Громкие судебные дела помогают развитию страны — адвокат

Рассуждая на тему смертной казни и репрессивной уголовной системы, президент коллегии адвокатов Казахстана Ануар Тугел заявил, что в целом громкие судебные дела очень полезны для Казахстана. 

— Ануар Курманбаевич, в обществе последние полгода активно муссируется тема отмены моратория на смертную казнь. Понятно, это связано с громкими делами – с алматинским стрелком, актюбинскими террористами. Как вы считаете, насколько это реально сейчас в нашей стране?

— Как адвокат я против смертной казни. Но с учетом той реальности, в которой пребывает Казахстан, наличие или отсутствие смертной казни как уголовного наказания не влияет на состояние преступности. Смертная казнь была при сталинском режиме, потом хрущевская оттепель, и отмена смертной казни не повлияла на уровень преступности. Многие вводили смертную казнь как профилактическую меру. Но наличие смертной казни не повлияло на уровень преступности. Такие исследования были еще в советское время. Учитывая, что Казахстан находится в неспокойном регионе – рядом Афганистан, проблемы на Ближнем Востоке, в Алматы и Актобе были совершены теракты, — у государства есть опасение, что подобные угрозы могут стать массовыми. И чтобы как-то оградить общество от таких опасных явлений, возможно, исполнение смертной казни необходимо. Но я думаю,

единичные случаи в Алматы и Актобе не дают основания на отмену моратория на смертную казнь

Смертная казнь назначается с учетом развития гражданского общества, правовой культуры. Европа от нее отказалась. Если мы стремимся к тому, чтобы Казахстан попал в тридцатку экономически развитых стран, то мы не должны отменять мораторий. Я как адвокат и правозащитник за то, чтобы у нас был не только мораторий, но чтобы запрет смертной казни был прописан в Конституции и в будущем.

— Наличие или отмена смертной казни на уровень преступности не влияет. Тогда получается, что это возможность регулировать общественные настроения. Само наличие такого вида наказания дает людям уверенность или гарантию, что правосудие неотвратимо. Или нет? 

— Смертная казнь дает определенную оценку: государство относится к определенным видам преступления как к наиболее угрожающим обществу и человеку. Как я уже сказал, Казахстан находится в неспокойном регионе. И во всем мире неспокойная обстановка. Не дай Бог, но мы можем быть будем вынуждены вернуть смертную казнь, и общество воспримет это как нормальное явление. Если террористические угрозы будут повальными, тот этот вид наказания нужно будет вводить, чтобы сохранить безопасность и нашу с вами, и наших детей.

Инквизиционный уголовный процесс Казахстана

— Я размышляю на тему общественного сознания. Так или иначе любое общество обладает общественным восприятием действительности. Я размышляю над тем, что наше правосудие такое скособоченное. Если брать обвинительный и оправдательный приговоры, статистика говорит – 2 % оправдательных, 98 % обвинительных. Следствие «кровожадности» общества – это ментальная проблема или слабость адвокатского корпуса? Или это общее негуманное правосудие? Почему у нас в основном обвиняют? Почему невозможно выйти с оправдательным приговором?

— Я уже много раз об этом говорил. У нас инквизиционный уголовный процесс. Европейская модель была сформирована в Европе – в Германии, Италии, где обвинение формируется на этапе предварительного расследования. У нас еще с советских времен остался институт предварительного расследования. Фактически он уже определяет, виновен человек или нет. Судебную систему стараемся сделать независимой. Вы видите большие дела, когда формируется 100-200 томов базы доказательств вины человека. Эти материалы поступают судье. И судья становится их заложником. Он проводит ревизию, но все же остается заложником. Поэтому у нас правосудие еще остается обвинительным. Оттого очень мало оправдательных приговоров.

Мы, адвокатское общество, ратуем за то, чтобы из уголовного процесса убрать институт предварительного расследования

То есть все проводить по принципу состязательности и равноправия сторон. Все проводить в суде, когда есть гласность, адвокат, прокурор или следователь. И на этой состязательности уже будет определяться, виновен человек или нет. Вот тогда будет 50% оправдательных и 50% обвинительных приговоров.

— А с профессиональной точки зрения наши адвокаты и прокуроры готовы к состязательному суду?

— Состязательный равноправный суд – это англо-саксонская модель. Мы проводили в Астане конференцию по вопросам юридического рынка и делали анализ –

почему экономика или бизнес всегда предпочитают англо-саксонскую модель? Потому что при этой модели можно не бояться за свою частную собственность,

за контрактные отношение и развитие бизнеса. Поэтому наиболее экономически развитые страны – Англия…

— США.

— Они являются наиболее экономическими развитыми государствами. И вопрос только в том, что у них понятная прозрачная правовая система. Вследствие этого экономика и развивается. Бизнес друг другу доверяет, контракты не нарушаются. Они действуют как кровеносные сосуды. А у нас контракты… Это отдельный разговор, насколько все это защищено. Вот поэтому мы говорим, что у нас предпринимательство не развивается. Разработчиком уголовно-процессуального кодекса у нас была генпрокуратура. Она говорит – мы должны идти по континентальному праву, чтобы адвокат был просителем у прокурора: «Пожалуйста, допросите Иванова. Он вам скажет, что мой подзащитный не виноват. И он вам алиби предоставит». А прокурор будет думать, удовлетворять просьбу адвоката или нет. В англо-саксонской системе адвокат сам проводит свое расследование и представляет независимому суду доказательства. Возникает система состязательности и равноправности сторон. Вот и весь секрет.

Прокуратура не готова

— Представим, что у нас англо-саксонская модель, готовы ли наши прокуроры и адвокаты работать?

— Прокуроры не готовы. Уголовно-процессуальный кодекс – это поручение главы государства, чтобы он соответствовал международным стандартам, чтобы права и свободы граждан были в нем защищены. Они разработали какие-то механизмы, которые бы усиливали полномочия адвокатов, и ввели. При этих единичных вещах такие правовые механизмы не работают, потому что у них огромный аппарат, качество следствия хромает. Есть 100 томов следствия, но у народа есть большие сомнения в виновности или невиновности человека, который предстает перед судом. Отсюда и доверие.

— Сижу и думаю. Картинку нарисовали не радужную. Перспективы тоже. Все-таки 1-2 % оправдательных приговоров по громким делам — с чем они связаны? Связаны с невообразимой квалификацией адвокатов? Или машина судебная скрипит, но все-таки гуманизируется в свете последних реформ? Или там просто не оправдать невозможно?

— 1-2 % оправдательных приговоров зависят от того, кто представляет статистику. Иногда судебная система представляет статистику. Когда вы берете интервью у судьи, он представит вам статистику, что у нас судебные решения обжалуются очень редко.

— А это показатель качества правосудия.

— Да. Они формируют статистику. А когда начинаешь в нее вникать, то оказывается, что обжалуются дела совсем мелкие. Рассматриваются в упрощенном порядке в приказном варианте. Есть дела по коммунальным услугам, там судиться себе дороже. Еще человек не будет судиться по налоговым или коммунальным начислениям. Большая часть – это такие мелкие дела. То же самое с оправдательными приговорами.

Публичность процессов повышает культуру населения

— Публичность дела, его освещение в СМИ влияет на исход дела?

— Здесь надо смотреть конкретно по каждому делу. В зависимости от того, кто на скамье подсудимых. Если на скамье подсудимых госслужащий или работник правоохранительной структуры, и дело попадет в СМИ, реакция общества будет отрицательной.

— Эта реакция общества влияет на судью?

— Конечно. Но судья не должен подвергаться давлению общественного мнения. Он должен принимать решение по справедливости. Но сам факт обсуждения судебных процессов судебная система воспринимает отрицательно.

— Это давление на суд.

— А с другой стороны, я это воспринимаю это как положительный фактор, потому что от громких дел повышается правовая культура наших граждан. Говорить и объяснять, какие вы имеете права и обязанности, скучным юридическим менторным языком неинтересно. Но это важно, потому что на сегодняшний день у нас принято огромное количество законов — раньше такого не было. А сейчас выйдешь куда-нибудь — обязан знать, каким законом это регулируется. Правовая культура у нас на самом низком уровне, распространен правовой нигилизм – неверие в законы. А

через громкие судебные дела повышается правовая культура. Потому что речь идет не только о каких-то криминальных вещах, но и о деталях

Журналисты поднимают это в СМИ, но они тоже должны это делать аккуратно. Потому что поднимать правовую культуру населения – важная функция.

— Получается, яркие адвокаты, которые комментируют дела в соцсетях, которые на виду, работают на повышение правовой культуры?

— Да. Если они корректно высказываются, не давая оценку всей судебной системе. Считаю,

нельзя давать оценку всей судебной системе, потому что большинство судей у нас добросовестные, порядочные

Я очень длительное время формировал судейский корпус. Они профессионалы своего дела. Но среди них попадаются…

— Как и среди других профессий.

— А на отдельных примерах давать оценку всей системе… Я бы призвал своих коллег не делать этого.

Видеоверсию смотрите здесь.