И что государство собирается делать с возвращающимися обратно?

Число осужденных за экстремизм и терроризм в Казахстане увеличивается ежегодно. За семь лет в терактах погибли около ста человек… правда, в основном сами экстремисты. Государство пытается бороться с радикализацией, особенно среди молодежи, но она продолжается. Проповедями дело не ограничивается — одурманенные идеями религиозных фанатиков, казахстанцы отправляются воевать на Ближний Восток. Причем основные причины, по которым они становятся легкой добычей вербовщиков, чаще всего экономические и социальные.

Много едут из Карагандинской области

Накануне Ноа Такер и Серик Бейсембаев, исследователи нового проекта Radio Free Europe/Radio Liberty Not in Our Name, презентовали предварительные результаты исследования факторов, толкающих наших соотечественников отправляться в джихад, сообщает портал Сaa-network.

Согласно статистике, представленной исследователями, на сегодня

около 500 казахстанцев выехали в Сирию и Ирак

В нашей стране с 2011 года было совершено более полутора десятков терактов, в результате которых погибли около 100 человек (в основном радикалы). Кроме того, более 800 были осуждены по статьям «терроризм и экстремизм». В мировом рейтинге Global Terrorism Index Казахстан занимает 67 место из 134 стран.

Казахстан может стать хабом террористической угрозы для России, если…

Число осужденных за терроризм и экстремизм растет. Только в 2017 году к тюремному заключению приговорены 254 человека. Правда, 217 из них в силовых акциях не участвовали.

Особое внимание исследователи обратили на Жезказган и Сатпаев. Именно отсюда на Ближний Восток выехало наибольшее количество:

в период 2013-2016 гг., согласно имеющимся у них данным, от 100 до 250 человек

Выступающие обратили внимание, что в последнее время ухудшилось социально-экономическое положение Карагандинской области. Как известно,

на решение вступить в ряды радикалов влияет целый список факторов — от религиозных до экономических

Но в данном случае первоочередное «спусковое» значение мог играть как раз экономический.

Даже религиозные общины разделились на «правильные» и «неправильные»

Религиозные сообщества, из которых выходят радикалы, чаще всего изолированы, причем порой по собственной воле. По большей части обществу неизвестно, что там происходит.

Исследователи отметили, что многие из их членов лишены доступа к государственной или административной службе и занимаются предпринимательством. И там часто преуспевают: торгуют мобильными телефонами, одеждой и разным ширпотребом,

таким образом становясь частью среднего класса

— Интересно, что при всем их демонизированном образе

местное население воспринимает их как справедливых бизнесменов, которые продают товары по честной цене

и не обманывают покупателей, — утверждают авторы исследования.

Социальная среда в этих городах в целом не отличается сплоченностью. Сообщества не имеют сильных связей между собой, возможно, из-за высокой миграции. Религиозные общины начинают формироваться по признаку масхаба, где есть условно «правильные» и «неправильные».

— Отчасти такая изолированность формируется сверху, так как государство четко отделяет традиционный ислам от нетрадиционного,

спуская вниз, возможно, преднамеренный дискурс. На эту мысль наводит тот факт, что в мечети все мусульмане молятся вместе (салафиты тоже часто посещают общие мечети, но воздерживаются от общения с имамами), — считают исследователи.

Влияет и отношение государства к религиозным общинам

Экономическая обстановка в промышленных моногородах типа тех же Жезказгана и Сатпаева очень нестабильна. Помимо тяжелых экономических условий, факторами радикализации молодежи в этих городах выступает размытая идентичность, изолированность и отсутствие перспектив.

Как становятся радикалами: всё о приёмах вербовщиков — психолог

— Важное значение имеет существующий дискурс властей относительно «нетрадиционного» ислама.

Чем выше уровень враждебности, спускаемой сверху, тем выше вероятность насильственного экстремизма,

— утверждают авторы.

Ноа Такер во время своей презентации рассказал о нескольких конкретных людях, с кем исследователи говорили в ходе поездки.

Асет, 23 года, живет в Жезказгане, имеет диплом по специальности «инженер в промышленности». Хотя он закончил вуз с хорошими оценками, до сих пор не может найти достойную работу.

— Это заводит его в жизненный тупик и оставляет мало выбора, — прокомментировал Ноа Такер.

В сети вербовщиков, судя по всему, Асет еще не попал, но уже находится в группе риска.

Второй герой – Аскар, ему 40, знает многих уехавших на Ближний Восток лично. Как к общественному активисту, за помощью к нему обращались родители уехавших и члены их семей. Один человек пожаловался, что уехавший сын, позвонив, сказал:

«Я люблю вас как родителей, но ненавижу как такфиров»

— Первые два казаха в ИГИЛ и основатели казахской бригады были родом из Жезказгана. Сначала они поехали учиться в университет Аль-Азхар в Египте, а затем в Сирию, — заявил Ноа Такер.

Что будет, когда боевики возвратятся домой?

В 2010 году начался религиозный бум. По наблюдениям Аскара, группы верующих стали делиться, некоторые пополнились приехавшими в регион салафитами. Многие стали слушать проповеди дагестанских служителей и в результате перешли на «более строгую» версию ислама.

Аскар может узнать многих из своих знакомых на пропагандистских видео, распространяемых ИГИЛ

Например, Ербол – слепой массажист, казах, участвует в пропаганде ИГИЛ и демонстрирует, что истинная вера может помочь человеку обрести цель, даже если он слепой и не нужный обществу инвалид.

В ИГИЛ вступают, надеясь сделать карьеру — эксперт

Аскар хорошо знает историю этого молодого человека, которая отличается от той, рассказанной ИГИЛ. На самом деле, чтобы помочь Ерболу с регулярным заработком, местная мечеть собрала для него средства и помогла оплатить курсы массажа.

Однако он не смог сразу найти работу, тогда друг посоветовал ему отправиться в Сирию

Исследователи задаются вопросом, как Казахстан будет решать проблему религиозного экстремизма, которая все чаще прорывается наружу?

Какой будет стратегия государства по отношению к возвращающимся из военных точек? За участие в войне предусмотрена уголовная ответственность, и по идее,

все они должны немедленно получить тюремные сроки

Но политика дерадикализации пока еще не проработана и наверняка будет набирать актуальность уже совсем в скором времени.

Окончание следует