Писателям сегодня хорошо — их не душит власть. Потому что они больше не в центре внимания, их меньше читают и мало покупают — и поэтому писателям плохо. Но вот писателям Казахстана лучше, чем писателям России. Об этом рассказывает поэт и литературный критик Павел Банников.
— Некоторые журналисты, стремясь показать свою начитанность, начинают интервью с вопроса — существует ли в Казахстане литература? Если хочешь, можешь ответить.
— Как правило, с этого разговор всегда и начинается.
— Назови мне три эпитета, которые характеризуют современную казахстанскую литературу.
— Сопротивляющаяся, андерграундная, открытая.
— Любопытно. Правда, эпитет «сопротивляющаяся» я меньше всего ожидал услышать.
— Я сейчас говорю больше о поэзии, чем о литературе в целом. Потому что она меня интересует в первую очередь, только потом проза, драматургия и другое.
«Сопротивляющаяся» — потому что люди почти не читают поэзию. Тех, кто способен понимать поэтический текст, вчитываться в него, слышать, не так много. Я не говорю, что читатель исчез, просто его стало меньше. Мы стараемся это исправлять, а это и есть то самое сопротивление.
— Поэзии, действительно, на мой дилетантский глаз, совсем мало.
— Напротив — много, но она почти нигде не публикуется.
— И здесь мы приходим к андерграунду.
— Да. Есть журналы «Простор», «Нива» и «Аманат». В «Аманат» нет-нет еще попадает современная казахстанская поэзия. Но журнал выходит 4 раза в год, иногда с задержкой. А «Простор» и «Нива» выпускаются союзом писателей, в составе которого около 700 человек. Естественно, журналы печатают стихи своих авторов. Но публикуемая поэзия застряла в сталинском времени. Трактористы, березки…
— Нафталин.
— Произведения молодых поэтов попасть в эти журналы не могут, поэтому все публикуются в российских литературных изданиях. Кстати,
в декабре выйдет номер «Нового мира», полностью посвященный молодой казахстанской литературе
Там будет и моя статья. Либо в интернете. А интернет такая штука…
— Большое болото, в котором все тонет.
— В этом потоке информации новая волна смывает предыдущую. Поэтому все и теряется. Отсюда и некоторая андерграундность. Плюс большая разница в опыте чтения между современными поэтами и читателями.
— Что ты имеешь в виду?
— Чтобы написать что-то интересное, важное, нужно иметь большой опыт чтения. И не просто чтения, а медленного глубокого погружения в текст, понимания, что поэзия – это не всегда прекрасно. У нее нет ограничений по темам, она может быть отвратительной, показывать самое худшее, что есть в человеке. И, если ты хочешь понять мысль автора, придется пропустить это через себя. В противном случае писать просто не получится. К слову, такие читатели сегодня довольно большая редкость. Но они есть.
Большинство же воспринимает поэта как шута. Но поэзия — это не развлечение, это способ мышления, понимания жизни и мира. В масштабном смысле она удерживает человечество от самоуничтожения. Так же, как музыка, кино, искусство.
— Вы сейчас говорите о поэзии как о синониме культуры, но понятие культуры сегодня ведь тоже обесценилось. Касательно поэзии и прозы, насколько широк ее охват для современного казахстанского вменяемого социума?
— Могу сказать одно — читают.
— Себя ты тоже считаешь востребованным литератором?
— Да, и иногда даже видят то, чего я не закладывал в свои стихи. Это тоже интересно. Читаешь и думаешь, а может я и правда так написал? Ну что ж, пускай будет!
Проза всегда более востребована. Считается, что ее легче читать. На самом деле, хорошую прозу читать не проще, как и писать. Как писал Илья Кукулин в одном стихотворении, «Настоящая проза – это проза, которая стремится стать поэзией».
— Как говорится, плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.
— Попробуйте почитать Луи-Фердинанда Селина. Правда, это нелегкое чтение, но благодарное. Литература должна открывать что-то новое для человека — новые мысли, видение на привычные вещи. Такая проза не проще поэзии.
Казахстанская проза тоже достаточно популярна. Я могу назвать тебе как минимум трех прозаиков, которые регулярно получают литературные премии, издаются здесь и в России. Это и Миша Земсков…
— Юрий Серебрянский…
— И ряд других писателей.
— Напрашивается следующий вопрос. СМИ у нас давно поделились на русскоязычную и казахскоязычную. Судя по «Полифонии», нечто подобное происходит и в литературе?
— Давно произошло.
— Да, но по наблюдениям коллег, особенно остро они это почувствовали в этом году. На твой взгляд, в связи с этим русской литературе есть место в Казахстане или она будет вспомогательным крылом русской литературы в целом?
— Конечно есть. Последние события в мире, хотя они и драматические, в целом помогли русской литературе в Казахстане.
— А какие именно события?
— Украинские.
Современная Россия как государство с путинской властью начинает окукливать культуру, бороться со своей же литературой
Этот год в России посвящен литературе и все проходящие мероприятия – просто бред сивой кобылы.
— Страшно становится?
— Вылезли из хтонических пещер дикие фашисты и что-то орут. Пишут друг на друга доносы в гигантских количествах. Вся эта ситуация напоминает 1937 год. Просто нужно заменить слово «антисоветчик» на «русофоб», и все.
Алматы – это центр региона. Не только русской литературы, но и узбекской, и киргизской. В этом году был сделан огромный шаг к сближению казахской и русской литературы в Казахстане. Есть значительное количество относительно молодых казахских поэтов, представленных на фестивале. К примеру, замечательный поэт Ардак Нургазыулы, которого помимо меня вызвалось переводить еще 6 человек. Это чистейший поэт, тесно связанный с мировой литературой, поэзией и культурой. Он смог пропустить это через себя и внести в казахскую поэзию. Это что-то невероятное.
Думаю, сотрудничество с Ардаком и другими поэтами будет продуктивным. И поспособствует сближению двух разных литератур, которые сосуществуют в этой стране.
— Пока параллельно.
— Уже нет. Сближение началось.
— Скажи, была ли за последние 50 лет в Казахстане книга, которая, можно сказать, повлияла на жизнь целого поколения?
— Наверное, нет.
— А за 100 лет?
— Именно в Казахстане, думаю, не было такой книги. Авторы были.
— А кто именно?
— Юрий Домбровский. Он создал миф об Алма-Ате, показал дух города. Чем была Алма-Ата в 1930-е годы? Захолустным, провинциальным городком. И Домбровскому удалось вытащить эту мифологию, сотворить миф, который жив и по сей день. Многие даже не знают, что это написал Домбровский.
— Также тем, кто в связи с последними событиями, озабочен исчезновением Алматы как таковой, можно посоветовать книги Ю. Домбровского «Хранитель древностей» и «Факультет ненужных вещей». Паша, теперь такой меркантильный вопрос. Есть ли сегодня возможность профессионально заниматься литературой и зарабатывать этим на жизнь?
— У меня получается. Хотя если мы говорим только о написании стихов, то это практически невозможно. Кто сейчас зарабатывает стихами? Разве что Вера Полозкова, которая собирает хорошие залы. В жанровой прозе можно создать несколько литературных негров. И зарабатывать можно, но скучно.
— Унизительно.
— Если зарабатывать нежанровой прозой, то нет. Должны быть смежные вещи: литературная критика, преподавание. Если мы это включаем в понятие литературы, то да. Можно не нищенствовать. Однако, чтобы заработать много денег, литературой лучше вообще не заниматься.
Хотя сегодня
литература продвинулась. Она перестала быть инструментом пропаганды благодаря появлению новых инструментов
Радио, телевидение, интернет сейчас более эффективные. Правда, менее управляемые и менее контролируемые.
Литература отошла на второй план. Писатель теперь не властитель дум и не инженер человеческих душ. И Слава Богу! Теперь человек может спокойно заниматься тем, что ему любо и интересно, при этом не находясь под постоянным присмотром государства, КНБ и прочих органов.
— Во времена СССР мы были самой читающей страной в мире. Можно ли вернуть такой титул и нужно ли?
— Было бы неплохо. Это то, о чем мы говорили. Поэзия удерживает человечество от самоуничтожения. Читающая страна далека от пропасти.
— А какая сегодня страна сейчас самая читающая?
— Если не ошибаюсь, то это США и Япония. В Японии издается несколько десятков литературных журналов. Их переводчики все время что-то переводят. Причем работают по-самурайски, без гарантий, что их перевод будет оплачен. Если не ошибаюсь, США и Япония входят в пятерку стран и по чтению, и по изданию именно литературных журналов.
В нашем случае, как правило, из 5000 выпущенных книг художественных не больше 600. Из этих 600 — новых книг около 100. Остальное переизданная классика. То есть не интересуются издательства современной казахстанской литературой. В том числе и по экономическим причинам. Не могут себе позволить большие риски – издавать часто и много. И их можно понять.
Что с этим делать? Я как попугай повторяю, что
нужно добиться снятия НДС с малых издательств, потому что они занимаются социально значимым делом — издают книги, ищут новых авторов
Может, необходимо создать какие-то программы для малых издательств, где работают энтузиасты.
— Это программа максимум для наших властей, если вдруг озаботятся инженерами душ человеческих. А я попрошу тебя назвать три книги, которые нужно прочитать тем, кому интересно.
— Это «Овсянки» Дениса Осокина. Потрясающий прозаик, но достаточно сложный для неподготовленного читателя. Тумас Транстремер, лауреат Нобелевской премии по литературе 2013 года. Все, что он написал за свои 92 года, помещается в книгу в 600 страниц. Это концентрация 20 века. Если сейчас ему 92 года, то он, получается, родился в 1920-х.
— В 1923 году.
— На период вручения ему было 92. Он весь 20 век пронес через себя. Все его стихи, эссе, воспоминания в одной книге. И еще Дмитрий Данилов. Он замечателен тем, что из каждого своего нового текста изобретает новую технологию письма. Совершает литературное чудо — делает художественное произведение из заведомо нехудожественных технологий и деталей. Переосмысление литературного факта на другом уровне.
— Дорогие друзья, вперед, в книжные магазины, забивайте в поисковики и читайте, читайте, читайте! Надеюсь, что-то из рекомендованного обязательно вам будет интересно.
Видеоверсию смотрите здесь