Будущее Центральной Азии в партнерстве Астаны и Ташкента

Поиск лидера в Центральной Азии — во многом проигрышная схема, которая служит на руку лишь отдельным группам.

Взгляд на геополитическую ситуацию в регионе должен быть иным, говорит Сергей Шенин, профессор кафедры международных отношений Саратовского государственного университета им. Чернышевского. Эксперт подчеркивает: статус Центральной Азии как геополитической единицы на протяжении всего постсоветского периода постоянно возрастает.

Азбука геополитики: почему Центральная Азия становится все важнее

— Новая геополитическая роль Центральной Азии определяется рядом факторов. Во-первых, это расположение региона в центре континента, что имеет стратегическое значение с точки зрения безопасности и стабильности значительной части Евразии.

Другой важный фактор – сосредоточение здесь природных ресурсов мирового значения, прежде всего углеводородного сырья, заинтересованность в освоении которых проявляют многие державы. Причем данная стратегия преследует конкретные геополитические цели, так как контроль за топливно-энергетическими ресурсами и путями их транспортировки дает возможность непосредственного влияния на ситуацию в регионе и на конъюнктуру мирового рынка.

Наконец, Центральная Азия находится на стыке евроазиатских транспортных коридоров и обладает широкой транспортно-коммуникационной сетью. Через Иран страны региона имеют выход к Персидскому заливу, через Афганистан и Пакистан к Индийскому океану, через Китай – в Азиатско-Тихоокеанский регион.

Растущее значение региона стало стимулом для создания как соседними, так и удаленными державами условий для усиления влияния в Центральной Азии.

Внероссийская интеграция региона

Еще в первой половине 1990-х гг., когда у власти в США находились демократы-глобализаторы Клитона, Вашингтон активно продвигал идею интеграции центрально-азиатских стран в единый блок по образцу ЕС, которую активно поддерживали и европейские либералы.

Интеграционный подход предполагал создание наднациональных институтов, которые взяли бы на себя регулирующие функции, в основном экономического и военно-политического характера. В противном случае, полагали западные партнеры, страны региона одна за другой могли быть постепенно втянуты в орбиту влияния России или Китая.

Под влиянием этих идей в то время было создано Центрально-азиатское экономическое сообщество, трансформировавшееся впоследствии в Центрально-азиатское сотрудничество. Тогда же, в августе 1994 года, на встрече глав государств стран региона в Бишкеке был учрежден Центрально-Азиатский банк сотрудничества и развития (ЦАБСиР) с уставным капиталом в 9 млн долларов.

На волне проснувшегося взаимного интереса страны стали активно обсуждать вопросы создания международных консорциумов, а также проекты межправительственных соглашений об использовании водно-энергетических ресурсов бассейна реки Сырдарьи.

Несколько позже Казахстан пытался усилить вектор внутрирегиональной интеграции, предложив идею создания союза стран Центральной Азии. Однако в регионе ее даже не стали обсуждать, в конечном итоге государства ни к чему определенному так и не пришли.

Окончательно подкосил процесс региональной интеграции глобальный экономический кризис, начавшийся в 2008 году.

Сегодня идею региональной интеграции Центральной Азии продолжает по инерции поддерживать только МВФ. Будучи недавно в Астане, его глава Кристин Лагард посоветовала правительству Казахстана активизировать внутрирегиональную интеграцию, определив ее как серьезную возможность для прорыва и преодоления кризиса.

Однако

приход к власти Дональда Трампа видимо окончательно поставил крест на любых интеграционных начинаниях США

И Центральная Азия здесь не может стать исключением.

Изоляция не сработает

— Но очевидно, что не только из-за внешних факторов интеграционные процессы в Центральной Азии утратили перспективы. Многие аналитики отмечают сомнительность этой идеи по ряду внутренних причин…

— И это так. Во-первых, экономические потенциалы стран региона сильно разнятся: к примеру, уровень жизни в Казахстане не может идти в сравнение с Узбекистаном, не говоря уже о Таджикистане и Кыргызстане.

Во-вторых, многие эксперты говорят об усилении в регионе тренда на самоизоляцию стран и дезинтеграцию многосторонних структур, что отражает достаточно объективный запрос элит и общественного мнения на укрепление национальных государств.

Об этом, кстати, свидетельствуют показатели внутрирегионального сотрудничества в экономической и гуманитарной сферах, которые неуклонно снижаются. Несмотря на общее историческое прошлое, между странами остается все меньше точек соприкосновения. И эта тенденция будет усиливаться по мере отдаления от советского периода и смены поколений.

В-третьих, в странах региона сформировались такие политические режимы, при которых интересы государства часто подменяются интересами отдельных элитных групп. В рамках таких режимов не может быть и речи о формировании общих региональных интересов и структур, поскольку это автоматически предполагает отказ лидеров от части полномочий и утрату ими свободы действий.

Кроме вышеперечисленных, есть еще ряд факторов, препятствующих региональной интеграции:

• нерешенные проблемы межгосударственных отношений;
• границы, на которых существует жесткий пропускной режим;
• обширные этнические анклавы, наличие которых – потенциальный источник нестабильности.

Наконец, не решена водная проблема. Хотя водопользование могло бы стать основой для продуктивного диалога и координации общих усилий и в конечном счете базой для бесконфликтного существования государств ЦА. Но на практике именно распределение и регулирование водных ресурсов оказывается объектом противоречий и используется ими в качестве средства давления на соседа.

И кстати, в целом на протяжении всего периода независимости государства Центральной Азии не оставляли попыток активно конкурировать друг с другом за региональное лидерство. Внутри национальных элит существует убеждение: лидерство есть основа решения многих национальных проблем, поскольку таким образом обеспечивается возможность претворять в жизнь собственное видение региональных аспектов международных отношений и иметь возможность противостоять устремлениям других стран.

Вместо лидерства нужно партнерство

— Но на роль регионального лидера априори могли претендовать не все государства Центральной Азии. На ваш взгляд, в настоящее время этот статус уже закрепился за одной конкретной страной или процесс в развитии?

— С начала гонки за региональное лидерство было ясно: есть только два претендента на эту позицию – Казахстан и Узбекистан. Другие страны оставались лишь субъектами процесса, ожидая, что победитель сможет не только помочь решить накопившиеся региональные, но возможно, и их национальные проблемы.

Есть разные «истории успеха» и разные трактовки исхода соревнования между Казахстаном и Узбекистаном, соперничество которых началось еще в советские времена.

Одни исследователи полагают, что Узбекистан определенно может претендовать на то, чтобы называться лидером Центральной Азии, поскольку выступал генератором большинства общерегиональных инициатив.

Ташкент имеет самую боеспособную армию и многочисленное население

Республика отличается особой маневренностью в выстраивании диалога с США и Россией, а в культурной сфере позиционирует себя «хранителем тысячелетних исламских традиций и святынь».

Тем не менее, большинство экспертов все же считают, что к настоящему моменту победителем гонки за лидерство стал Казахстан.

Его успех определяется следующими факторами:

• сравнительно сильной экономикой (в частности, когда цены на нефть, хром, уран, боксит, уголь, фосфат, титан и пшеницу высоки);
• четкой внешней политикой, основанной на принципах «реализма»;
• признанием того факта, что радикальный ислам действительно является экзистенциальной угрозой миру и стабильности;
• политикой открытости и признания религиозных и этнических меньшинств в многонациональном обществе;
• политикой разумного взаимодействия со всеми соседями.

Подход Казахстана к международным отношениям являет собой отличный пример того, что глобальный мир строится через взаимодействие, а не конфронтацию и «политику смены режимов».

В русле этого подхода Казахстан смог получить председательство в ОБСЕ, заработать место непостоянного члена в Совете Безопасности ООН, место в ОЭСР, готовится к проведению Expo-2017 в Астане.

Президент Назарбаев предложил Астану в качестве беспристрастной платформы, на которой сирийское правительство и местные оппозиционные группы могли бы прийти к соглашению и закончить войну. Помимо этого республика неоднократно выступала в качестве эффективного посредника в урегулировании региональных споров.

Тем не менее, в странах Центральной Азии в целом и в Казахстане в частности постепенно

формируется понимание того, что региональное лидерство – это искусственный стереотип, нужный отдельным группам элит и некоторым зарубежным силам,

а не панацея в решении проблем региона.

В связи с этим некоторые политики и аналитики считают, что взаимоотношения Казахстана и Узбекистана должны выйти на первый план. И это первыми поняли руководители двух центрально-азиатских «сверхдержав» Нурсултан Назарбаев и Ислам Каримов, подписав в 2013 году договор о «стратегическом партнерстве».

Документ сформировал фундамент, опираясь на который, оба государства вместе могут запустить эффективный процесс решения региональных проблем, поскольку по большинству направлений в экономике, политике, военной сфере они не соперничают, а фактически дополняют друг друга. В казахстанско-узбекских отношениях не так много сфер, где Астана и Ташкент пересекались бы в непримиримом соперничестве. К тому же масштаб существующих и формирующихся новых угроз таков, что только отказ от соперничества и объединение усилий позволит не допустить дестабилизации региона: в условиях готовности администрации Трампа сотрудничать с Россией в разгроме террористических группировок на Ближнем Востоке очень вероятна ситуация, когда большое количество (несколько тысяч) обученных и имеющих боевой опыт террористов вернется из Сирии и Ирака домой – в страны Центральной Азии.

С учетом этих обстоятельств, а также того, что от нового руководства Узбекистана ожидают более мягких подходов в вопросах региональных отношений,

Ташкент и Астана могли бы составить «двухядерную» основу новой интеграционной модели

Но даже эта модель вряд ли сможет справиться с новыми разрушительными вызовами.

Роль таких интеграционных структур, как ЕАЭС и ОДКБ, неизбежно должна выйти на первый план в обеспечении безопасности и стабильного развития государств Центральной Азии.

Источник: Содружество