Обречен на ЕАЭС: почему Казахстан не может выйти из экономического союза с Россией

Петр Своик отмечает, что высказать свое мнение на эту тему его побудила реакция казахстанского сегмента соцсетей на публикацию еще одного отечественного экономиста, Алмаса Чукина.

Впрочем, говорит Своик, громкие заголовки — «Почему Казахстану необходимо выйти из ЕАЭС» или «Казахстану пора выходить из ЕАЭС» — мелькают в СМИ достаточно часто. Но рассуждения Алмаса Чукина — случай особый.

Он, безусловно, фигура статусная и один из самых грамотных экономистов, обладающий к тому же публицистическим даром, а ныне включенный в состав правительственной Антикризисной комиссии. Уверенно можно предположить, что его мнение в данном случае отражает оценки, а следовательно, и вытекающие из них планы действий и других членов антикризисного штаба, правительства в целом и большинства представителей экспертного сообщества.

Запретить экспорт отечественной пшеницы просят мукомолы

Петр Своик выделяет тот факт, что если отбросить громкие заголовки, сам Чукин вопроса о выходе из Евразийского экономического союза не ставит, а рассуждает более аккуратно и вполне аргументированно.

Если же отвлечься от эмоционального окраса и оценочных суждений, суть критической констатации – неработоспособность механизма принятия решений консенсусом и доминирование РФ и Беларуси, на которых приходится до 90% всей экономики. Что так и есть.

Отсюда, если без публицистики, общий вывод Алмаса Чукина можно сформулировать так:

«В нынешних условиях Казахстану необходимо перейти к более самостоятельной внешнеторговой политике. В частности, восстановить по своему периметру таможенные границы и вести раздельный учет, хотя и без пошлин».

Связанные одним экспортом

Возвращение к таможням – это все же перебор, потому что это и есть тот самый выход из ЕАЭС. А вот насчет более самостоятельной внешнеторговой политики – кто бы спорил, дело хорошее, если только не в отрыве от реалий.

Реалии же (все приводимые ниже данные — статистика за 2021 год) таковы. Самое главное для Казахстана – это экспорт.

• В направлении России и ЕАЭС он в целом невелик – всего 13% от общего объема
• Тогда как на Евросоюз идут все 40%
• На Китай приходятся 16%
• Далее по степени важности идут Турция – 5% и Корея – 3%

Однако если сложить все то, что идет не в Россию, но через ее трубопроводную, железнодорожную и портовую инфраструктуру, получим объем сильно больше половины.

Индустрия страны начала отыгрывать январские потери

Плюс еще такая подробность: построенный уже в суверенные годы нефтепровод в Китай используется самими китайскими нефтедобытчиками, получившими в собственность месторождения на Жанажоле и Кумколе, а еще по нему экспортирует свою продукцию «Сибнефть».

Американские же и европейские компании, утвердившиеся на наиболее богатых нефте-газопромыслах, завязаны либо на прямые поставки на Оренбургский ГПЗ, либо на уходящие в Россию нефтепроводы, прежде всего на КТК, на другом конце которого, в Новороссийске, как известно, шторм повредил отгрузочные устройства.

Есть теоретическая возможность переправлять часть добычи в нефтепровод «Баку-Тбилиси-Джейхан», имеющий некоторый запас по пропускной способности. Если срочно найти возможности расширить портовые терминалы, обзавестись новыми танкерами и быть готовыми к существенному увеличению затрат на многоступенчатую и сверхдальнюю перевалку. Однако штормы случаются и на Каспии, и вообще у России есть тысяча и один способ показать, что обходные пути искать не стоит.

И еще про структуру казахстанского экспорта:

• 70% — нефть
• 15% — черные и цветные металлы
• 4% — химпродукция
• 2% — зерно

Сопоставим с российским экспортом: нефть и газ, черные и цветные металлы, химпродукция (удобрения) и зерно.

Структура фактически совпадающая и к тому же ориентированная на одни и те же или смежные рынки. Налицо все основания для острой конкуренции. С заведомо предопределенным победителем.

Говорить о выборах акимов областей пока рановато — Каражанов

Однако ничего подобного мы не наблюдаем, разве что шторм чуть дополнил объявленное США эмбарго, помешав отгрузке добываемой в Казахстане американской нефти на родину, но стихия есть стихия. Почему же фактические конкуренты на внешнеторговом поле уже много лет и до сей поры только тем и занимаются, что слаженно взаимодействуют?

Потому что постсоветские и Россия, и Казахстан, по отдельности вписываемые в поставки сырья на мировые рынки, существовали по одинаковым правилам, продиктованным из одних центров.

В эти правила ложились в использование Казахстаном российской инфраструктуры, без необходимости тратиться на обходные пути

Теперь же, когда мировой санкционный шторм разметал добрую половину прежних правил и посягает на оставшиеся, Казахстан по определяющим объемам и составу своего экспорта оказывается во всех смыслах привязанным к России, ее нынешнему противостоянию США-Евросоюзу и к конечным результатам этого противостояния.

От себя не убежишь

Теперь по импорту:

• доля ЕАЭС в наших закупках – целых 45%
• Китай – 20%
• Евросоюз 14%
• Турция и США – 3%

Сложив доминирующую долю России с потоками, идущими через ее коммуникации, получим даже еще большую зависимость, чем по экспортным потокам.

При таком фактическом положении дел вопрос о выходе из Евразийского союза равносилен уходу… от себя самого. Хотя попробовать, конечно, можно – в Договоре об ЕАЭС процедура выхода прописана, спустя год можно быть свободными.

Или, действительно, почему бы не восстановить хотя бы таможни, аргументируя, например, вопиюще несбалансированным торговым балансом конкретно с Россией. В самом деле, экспорт Казахстана в РФ по 2021 году – $6,9 млрд, импорт из России –$17,3 млрд, торговое сальдо — минус 10,4 млрд долларов. Разорение, а не торговля.

Власть начала меняться в лучшую сторону — Данияр Ашимбаев

Впрочем, при совершенно замечательном торговом балансе с Евросоюзом результирующий внешнеэкономический итог в этом направлении еще более разорителен – уже с точки зрения не товарных, а финансовых потоков.

Конкретно — в отношении вывода валюты из Казахстана в виде доходов иностранных инвесторов и кредиторов. А Европа как раз и есть ключевой для нас источник иностранных инвестиций и кредитов.

Статистическая иллюстрация здесь такова:

• баланс экспорта-импорта товаров и услуг – плюс $18,9 млрд
• баланс первичных и вторичных доходов (тех самых инвесторов и кредиторов) – минус $24,6 млрд

в результате общий счет платежного баланса Казахстана в 2021 году дал нам (точнее – отнял) минус $5,7 млрд

Повторим еще раз для ясности: Казахстан встроен в мировой рынок не только как «многовекторный» экспортер сырья и импортер готовых товаров, но и как получатель иностранных кредитов и инвестиций, с соответствующим вывозом доходов на них.

Начиная как раз со времен создания Таможенного союза и организации Майдана, финансовая сторона общей внешней зависимости перевесила товарную: вывод валюты инвесторами и кредиторами стал устойчиво большим, чем любая возможная выручка от сырьевого экспорта.

Цифровизация земельных отношений сводит на нет коррупцию — эксперт

Еще бы, ведь на $166 млрд валютных активов Казахстана, накопленных в результате торгового цикла, приходятся $242 млрд внешних обязательств, набежавших за счет зарубежного инвестирования и кредитования.

Остается добавить, что иностранные инвестиции и заимствования идут, само собой, в расширение и закрепление той же самой экспортно-сырьевой специализации Казахстана, но уж никак ни в развитие собственного производства.

И это все, дверца ловушки внешней зависимости захлопнулась. При отрицательном внешнем платежном балансе Казахстану остается (на выбор) либо идти на девальвацию тенге, рискуя подрывом социальной стабильности, либо искать за рубежом новые кредиты и инвестиции, гарантируя себе еще большее погружение в долговую зависимость.

Рублевый перевал

Либо, и вот тут есть интересный разворот сюжета, надеяться на то, что санкционная война против России, уже поставившая под вопрос систему прежних международных накоплений и обязательств, позволит и нам как-то выскочить из внешней ловушки.

Актуальный пример – перевод продажи газа «недружественным» странам на рубли. Для «Газпрома» и его покупателей в бухгалтерском и финансовом смыслах это ничего не меняет – всего-то и добавляется, что дополнительная рублевая «перевалка» евро в российскую валюту.

Там весь смысл в дальнейшем – в дублировании внешних продаж оформлением тех же сделок уже в российской юрисдикции и в российском «Газпромбанке». Далее – в котировке цен на российский экспорт уже в российской валюте, после – наделение этой валюты собственным кредитным и инвестиционным потенциалом и распространение того же на ЕАЭС.

А вот

для Казахстана даже самый первый шаг — оформление экспортных сделок в тенге — был бы сейчас буквально спасительным

Ныне все внешнеэкономические операции оформляются за пределами национальной юрисдикции, в страну же возвращается лишь та часть экспортной выручки, которую необходимо конвертировать для обеспечения внутренней деятельности.

Перевод таких сделок в тенге означал бы возврат в страну всей экспортной выручки, платежный баланс вновь стал бы положительным, Национальный фонд из почти десятилетнего уже расходного режима вернулся бы в режим накопительный – получилась бы целая революция! Но по силам ли Казахстану такое в одиночку?

Вперед к Победе

Одним словом, объективные экономические обстоятельства таковы, что Казахстан всей своей ключевой для него внешнеэкономической деятельностью буквально вписан в такую же внешнеэкономическую деятельность России. И никакие восклицания насчет того, что надо как-то отделяться, куда-то уходить или существовать самостоятельно, материального основания под собой не имеют.

Таковы объективные обстоятельства по части коммуникационной связанности наших стран, но в еще большей степени Казахстан лишен возможности самостоятельности во внешнеэкономической деятельности по причине отсутствия внешнеэкономического наполнения своей национальной валюты.

Внешнего хождения тенге фактически не имеет. Доля заключаемых в казахстанской валюте сделок ничтожна. Собственной кредитной потенцией тенге располагает лишь внутри страны и лишь в отношении потребительского кредитования. Доля производственных кредитов несущественна. Инвестиционная потенция тенге ограничивается возможностями бюджета, крайне ограниченными.

Таким образом, даже сугубо критически настроенным по отношению к ЕАЭС и российской «спецоперации» патриотам нашей страны, если при этом они все же не оторваны от реалий, придется признать: успех или неуспех России в идущей сейчас жесточайшей гибридной схватке есть такой же успех или неуспех Казахстана.

А потому попытаемся взвесить, объективно экономически, и в той же системе параметров внешнеэкономической деятельности, что мы применили к Казахстану, шансы на успех России.

Берем те же статданные, за тот же 2021 год.

Экспорт товаров из России – $490 млрд, импорт – $304 млрд, итого сальдо торгового баланса – надежные 186 млрд долларов (с плюсом). При том, что ни от энергоносителей, ни от металлов, ни от удобрений с зерном даже самым принципиальным противникам России не обойтись.

При таком балансе курс рубля можно держать любой необходимой величины, особенно если перейти от внешнего кредитования-инвестирования к внутреннему.
Но поскольку пока продолжается финансирование с внешних рынков, с этим так: накопленных Россией обязательств – $1 180 млрд, накопленных активов – $1 625 млрд, итого сальдо (в отличие от отрицательных значений у Казахстана) великолепные $445 млрд.

Правда, за счет в разы более высокой стоимости обслуживания своих внешних обязательств из платежного баланса ушло $46 млрд. Еще $20 млрд потеряно на превышении импорта услуг над экспортом, но все равно итоговое сальдо текущего счета принесло России в прошлом году солидные $120 млрд.

Проиграть санкционную войну с такими внешнеэкономическими козырями можно только за счет внутренних катаклизмов – дворцового переворота или слишком уж организованного саботажа, но с этим в Кремле, надо полагать, справятся.

Выводы для Казахстана:

уходить некуда. И на выбор остается либо выжидательная позиция, либо включение в Большую игру. Впрочем, осознание антикризисным штабом правительства хотя бы невозможности отделиться уже стало бы серьезным шагом вперед.