, так и между целыми государствами.

Так что влияние «сетевого человека» на мир и взаимоотношения в нем еще изучать и изучать. Однако однозначно важно: интернет не должен становиться заменой реальной жизни, он должен быть средством, ее облегчающим.

— Эдуард Эдуардович, вернемся к теме буллинга…

— Возвращаясь к вопросам борьбы с интернет-травлей и ожидаемого введения в Казахстане на законодательной основе понятий «буллинг» и «кибербуллинг», хочу заметить, что важно с водой не выплеснуть и дитя.

Как бы буллинг не стали путать с обычной конструктивной критикой, а в результате не начали в большей степени подниматься вопросы свободы слова. К тому же правоприменительная практика в этих вопросах не отработана.

Желаю казахстанкам вновь стать слабыми — Аутов

А общество в Казахстане и не только становится все более дисперсным. Каких только новых «людей-явлений» не появляется, в том числе благодаря интернету. То есть не таких, как все. И которых есть за что не любить. Помню, в советское время буллингу подвергались те, кто выбивался из общей массы, из коллектива.

А сейчас такое выделение человека из «серости» может поднять хайп, помочь взвинтить популярность и заработать неплохие деньги. Хотя в советское время с буллингом боролись как могли, только это явление называлось травлей или бойкотом.

Помните советский художественный фильм «Чучело» 1984 года с маленькой Кристиной Орбакайте в главной роли? Одноклассники ее героини, подвергшейся бойкоту и выстоявшей, по сути, были показаны отрицательными персонажами. Фильм даже вызвал критику кондовых педагогов, что этим он дискредитирует славные традиции советской школы.

Учителя моей алматинской школы оказались более продвинутыми, рекомендовали посмотреть фильм всем классам. Что мы и сделали. Думаю, сегодня казахстанским кинематографистам тоже можно снять нечто подобное, тем более, что проблемой буллинга озабочены в стране на высшем уровне.

К тому же коллективное бессознательное никуда не девается в стране.

Людей можно легко раскачать на те или иные негативные действия, толерантность у нас приживается довольно долго

— Вы говорит, что начинать надо со школы?

— Именно так. Многие проблемы начинаются еще в школе. Там надо прививать принципы толерантности с помощью если не отдельных предметов, то хотя бы уроков, тимбилдингов. Да и вообще, у нас много знаний, как детей учат в школе, но мало информации, как проводится воспитательная работа.

Учителей загружают всякими отчетными бумагами, а лучше бы живыми контактами с детьми. Стандартное штатное расписание средней школы предусматривает должности заместителя директора по учебно-воспитательной работе и психолога. Так или иначе на воспитание детей влияют классные руководители. Но насколько достаточна их работа?

Есть деньги на еду, но нет на одежду — появляется новый слой общества?

В то же советское время в школах существовали оплачиваемые должности старших пионервожатых. Их должностные обязанности предусматривали внеклассную и внешкольную работу с детьми, с целью, среди прочих, воспитания сознательной дисциплины в духе сплочения и дружбы. Я не призываю возродить пионерию, но использовать какие-то работавшие механизмы из прошлого по изгнанию из коллективов негативных явлений всегда можно, адаптировав их к актуальным условиям.

Необходимо критическое мышление

— Эдуард Эдуардович, ваш коллега, политолог Замир Каражанов полагает, что часто в социальных сетях на веру принимают чье-то мнение. Скажем, сейчас появилось такое выражение, как «лидер общественного мнения». Хотя это очень спорно. И зачастую эти лидеры общественного мнения выпускают на-гора какие-то слухи, а люди к ним прислушиваются, вместо того чтобы докопаться до истины. Как это преломить, чтобы люди как-то критически относились ко всему, что появляется в интернете? Как это сделать?

— Раньше при изучении того или иного вопроса брали карандаш в руки и что-то подчеркивали, отмечали на полях. Сейчас людям нужен только большой палец, чтобы листать ленту в смартфоне. Мы живем в эпоху большого роста информационных потоков, и критическое мышление от этого пропадает.

Поэтому лидеры общественного мнения, собственно говоря, и на коне. Ведь не секрет, что пишущих или говорящих пользователей в соцсетях гораздо меньше, чем тех, кто потребляет имеющуюся в интернете продукцию.

Поэтому, как правило, тот же кибербуллинг чаще всего отражается не в изначальных постах, а в комментариях. Кроме того, френдлента формируется обычно в том числе исходя из идейных предпочтений пользователя, которому бывает лень размышлять. Ему проще прочитать, что думает о происходящем тот или иной известный человек.

Да, лидеры мнения чувствуют свою информационную власть и в своих оценках могут в какой-то степени перегибать палку. Но это их право. К тому же они также бывают подвержены кибербуллингу, если вдруг стая несогласных решить напасть. Четкого и конкретного рецепта, что нужно делать, здесь нет.

У людей в соцсетях даже достаточно разнится отношение к дружбе. Одни, например, стараются получить весь спектр мнений и находятся во френдах даже с теми, кто не разделяет их мнения и убеждения, чтобы просто понимать, что происходит в иных головах. Другие принципиально формируют личную картину мира, блокируют, не читают пользователей с мнением, отличным от собственного.

Все это разобщает людей, к сожалению. И более того — легко быстро стать уязвимым, беззащитным. Чтобы подвергнуться кибербуллингу, достаточно произнести в соцсетях одно неосторожное слово или высказать какую-то не понравившуюся многим оценку.

И примеров таких все больше. Вплоть до того, что часто обструкции подвергают именитых спортсменов и артистов. Если помните, был такой знаковый кейс прошлого года из Беларуси. Во время протестных действий белорусские силовики немного помяли брата четырехкратной олимпийской чемпионки Дарьи Домрачевой Никиту. Она выступила на своей личной странице в соцсети с просьбой остановить насилие, но без всякой критики президента Александра Лукашенко.

Это самая известная белорусская спортсменка в сегодняшнем спортивном мире и единственная женщина – обладательница звания Герой Беларуси.

— И очень красивая.

— Это ей не помогло. Оппозиция в соцсетях накинулась на нее, требуя лишить звания Героя. На нее обрушился вал негатива. Я читал ее пост, он довольно выдержан и дипломатичен, причем она вовсе не отреклась от своего брата и печальной ситуации с ним. Но толпе было плевать на брата, люди хотели, чтобы спортсменка, также как и они, «мочила» Лукашенко. У нас попал в конфликтную ситуацию олимпийский чемпион по боксу Ермахан Ибраимов, помните? Он посетил митинг в Алматы в день выборов 10 января, но его действия там активисты вроде бы восприняли как некую попытку устрашения.

— Он пытался одернуть и получил свою порцию буллинга.

— А что это показывает? Никакая звезда не может быть неуязвимой. Даже прославленный чемпион в знаковом для Казахстане виде спорта. Буллинг размывает авторитеты. Хотя в данном случае боксер сумел найти приемлемый выход из сложившейся ситуации, выступив с заявлением в одной из соцсетей, и это было непросто.

Эффект толпы всегда имел место в истории. Так называемая сталинская гражданская гвардия на всяких заводских собраниях рабочих и служащих, партийных, комсомольских мероприятиях выступала и клеймила всяких наймитов, перерожденцев, шпионов и их покровителей, призывала беспощадно уничтожать презренных убийц и предателей (многие из которых были затем реабилитированы).

Во времена большого террора судьбы людей не только решались втихую тройками НКВД. Многие процессы были публичными. И многие люди также искренне ненавидели подсудимых, выступая, как считали, за правду.

«Мы без конца ругаем товарища Сталина, и разумеется, за дело. И все же я хочу спросить — кто написал четыре миллиона доносов?» — так Сергей Довлатов написал о том же массовом буллинге сталинских времен. А сегодня в социальных сетях таким доносам несть числа.

— Да.

— То есть принципы те же, меняются только технические средства и возможности. Чтобы решить проблему буллинга, надо системно посмотреть на нее. Задействовать гражданское общество, запускать больше миротворческих инициатив, как-то призывать людей быть спокойнее и уважать чужое мнение.

Безусловно, должны быть законодательные ограничения, поскольку от этого никуда не уйти. Мировая практика свидетельствует, что так можно эти вопросы решать. Другое дело, что в мире происходит вот какая закавыка. Если раньше вся ответственность за репрессии или какое-то иное давление на те или иные личности возлагалась на государство, сейчас позицию арбитра или судьи постепенно занимает само общество, которое якобы имеет право карать или миловать.

В эпоху соцсетей массовое моральное осуждение вещь довольно страшная. Если попадешь под каток общественных репрессий, могут пострадать и карьера, и репутация. Мы видим это на примере западных кейсов. Нужно как-то ограничивать эту агрессию. Конкретного человека можно осудить, но как наказать общество, если оно вдруг оказалось неправо?

Дорога с двусторонним движением

— Соглашусь с тем, что буллингу подвергаются все. Однако за последнее время, особенно после событий на Болотной площади в Москве и протестов в Минске прошлым летом в адрес глав государств негатива в интернете стало больше. С чем вы это можете связать – с анонимностью, относительной безнаказанностью?

— Это дорога с двусторонним движением. С одной стороны, возможности соцсетей позволяют относительно безнаказанно осуществлять кибербуллинг. С другой стороны, есть инструменты противодействия, которые внедряют администрации самих соцсетей.

— Блокирование, предупреждение.

— И все равно эти форматы несовершенны. Есть закрытые группы без цензуры, существуют приемы иносказательной травли. В Сети существует свой эзопов язык, стёб, ирония. В конце концов, буллинг под видом критики часто монетизируется.

Даже прямое оскорбление оппонента может привлечь на твою сторону определенное количество сторонников и денег. То есть буллинг – это еще и инструмент продвижения чьих-то интересов, в том числе политических, а также способ заработка. Ну а политическая борьба в условиях информационной открытости способствует десакрализации власти. Потому что скрыть что-то сейчас трудно. Имея в кармане смартфон и возможности соцсетей, каждый фактически может стать кинооператором или блогером-расследователем.

Во многих странах оскорбление государственных символов и главы государства преследуется законодательно. В Таиланде за оскорбление короля, королевы, наследника и даже тех, кто правил в прошлом, дают 15 лет лишения свободы. А в Польше, допустим, предусмотрено наказание за публичное оскорбление или высмеивание в медиа польского народа, республики или ее политической системы.

Но если публичная критика в адрес властей, как правило, всегда вызывала тот или иной резонанс, то разговоры на кухнях, которые раньше имели место, чаще оставались только разговорами. Теперь же эти дискуссии перебрались в соцсети, и не все привыкли, что их слова могут отслеживаться, фиксироваться, что это стало делать намного легче. Поэтому может быть создается впечатление, что буллинга стало слишком много.

— Понятно, что противодействия кибербуллингу ждут в первую очередь от властей. Но в то же время в связи с развитием социальных сетей и распространением буллинга в разных странах и сами общества начинают задумываться, как этому противостоять. В Канаде  несколько лет назад была создана организация, которая борется с кибербуллингом, прежде всего с подростковым. Не так давно в Казахстане появился общественный фонд «Ар-Бедел», миссия которого тоже защита людей, пострадавших от кибербуллинга, независимо от социальной принадлежности. На ваш взгляд, это правильно? Общество тоже должно как-то само организовываться?

— Конечно, важные проблемы должны решаться совместно с общественностью. Если распоясываются хулиганы, можно привлекать дружинников. Если беда в школе, в бой вступают родительские комитеты. Чтобы облегчить, или лучше того, избавиться от неприятностей, общество всегда внедряет для этого какие-то инструменты.

Поэтому важно, что в Казахстане появляются такие общественные инициативы, так как нужно и опытом делиться, и советы давать, и рекомендации, и разработать те же алгоритмы действий как для самих подростков, так и для родителей.

Вообще, буллинг – это же обоюдное явление. От него страдают не только те люди, которые подвергаются травле и унижениям, но и те, которые их организуют. Например, недавно в России суд приговорил расстрелявшего сослуживцев Рамиля Шамсутдинова к 24,5 годам колонии строгого режима. Между тем Шамсутдинов объяснял свой поступок издевательствами со стороны старших по званию.

То есть фактически его подвергали жесткому армейскому буллингу. Из той же оперы – пресловутая дедовщина. И ею необходимо заняться, а то из сегодня от медиа практически ничего не слышно, существует ли и в каком виде данное явление. Люди помнят своих мучителей, и рано или поздно кара может их настичь. Для этого и нужны общественные меры, чтобы дело не доходило до мести, а такие явления, как буллинг, не обретали нынешнюю массовость.

Автор: Айгуль Омарова

P.S. По всем вопросам о кибербуллинге обращайтесь в общественный фонд «Ар-Бедел» по адресу: [email protected]