Как на самом деле казахи невест воровали — вся правда о национальных традициях

Кто мы нынче – казахи? Какие мы? Что в нас осталось от своего – исконно казахского? Что мы смогли сохранить, а что растеряли в дороге? Чем мы по-прежнему дорожим, а от чего решительно отказались? На эти вопросы пытается ответить автор «Қарашаңырақ».

Это отнюдь не попытка вернуться в патриархальность, в «старые и добрые времена», а помощь в поиске собственных корней и культурной самоидентификации в прошлом, чтобы лучше понять себя в настоящем и более уверенно смотреть в будущее.

Юристы против минюста: время поднимать мертвых!

Как пишет сам автор:

«Казах согнулся под тяжестью обстоятельств. Казах распят на своем же собственном кресте как ихний Христос. И в этом его драма. Даже трагедия. А все почему?

Потому что казах предал себя. Предал традиции предков. Их наставления. Предал свою настоящую Веру. Своего Бога – Синее Небо. Предал свою землю. Свою мать.

Но еще не поздно. Все еще может случиться. Есть такое понятие, как генетическая память. К счастью, она не стирается. И она должна спасти в конце концов. Просто надо вспомнить все. Вспомнить и поверить в собственные силы. И начать работать над собой. А то затекли, наверное, коленки. Стоять-то столько…

Поэтому я и пишу эту книгу. Она должна помочь. Во всяком случае, я на это надеюсь. Она поможет. Поможет нам вспомнить все. И – подняться. Отряхнуться. Выпрямить спину и снова устремить свои взоры к Небу».

Как казахи невест воровали

Когда-то воровали красиво. На лошадях. Отчаянно. Тайком…

В ответ снаряжались погони. Вооруженные всадники неслись по степи, обуянные праведным гневом. От дробного топота конских копыт взметались к небу тучи пыли.

Сурки и хомяки сгорали от любопытства, но предпочитали не высовываться и тихо сидели в своих подземных норах. В ужасе разлетались в разные стороны птицы, и никто не мог рассчитывать на то, что «лежачие полицейские» смогут хоть на секунду тормознуть толпу преследователей…

Словом, воровство было традицией. Не самой доброй, но – традицией.

И воровали по-разному. Примеров – мильон: с хорошим концом и с плохим, с мирным разрешением вопроса и с объявлением войны, с громкой оглаской и тихо, по-свойски.

Воровали по воскресеньям и по понедельникам. По утрам и по вечерам. В обеденный перерыв и в тихий час. В одиночку и толпой. Часто обдуманно, часто спонтанно, но всегда – с приключениями.

Лирическое отступление — наш ли бренд?

Принято считать, что похищение невесты (қыз ұрлап қашу) – это наш фирменный товарный знак. Что якобы так принято исстари. Что такой малозатратный и эффективный вариант создания семьи могли придумать только мы, казахи.

Но как бы это досадно ни звучало, идея принадлежит не нам. Женщин воровали всегда. И везде. И даже пораньше нашего. Принято думать, что всему плохому нас научили извне. Особенно пить, курить, материться и на диване лежать перед телевизором. Не хочется спорить. Пусть так.

Как правило, все плохое просачивается к нам с Запада. Есть подозрение, что обычай похищать невест нам навязали греки. Или римляне. Или евреи… Впрочем, какая теперь разница? Дурной пример заразителен, сами знаете. А мы народ простодушный. И доверчивый.

Зачем и почему

Как назло, в ранешние времена свободных девушек в степи почти не было. Все были помечены и промаркированы. У каждой чуть ли не с пеленок имелся свой жених. Кстати говоря, жених в это время тоже лежал где-нибудь с голой попой в бесике.

https://365info.kz/2021/03/kak-podnyat-kachestvo-otechestvennogo-vysshego-obrazovaniya

Но ведь не все в жизни можно разложить по полочкам и номерки проставить. Случалось, влюблялись, а платить нечем: мальчик из неимущих. А за украденных калым не полагался. Как бы. Вот и приходилось воровать.

Хотя и это враки. Допустим, украли. Допустим, девушка осталась. А она не могла не остаться – родители обычно не принимали, если она ночь провела в доме похитителя. Даже если у них там ничего и не было. Не покушался.

Тогда сторона жениха, если его не догнали и не оторвали башку, отправляла через некоторое время к родителям невесты делегацию и просила прощение. Это называлось аяққа жығылу. Буквально – пасть в ноги. Падали обычно не с пустыми руками, а с калымом. И чем больше калым, тем лучше. Потому как

было важно примирить оба рода. Иначе – вражда. А это плохо. Житья не будет

Как это происходило на практике? Могу обрисовать примерный вариант.

Традиция на новый лад

А чтобы было понятнее, перенесем условно события в наши дни. Вот, помнится, был случай. Шла однажды скромная девушка из рода жагалбайлы по имени Жибек в «Мегу» пошопиться. Заодно в «Старбаксе» кофе попить и с подружками потарахтеть за жизнь.

А тут вдруг из-за поворота выскочили на джипах с затемненными стеклами джигиты из рода тобыкты. Читая на ходу тобыктинский рэп, накинули они ей на голову мешок и увезли в неизвестном направлении.

Теория перемен и реалии казахстанских чиновников — Ашимбаев

А она Бекежана любит, бедняжка! Пусть он и отсидел свои пять лет по бакланству и вообще у него там в прошлом сплошь темные пятна. То ли в карты все спустил, то ли за деньги дрался. Но он давно завязал, образумился, маму слушает, поступил на курсы, английский учит… Что дальше?

А дальше тобыктинцы отправили наутро к жагалбайлинцам солидную делегацию, которая в полном составе попадала им в ноги и развернула список сатисфакции. Жагалбайлинцы список внимательно изучили и сделали необходимые поправки:

– плюс за моральный ущерб,

– за расстройство планов,

– инфляция,

– девальвация,

– папин инфаркт,

– мамина мигрень,

– амортизация расходов,

– отзыв заявы в районное УВД,

– антиказахские санкции,

– неожиданная смена правительства,

– плюс по мелочам,

– непредвиденные расходы,

– плюс то да се…

Тобыктинцы прочитали, повздыхали ну и согласились. А куда деваться? Виноваты же… И на этом инцидент был фактически исчерпан.

При таком раскладе, выходит, потерпевшим остается только Бекежан. Да и то, как сказать. Если по правде, то Жибек вообще была засватана за третьего. За того, кого она ни разу в жизни и не видела: сынок какого-то там краевого прокурора (отец когда-то, будучи еще студентом зоотехнического, жил с этим прокурором в одной общаге). Так что им по-любому не светило.

Хотя и Бекежан мог ее украсть. Если б вовремя сообразил. А вот не сообразил. И теперь кусает локти.

Лирическое отступление  — о коррупции

Между прочим, в своде законов Тауке хана «Жеті жарғы» был пунктик, согласно которому воровство сосватанной девушки приравнивалось к преступлению. За это полагалось наказание. Могли штраф наложить, а могли и просто повесить. На верблюде.

Но такое случалось крайне редко, потому что коррупция процветала уже тогда. И мне кажется, что зря ей нынче объявляют войну. Я имею в виду коррупцию. И не то чтобы зря с ней воюют, а скорее всего, напрасно. Потому как она имеет у нас исстари другие названия – туыстық, достық көңіл, адами қарым-қатынас и т. д. (родство, дружба, человеческие отношения…)

Так что объявлять ей войну это все равно что обижаться на бабушку за то, что она не дедушка. Коррупция, вернее, адами қарым-қатынас и туыстық, является у нас образом жизни. Мне иной раз даже кажется, что коррупцию как явление придумали именно мы, казахи.

Пока сицилийская мафия еще только-только зарождалась на свет, мы, казахи, уже вовсю жили по ее хитромудрым канонам

К примеру. Всякую тяжбу выигрывал тот род, у которого были завязки в ханской ставке. По нынешнему – в Акорде. То есть те, кто стоял ближе к Главному столу. Поэтому в степи действовало давнее правило: у кого сила – за тем и право. Богатей мог, конечно, украсть простушку, а вот простак байскую дочь… это уж, извините, вряд ли. А ровня как-то договаривалась. Так было раньше…