База данных школьников с суицидальными наклонностями — бизнес или благие намерения?

Разработчик системы слежения за детьми рассказал, как она будет создаваться. Сбор данных уже начат в Астане, что, впрочем, вызывает критику среди экспертов. 

На днях родители школьников Астаны возмутились поголовным анкетированием со сбором персональных данных для отслеживания поведения детей в социальных сетях. Как утверждают родители, приложение № 3 к какому-то неведомому документу предлагается принудительно заполнить с указанием номера и даты выдачи удостоверения личности, места прописки, а также данных на своих детей-школьников. Речь идет о передаче стороннему лицу паролей от страничек детей в соцсетях, чтобы выяснить склонность школьников к просмотру шок-контента.

В Астане собирают персональные данные школьников для слежки за детьми

Директор школы-гимназии № 14, откуда и пошли первые реплики возмущения, Олег Надеин рассказал, что сбором этих данных занимается частная фирма «Интегро» из Петропавловска. После выхода нашей статьи «В Астане собирают персональные данные школьников для слежки за детьми» в редакцию позвонил директор компании, разработавшей программу слежения, Руслан Шарипов. Он поспешил успокоить общественность — никаких паролей от аккаунтов в соцсетях от детей не потребуют.

Источник — открытый профиль

Руслан Шарипов, фото из социальных сетей

— Эта идея изначально появилась на совещании в прокуратуре Северо-Казахстанской области. Они открытые странички детей просматривали вручную. Речь идет об открытых данных, публичных, которые не запаролены. Так ведется поиск суицидального и другого негативного контента.

— То есть состоят ли дети в этих группах или нет?

— Да. Но цель не только эта, цель — выяснить, сквернословят ли, обсуждают ли убийства, терроризм и любые другие противоправные действия. Мы предложили им сделать сервис, сделали его и сейчас обкатываем. Суть его заключается в следующем: в базу заносится школа, ребенок, к которому прикрепляется ID (код-идентификатор. — ред.) в соцсетях Mail.ru, «Одноклассники» и «ВКонтакте». У него может быть несколько фиктивных страничек в каждой из соцсетей. А в расчет берутся только те данные, которые открыты для любого пользователя. Допустим, который решит найти конкретного человека по поисковику или через друзей.

— Что ребенок публикует, в каких группах состоит, с кем дружит? Что есть в открытом профиле?

— Совершенно верно. Только открытый доступ.

У вас в статье написано, что пароли собирают. Нет, пароли не собирают, вторжения в личную жизнь не происходит

Работа системы заключается в том, что она сканирует по расписанию открытые странички детей на наличие сигнальных слов и сообществ, заданных специально составленной нами базой. 

Как только обнаруживается, что у ребенка на страничке появилось это сигнальное слово, психолог школы, классный руководитель и сотрудники прокуратуры видят его, и соцработник или психолог обязаны отработать — провести беседу с ребенком. По идее, эта система является инструментом помощи психологам. Она поможет вовремя обратить внимание на этих детей. По большому счету,

система эффективно работает, когда ребенок про нее не знает, иначе он начнет от нее эти данные прятать

под псевдонимом или еще как-то по-другому.

Бесплатно — за 1000 тенге в месяц

— Дети так и делают, вообще-то. Редкие подростки сейчас сидят в соцсетях под своими именами.

— Соцработники как-то же находят их странички сами. Неважно, как их найдут, важно их отработать. Мы на сервере с помощью облачных технологий предоставляем доступ для управления образования. По большому счету, работу по сбору всех этих данных проводит управление образования. Не мы себе эти данные собираем. Мы просто обеспечиваем техническую работоспособность сервера. Все данные собираются на сервере, проводится их сканирование. Я даже не знаю, почему в статье написано, что нам это все отправляется и мы это можем использовать. Нет, выбраны несколько школ, им пилотно показываем, как работает система.

— А почему Астана? Кто предложил вам сотрудничать с ней?

— Мы готовы сотрудничать со всеми.

— Понятно, это вам поступило предложение из управления образования или вы предложили управлению свои услуги?

— Мы предложили управлению, а они предложили пилотный проект провести. Это пока бесплатно.

Для государства создание этой системы не стоило ни копейки. Единственное — будет абонентская плата, которая зависит от количества школ

Она незначительна — где-то до 1 тысячи тенге в месяц с одной школы.

— А для чего тогда в этом приложении № 3 собираются персональные данные на родителей? Зачем удостоверение личности, прописка?

— Ребенок же сам не может дать согласие на обработку данных, потому что он несовершеннолетний. Получается, у него есть законные представители — родители. Скорее всего, это нужно, чтобы конкретно знать, кто родитель. Мало ли кто подпишет эту бумажку.

— А эту анкету кто придумал — управление или вы?

— Скорее всего, это наша идея.

В Астане собирают персональные данные школьников для слежки за детьми

Анкетные данные останутся в школе

— И эти анкеты вы будете иметь в своем распоряжении?

— Эти анкеты собираются управлением или в школах. И в школе же остаются. Дело в том, что данные о детях в систему вносят сами школы, а не управление. То есть эти бумажки, по большому счету, дальше управления уходить не должны.

— То есть вы не просили, чтобы все эти персональные данные на родителей были предоставлены вашей компании?

— Нет, нам эти персональные данные абсолютно не нужны. Нам без разницы, кого они «забьют» в систему. Единственное, мы рекомендовали, как эффективно наладить работу этой системы и защититься юридически, чтобы не нарушить закон о персональных данных.

— Эта анкета — приложение к чему? К договору?

— Теоретически — это приложение к будущему договору, но если договора нет, это просто анкета.

— Допустим, будет договор. Он подписывается двумя сторонами. Логично предположить, что с одной стороны будет стоять ваша подпись, а с другой — управления образования или школы. Вы же будете подписывать договор с полным перечнем приложений?

— Нет. Приложение № 3 к договору — это просто форма, по которой они (школы. — ред.) должны собрать заполненные данные. В договоре будет написано, чтобы обеспечить наличие в управлении данных анкет перед началом работы системы.

Принцип добровольности

— То есть вам персонально никто эти анкетные данные передавать не будет?

— Нет, это не предусмотрено. Нам это и не нужно. Мы данные сами не обрабатываем, мы не влезаем в систему, мы обеспечиваем техническую ее работу, чтобы сервер работал и программа была запущена.

— Вы представляете саму программу, а ее внутреннее заполнение — задача школ? Так?

— Да, совершенно верно. Мы на себя это не берем. Дело в том, что эта работа постоянная, потому что дети приходят, уходят, приезжают новые или меняется страничка. Это работа классного руководителя. А мы сразу обговаривали, что содержимое заполнять будем не мы. Что касается персональных данных, вопрос в том, что нам нужно этого опекуна — законного представителя ребенка — однозначно идентифицировать, чтобы потом не возникло вопросов, он это или не он. Поэтому заполняется имя, отчество, фамилия, удостоверение личности и где проживает, чтобы знать, что это именно законный представитель конкретного ребенка. По большому счету, как нам в управлении сказали, у них подобные согласия не так собирают. Единственное, мы им предложили вот так собрать дополнительно, чтобы конкретную информационную систему указать, чтобы снять все вопросы. Так как эта анкета добровольная, ее можно и не заполнять. Значит ребенок этого родителя в систему не вносится. Разговор был такой.

— Дело в том, что из школ сигналы поступают, что всех поголовно заставляют заполнять эти анкеты. Так ведь можно и совсем до крайности дойти.

— Понимаете, это не совсем наши проблемы.

Действительно,

любое нововведение в системе государственного образования — проблемы ничьи. Кроме в очередной раз ошарашенных родителей

и не менее удивленных учителей. Одни не перестают «восторгаться» все более изощренными способами вторжения в личную жизнь семьи. Другие никак не привыкнут к очередной нагрузке поверх положенной.