Как казахи невест провожали — вся правда о национальных традициях

Свадьбы проводились обычно две. Одна невестина, вторая – жениховская. Накануне первой свадьбы (ұзату той) невесте предстоял торжественный обход родни.

Песня невесты

По данному непростому маршруту она отправлялась, как правило, не одна, а со своими близкими подружками или же с женой старшего брата (жеңге). Они не особо вмешивались, собственно, в проведение обряда и служили ей просто в качестве моральной поддержки.

https://365info.kz/2021/05/kak-kazahi-na-samom-dele-svatalis-chast-2-vsya-pravda-o-natsionalnyh-traditsiyah

Обход проводился под аккомпанемент песни – сыңсу. А сыңсу, я вам скажу, это не очередная бессмысленная однодневка, чем заполнены сегодня по самое не хочу бесноватые информационные шлюзы. Это трогательная девичья песня, в которой поется: – о родимом крае, – о счастливом босоногом детстве, – о замечательных стадиях взросления, – об окружающей природе, – о великой стране, – о беззаботной юности, проведенной в родном доме в окружении таких замечательных людей, какими являются… (идет перечисление).

В припеве звучит пожелание, чтобы ее не торопились вычеркивать из списка родных и близких, что она еще готова выступить в дублирующем составе за сборную аула и что она еще вполне может пригодиться в случае чего и чтобы ее не забывали и навещали.

Зачем нужен был такой припев? А затем, что

по традиции невеста не могла посещать родной дом в течение года

Плач невесты

Во время исполнения этой песни разрешалось плакать. Более того – плакать даже предписывалось, иначе люди могли подумать, что невесту просто распирает от счастья. Что она не может скрыть своей радости.

https://365info.kz/2021/04/kak-kazahi-borolis-za-chistotu-krovi-vsya-pravda-o-natsionalnyh-traditsiyah

Что наконец-то настал тот день, когда она навсегда избавится от этих постылых физиономий, окружавших ее с самого рождения. Что теперь пусть другие собирают кизяк по округе и доят в потемках коров. Что достали ее все эти предписания и запреты, традиции и ритуалы. Что в гробу она видала…

И плакать надо было не абы как, а высокохудожественно. Ни в коем случае не навзрыд, а радостно, с легкой грустинкой. И чтобы искренно и задушевно. Все-таки не на фронт отправляешься и не на войну. Хотя, как сказать. Тут уж кому как повезет.

Пока девушка пела, ей собирали в мешочек подарочки. На дорожку, так сказать. Не беда, если у девушки не оказывалось голоса или слуха. Или же голос был, но – бас. Или баритон. Все равно это никого не смущало. Тут важна была сама символика момента, и она – символика эта – скрашивала все, ретушировала и маскировала. Впрочем, такого просто не могло быть. Это я насчет вокальных данных.

Лирическое отступление о национальном таланте

Всем давно известно, что казахи – чемпионы мира по песням. Это мы умели делать лучше всех, ярче всех и громче всех. И с этим все давно смирились. Потому что мы пели при любых обстоятельствах, при любых условиях и при любом настроении.

Мы, можно сказать, даже разговаривали песнями. Взять хотя бы тот же айтыс. Всем известно, что это состязание поэтов-певцов. Они соревнуются друг с другом во взаимных оскорблениях. И что характерно – при большом скоплении народа. То есть на людях. В празднично-игриво-шутливой форме.

Десять казахов, которых знает вся Россия — обзор казСМИ

Выигрывает тот, у кого это лучше всех получается. То есть у кого мощнее талант обличить, обсмеять и оплевать на глазах у всех. Естессно, победителем восхищались, его превозносили и слегка побаивались. Он пользовался всеобщим признанием и авторитетом. О нем слагались песни и легенды. Говорили, что он как никто другой умеет как можно заковыристее облажать своего оппонента, втоптать его в грязь, потом вывести на чистую воду, выставив в итоге неудачником на всю степь.

Поэтому у нас, у казахов, лучшие в мире песни и лучшие в мире тексты к этим песням. Ну и голоса, конечно. Бонусом. По-моему, с этим утверждением не стоит спорить и принять его просто как давно существующий неоспоримый факт. (Братья-киргизы, к примеру, давно с этим смирились, а узбеки даже не стали вступать в спор.)

Одним словом, пели мы всегда: хорошо нам или плохо, бедные мы или богатые, больные или здоровые. Песней мы отвечали на хулу и хвалу. Пели в радости и в горе. При наличии темы и при отсутствии таковой. Жаль, что сейчас все это подзабыто. Жаль, конечно. Усох источник. Приуныл народ. Измельчал. Сейчас не то, чтобы спеть складно, пару слов речитативом связать не могут. Стыдоба!

Бои почти без правил

Но что-то я отвлекся. Вернемся к невесте. Когда калым был весь выплачен и все материальные вопросы сняты, в свадебной юрте начинались приготовления. Невесте расплетали все ее девичьи косички, снимали брошь (шаш керме), которой они фиксировались на затылке, и сплетали заново – но уже в две косы. Причем концы кос сплетались вместе. Это означало, что молодые в будущем будут единым целым и связь их будет теперь неразрывной.

Надевали саукеле. И вот тут начинались сложности. Дело в том, что само надевание саукеле не должно было произойти просто так. Невеста должна была сопротивляться. Ей якобы не хотелось прощаться с беззаботной юностью и до самого конца тащить ярмо. То есть стирать за кем-то грязные вещи, готовить еду, мыть посуду, рожать детей, воспитывать их, возить по воскресеньям на английский… Одним словом: «Зачем мне такое счастье?!»

Как казахи девочек воспитывали. Часть 1 — вся правда о национальных традициях

Но женгешки настаивали, и начиналась борьба. Что-то вроде финала чемпионата мира по казакша курес среди женщин. Короче, возня затевалась серьезная. Доходило до синяков и шишек. А бывало и того хуже. В любом случае, навалившись всей толпой, женгешки надевали-таки саукеле.

Кстати говоря, незамужним нельзя было участвовать в этой потасовке, то есть в надевании свадебного головного убора. Нельзя было даже просто примерить и посмотреться в зеркало. Нельзя было даже делать селфи. Иначе плохо будет – засидишься в девках.

Какая свадьба без драки

А в это самое время, пока в юрте шла борьба с надеванием саукеле, к аулу невесты, опять же по традиционному сценарию, приближалась колонна сватов со всеми их многочисленными родственниками. Возглавляла колонну матушка жениха. Делегация везла с собой кучу подарков и скот – той малы.

Делегаты предусмотрительно обходили юрту, где проходил финал чемпионата по женской борьбе и откуда доносились, надо полагать, звуки нешуточной свалки. Не особенно задерживаясь, они направлялись к отцу невесты.

Дверь в эту юрту открывал жених – поскольку он уже был, так сказать, «в законе». А такое, как известно, позволялось только ханам и султанам. (В обычной жизни дверь гостям открывал сам хозяин.)

Затем начинался собственно праздник, сопровождавшийся песнями-плясками, шутками-прибаутками, чревоугодием и беззлобным мордобоем. В какой-то момент сторона невесты самым коварным образом воровала невесту. Это тоже часть сценария. Обряд назывался қыз қашар – побег невесты. Невесту воровали и где-нибудь прятали.

Сторона жениха должна была срочно выступить на поиски, вычислить по следам, найти девушку и отбить ее «у воров». Снова затевалась небольшая перепалка с полюбовной дракой. Такое, знаете, шуточное месиво. Тартыс называлось. В этом тартысе кому-то могли не по злобе сломать нос. Или руку. Кто-то отделывался изодранной в клочья одеждой. Но на это, опять же, никто не обращал внимания.

Подумаешь – нос. Подумаешь – рука. Или ребро. Зато как весело! Умели же люди отдыхать душой и телом! Зато сколько эмоций! Сколько адреналина! Сколько живых впечатлений останется в памяти!

Девять чаш за невесту

Мочилово, опять же, сопровождалось пением. (Говорю же – пели по любому поводу!) Согласно договоренностям сторона жениха должна была победить в любом случае. Так что это была в некотором смысле игра в поддавки.

Полагаю, если бы вам пришлось жить в те благословенные времена, можно было с легким сердцем делать заранее солидные ставки в любой букмекерской конторе. Куш был бы обеспечен.

Такой зарубон за невесту, понятное дело, мог продолжаться до утра. И тут нужна была выдержка. Находчивость. Если перебить, перепеть, переесть и перебороть команду невесты не удавалось, тогда команда жениха пускалась на хитрость. В запасе оставалась древняя казахская «небитка» – ритуальный торг и выкуп.

В девять чаш раскладывали девять вариантов разной еды. Предлагали попробовать. А отказываться от пищи нельзя ни в коем случае – грех. Таким образом, весь этот экшн заканчивался тем, что меняли невесту на еду, и у праздника открывалось второе дыхание. Не то, чтобы затевали войнушку заново. Нет. Теперь веселились по-мирному.

Лирическое отступление о потерянном искусстве

Между прочим, когда-то наши предки красиво танцевали. Мне, к примеру, нынешние танцы не очень того… по душе. Мне лично нравятся, как танцуют грузины. Или абхазцы. Или дагестанцы. Кавказцы, одним словом.

Наши танцы на их фоне выглядят как-то вяловато. Ну правда. Даже знаменитый қара жорға. Не знаю, может, я не прав, но это, опять же, на мой субъективный взгляд. А когда-то наши прадеды здорово танцевали. Красиво. И об этом остались многочисленные свидетельства.

Просто танцевальная традиция была прервана в восемнадцатом веке. Не до танцев было. Вначале джунгары прибыли с претензиями. Потом напали волжские калмыки. Потом – яицкие казаки. Башкиры… Потом все остальное…

И пока воевали с теми да с этими, пока выбирались из исторических вихрей, про танцы забыли. За это время сменилось несколько поколений. Поэтому в памяти сохранились лишь небольшие танцевальные отрывки, да и те у тех, кто в свое время бежал за кордон.

От одной свадьбы к другой

Заканчивалась свадьба торжественными проводами. Наиболее уважаемая мадам заворачивала в лоскуток кусок мяса и трижды водила им над головой невесты. Это делалось для того, чтобы вместе с невестой из дома не ушло счастье.

Затем отец обращался к дочери с вопросом:

«Чего ты, душенька моя, желаешь?»

И доча могла забрать с собой все, что пожелает. Потому что это было ее «последнее желание» в родительском доме и оно непременно исполнялось.

Потом отец подсаживал родную дочурку в седло, брал лошадь под уздцы и передавал жениху. И напоследок в обязательном порядке высказывал молодым свои напутствия. И все. Караван сватов отправлялся обратно. Но жених все еще оставался в ауле тестя. Он должен был еще раз символически посидеть с ним за одним столом. Поскольку «не чужие уже» и он «теперь сын».

С приходом ислама кое-какие вещи видоизменились (к примеру, добавился обряд неке кию), а кое-что утратило актуальность и забылось. Об этом тоже стоит поговорить, но лучше в следующий раз. После свадьбы қыз ұзату следовала традиция келін түсіру. По сути это и есть вторая свадьба. Жениховская. Она как бы и главная.