Спасение казахов Россией от джунгар — миф — историк

В частности, Темиргалиев пишет: «Многие сегодня обсуждают выступление директора Института российской истории РАН Юрия Петрова, заявившего в частности, что Российская империя спасла казахов от полного истребления «чжурчжэнями». По всей вероятности, он имел в виду джунгар. Хотя высказывается мнение, что он говорил о потомках чжурчжэней – маньчжурах. Если говорить серьезно, то

спасение казахов Россией от джунгар или маньчжуров – это старый миф, который абсолютно не подтверждается источниками

Тем не менее этот тезис нередко повторяется и в исторических трудах, публикуемых в Казахстане в настоящее время. Инерция – страшная сила. Если вам интересно более подробно узнать о том, как складывался и утверждался данный миф, могу порекомендовать свое выступление на одной из конференций.

Причем после доклада я подвергся критике со стороны одного из «патриархов», имеющего репутацию рьяного национал-патриота. Потому что если никакого «спасения» со стороны Российской империи не было, то не было и массового истребления казахов джунгарами. А эту «трагическую страницу истории» моим оппонентам никак не хочется терять».

В доказательство сових слов Темиргалиев приводит научную работу, которую мы здесь и публикуем с незначительными сокращениями:

ЗНАЧЕНИЕ ФАКТОРА ДЖУНГАРСКОЙ УГРОЗЫ В КАЗАХСКО-РУССКИХ ПЕРЕГОВОРАХ НАЧАЛА 30-х гг. XVIII в.

«Одной из подобных «традиций» является отнесение фактора угрозы агрессии со стороны джунгар в отношении казахов к числу важнейших причин вступления Абулхаир-хана в переговоры с Российской империей в 1730 г.

Между тем исследования и выводы целого ряда ученых дают основания полагать, что это представление устарело и опровергается известными на сегодняшний день историческими источниками.

Казахстан снова горит: пожары под Балхашом

Версия Левшина: между башкирами, казаками и джунгарами

В обоснование данного тезиса необходимо вкратце рассмотреть, каким образом в казахстанской исторической науке складывалась такая интерпретация причин присоединения Казахстана к России. Общеизвестно, что в Российской империи главной работой по истории казахского народа являлся фундаментальный труд А. И. Левшина «Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей». Описав нашествие джунгар на казахские земли в 1723 г., его трагические последствия, последовавшее затем объединение народного ополчения под предводительством Абулхаир-хана, А.И. Левшин далее сообщал:

«Вооружившись таким образом, киргизы пошли вперед, напали на зюнгаров, выиграли у них несколько сражений и возвратили себе прежние земли свои, но ожидая новых нападений на оные от Галдан Черена, признали за лучшее удалиться от сего опасного соседа частию на запад, а частию на север… Меньшая орда, дойдя до Эмбы, где была прежняя граница ее, не остановилась, но перешла на правый берег сей реки, напала на нынешних волжских калмыков, и заняв многие кочевья их, достигла до Урала.

Средняя орда подвинулась на север до Ори и Уя, из окрестностей которых вытеснила многих башкиров. Хотя сии последние, равно как и волжские калмыки, не могли равняться силою своею с зюнгарами, однако ж земли, отнятые у них киргизами, составляли их собственность, и потому они не хотели оставить в покое народ, завладевший ими.

Отмщения и беспрерывные набеги готовились обеих сторон в будущем и уже начались в настоящем. Новые соседи, уральские казаки, грозили киргиз-казакам тем же. Надобно было искать одной опоры против всех врагов, надобно было требовать помощи от России. Мысль сия может быть не раз занимала тогда благоразумнейших старейшин и султанов, но ее не только трудно было исполнить, но и предложить простому народу» [1, с. 168]

По сути, А. И. Левшиным была представлена картина казахского триумфа к началу 30-х гг. XVIII в. Потерпевшие поражение башкиры и калмыки жаждут реванша, но вероятность его остается под вопросом. При этом инициируемые казахской стороной переговоры связываются с желанием закрепить достигнутый результат в качестве нового статус-кво и прекратить противостояние. Российская императрица может сдержать своих подданных башкир, калмыков, яицких казаков от ответных действий.

Джунгары, хотя и упоминаются А. И. Левшиным в качестве потенциально опасных противников, но о непосредственной угрозе с их стороны для казахов на тот момент по крайней мере ничего не говорится.

Версия Добросмыслова: империя-спасительница

Практически все российские историки впоследствии при освещении данного периода опирались на сведения А. И. Левшина, но интерпретация их стала существенно меняться.

В качестве наглядного примера можно привести отрывок из работы одного из самых известных исследователей истории казахов конца XIX – начала XX вв. А. И. Добросмыслова. Едва ли не дословно повторив текст А. И. Левшина о военных победах казахов над своими соседями во второй половине 20-х гг. XVIII в. он продолжает:

«Постоянные распри между киргизскими ордами и борьба с соседями – башкирами, калмыками и яицкими и сибирскими казаками в описываемое время настолько ослабили киргиз, что становилось вероятным, что они в недалеком будущем будут покорены тем или другим соседним народом, особенно же они этого могли ожидать от зюнгар, 112 их исконных врагов…

В 1730 году Абулхаир, находясь в крайне стесненных обстоятельствах и в то же время желая выдвинуться из среды киргизских ханов, решил сделаться подданным императрицы Анны Иоановны. Делая такой решительный шаг, Абулхаир, разумеется, рассчитывал прежде всего иметь поддержку со стороны сильной покровительницы против своих врагов, сохранив в то же время и свою независимость» [2, с. 5–6].

То есть после изложения фактов, заимствованных у А. И. Левшина, Добросмыслов делает вывод кардинально иной. Одержавшие победы над соседями казахи характеризуются как слабый и разрозненный народ, находящийся на грани «покорения» этими же самыми соседями. При этом наибольшие шансы установить господство над ними у джунгар.

Логическое противоречие между изложенными событиями и выводами А.И. Добросмыслова нисколько не смущает, потому что вывод продиктован не столько историческими фактами, сколько подогнан под идеологические соображения.

Российская империя выступает уже в образе спасительницы казахского народа.

Министерство просвещения и забота о качестве образования не пересекаются

Версия Тынышпаева: внутренние конфликты казахских родов

После прихода к власти большевиков, как известно, фактическим лидером исторической науки стал М. Н. Покровский. Для национальных регионов особое значение имело рассмотрение «школой Покровского» исторических событий в соответствии с принципами интернационализма, резкой критики прежних имперских воззрений, особом акценте на вопросах насилия и угнетения в отношении многих народов, вошедших в состав Российской империи.

С этих позиций кардинальному пересмотру подвергся, в первую очередь, вопрос присоединения Казахстана к Российской империи. В 1925 г. в Оренбурге была издана первая советская обобщающая работа по истории казахского народа. Ее автор, А. П. Чулошников, повторил выводы А. И. Добросмыслова о роли джунгарской угрозы как причины, подтолкнувшей Абулхаир-хана к переговорам с Российской империей [3, с. 160].

Однако данный труд сразу же после выхода подвергся серьезной критике со стороны М. Тынышпаева. Он предложил новую интерпретацию происходивших в то время событий. По мнению М. Тынышпаева, после первых побед казахов над джунгарами в 1730 г. умер верховный хан Болат, на место которого был избран Абулмамбет. Абулхаир-хан и Самеке-хан, оскорбившись подобным выбором, покинули джунгарский фронт и увели свои войска.

«Мы считаем, что именно это обстоятельство заставило Абуль-хайра сразу прикочевать к русским границам и повести переговоры о принятии его в подданство… в противном случае трудно объяснить, почему именно Абуль-хайр, имевший на востоке надежный заслон ввиду многочисленный Средней Орды, поспешил обратиться к русскому правительству» [4, с. 148].

Оставим в стороне грубые ошибки относительно фактов со стороны М. Тынышпаева, поскольку ему не были известны многие источники. Главное, что он отбросил фактор джунгарской угрозы, справедливо заметив, что джунгары представляли наименьшую угрозу для Младшего жуза, правитель которого стал инициатором переговоров с Российской империей.

Автор известного труда по истории Казахстана С. Асфендиаров по различным вопросам жестко полемизировал с М. Тынышпаевым, но среди причин присоединения Казахстана к России он также даже не упомянул «джунгарскую угрозу»:

«Легенда о «добровольном подданстве» казаков, распространяемая великодержавными шовинистами и националистами, разоблачается фактами… Не благоденствие, мир и культуру несло царское завоевание казакским массам: 113 оно несло разорение, грабежи и убийства. Завоевания эти сопровождались большими народными движениями против завоевателей, а также против своих эксплуататоров – ханов, вступивших в союз с царизмом» [5, с. 116–117].

Вывод С. Асфендиарова – это классический образец взглядов «школы Покровского» по канонам постулатов марксизма. Однако с 1936 г. в связи с идеологическим поворотом в исторической науке в соответствии с «Кратким курсом» Сталина началась широкая волна гонений на представителей «школы Покровского». Жертвами политических репрессий стали М. Тынышпаев и С. Асфендиаров.

Версия Вяткина: или Россия, или Джунгария

М. Вяткин, издавший в 1941 г. новую обобщающую работу по истории Казахстана при освещении темы присоединения к Российской империи отмечал:

«Непосредственная опасность нового нападения Джунгарии была лишь отсрочена, но не устранена. Приход к власти в 1727 г. ведшего в отношении Казахстана весьма агрессивную политику, увеличивал опасность такого нападения. Но и сами казахские владельцы, в том числе и хан Абулхаир, не отказывались от мысли вернуть утраченные в Средней Азии владения (Ташкент, Туркестан, Сайрам) и взятых в плен джунгарами родственников…

Добиться мира на западных границах Орды – это была одна из главных внешнеполитических задач Абулхаира – такой мир ему был нужен, чтобы развязать себе руки в борьбе с Джунгарией… В этих условиях упадка ханской власти и внешнеполитических трудностей Абулхаир и предпринял шаги к сближению с царским правительством» [6, с. 122–123].

Далее М. Вяткин выразился еще определеннее:

«Если исходить из той конкретной обстановки, какая сложилась в Казахстане в 30-х и начале 40-х годов XVIII в., нужно будет признать, что перед Казахстаном стояла альтернатива: или подданство России или Джунгарии. Последнее было для трудящихся масс не легче, чем господство российского царизма, но в то же время отрывало казахские степи от более передовых, и в хозяйственном и культурном отношении, областей.

То и другое подданство несло колониальный гнет и потерю политической независимости. Но подданство России открывало в дальнейшем возможность прогресса, движения вперед, хотя и мучительного, и тяжелого для народных масс. Подданство Джунгарии, страны по сравнению с Россией отсталой, могло лишь консервировать прежние формы хозяйственной и политической жизни» [6, 131–132].

М. Вяткин был видным ученым и внес большой вклад в изучение истории Казахстана. Как человек, хорошо знакомый с региональной историей XVIII в., он не мог считать, что альтернативой российскому подданству для казахов в тот период может быть только господство джунгарского государства, вскоре исчезнувшего с карты мира.

Это был вывод в соответствии с выдвинутой в тот момент официальной сталинской установкой, провозглашавшей Российскую империю «меньшим злом» для вошедших в ее состав народов. По этой концепции Джунгарское ханство было «большим злом».

Консенсус 1943 года: обман Абулхаира

В годы Великой Отечественной войны, когда началась работа над первым коллективным трудом по истории Казахстана с привлечением эвакуированных ученых, вопрос освещения темы присоединения Казахстана к России вызвал острые дискуссии среди авторов.

«Местные историки, казахи и русские, находили, что национально-освободительное движение против колониального гнета показано недостаточно ярко… Разногласия были настолько значительными, что для улаживания вспыхнувших споров был приглашен из Ташкента директор Института истории Академии наук ССР академик Б.Д. Греков» [7, с. 28], – вспоминал Н. М. Дружинин.

В результате достигнутого консенсуса начало казахско-русских переговоров в изданной в 1943 г. «Истории Казахской ССР» было отображено следующим образом:

«Абульхайыр использовал для своих целей усилившуюся военную угрозу со стороны джунгарских ойротов и уговорил многих султанов и биев обратиться к России с предложением военного союза для совместной с казахами борьбы против Джунгарии.

Состоявшийся в 1730 году съезд биев Младшего жуза принял такое решение и поручил Абульхайыру вступить в переговоры с царскими властями о заключении с Россией военного союза. Но Абульхайыр жестоко обманул биев. В грамоте, посланной им императрице Анне Ивановне, он просил царской правительство не о военном союзе, а о принятии казахов всех жузов в российское подданство. Эту просьбу Абульхайыр написал тайно от биев и от народа» [8, с. 152-153].

Здесь имело место прямое и сознательное искажение фактов. Историки не располагали какими-либо сведениями, что на народном собрании, предшествовавшем отправке казахских посланников, обсуждалась угроза со стороны джунгар и выдвигалась идея заключения союза против них с Россией. Очевидно, что в данном отрывке была отражена необходимость каким-то образом применить концепцию «меньшего зла».

Однако это все равно не позволило избежать книге разгромной критики. В результате во втором издании «Истории Казахской ССР» инициатива казахского хана получила следующее объяснение:

«Перед Абулхаиром стояла большая и сложная задача: нужно было найти пути спасения Казахстана от порабощения Джунгарией. Опыт борьбы 20-х годов мог убедить его, что даже объединения всех сил казахского народа недостаточно, чтобы спасти независимость страны… Поддержки в борьбе с Джунгарией и в деле укрепления ханской власти Абулхаир решил искать у своего западного соседа – Российской империи» [9, 175–176]. На этот раз была использована немного измененная формулировка М. Вяткина.

Версия 1957 года: Абулхаир-провидец

Несмотря на то, что данная работа также подверглась критике властей, броский термин «порабощение» как определение перспективы, ожидающей казахов в дальнейшем противостоянии с Джунгарией, был закреплен в последующих работах. В изданной в 1957 г. новой «Истории Казахской ССР» после описания военных успехов казахских сил в борьбе с джунгарами следовало утверждение:

«Однако эти победы еще не означали полной ликвидации джунгарской опасности. Борьба продолжалась. В ходе ее наиболее дальновидным представителям казахской феодальной верхушки, в частности хану Абулхаиру, стала ясна необходимость принятия российского подданства, как единственного средства, могущего спасти казахов от порабощения Джунгарией» [10, с. 236].

Репрессированный и вынужденный публично отречься от прежних взглядов Е. Бекмаханов в своей работе, посвященной присоединению Казахстана к России писал:

«В обстановке нависшей со стороны деспотического государства Джунгарии угрозы и разорительных феодальных распрей, приведших к политическому и хозяйственному кризису, добровольное присоединение казахов Младшего жуза спасло их от полного порабощения отсталой Джунгарией, создало объективные условия для приобщения Казахстана к передовой экономике и культуре России. В добровольном присоединении Младшего жуза к России были заинтересованы прежде всего народные массы» [11, с.122].

Версия Златкина: китайская угроза

К тому времени ухудшились советско-китайские отношения. В числе 115 исторических обвинений в адрес Китая в СССР стала активно освещаться тема истребления джунгарского народа. На этой волне, в частности, была издана книга «История Джунгарского ханства» И. Я. Златкина.

Джунгарское ханство стало меньше демонизироваться и в трудах по истории Казахстана. Более того, роль «большего зла» приписывалась другим державам.

«…Нетрудно представить, что было бы с Казахстаном, если бы он не был присоединен к России. Его бы захватили Цинская империя или Кокандское ханство, его раздробили бы на мелкие части. В конечном счете он мог стать легкой добычей для английских колонизаторов» [12, с. 40], – писал В. Я. Басин в своей работе, изданной в 1971 г.

В третьем томе новой «Истории Казахской ССР», изданной в 1979 г., была представлена следующая картина:

«Непосредственная опасность нового нападения Джунгарского ханства, несмотря на Анракайскую победу казахов в 1730 г., не была устранена. Приход к власти Галдан-Церена, ведшего в отношении казахских ханств весьма агрессивную политику, означал усиление опасности такого нападения, да и сами казахские ханы, в том числе и Абулхаир, не отказывались от стремления вернуть в плен джунгарскими феодалами соплеменников…

Добиться мира на западных границах Младшего жуза стало одной из главных внешнеполитических задач хана Абулхаира. Это было крайне необходимо, чтобы развязать руки в борьбе с главным противником – Джунгарским ханством… Назрела необходимость союза с могучим северным соседом – Русским государством» [13, с. 24].

Несложно заметить, что это частично перефразированный отрывок из книги М. Вяткина. Но при этом его другое утверждение, что перед казахами стоял суровый выбор — Россия или Джунгария — было отброшено. В тексте книги уже отсутствовал необоснованный алармизм, не предрекалось грозящее казахам «порабощение» джунгарами, а заключение союза с Россией обосновывалось в большей степени необходимостью сосредоточить силы на продолжении наступления против джунгар, хотя и не исключалась опасность нового джунгарского вторжения.

Версия Сулейменова-Басина: никаких побед и угроза порабощения

Однако вскоре политика вновь вмешалась в работу историков. В рамках широкого празднования 250-летия присоединения Казахстана к России в 1981-1982 гг. власти Казахской ССР приняли решение издать новые труды по истории, посвященные этому событию. Одним из них стала книга Б. С. Сулейменова и В. Я. Басина «Казахстан в составе России».

Официальный подход предопределил ее содержание. Причины вступления Абулхаир-хана в переговоры с Российской империей авторы описывали следующим образом:

«В конечном счете, когда лучше подготовленные в военном отношении джунгарские войска напали, казахи, по существу, не смогли организовать оборону. Нашествие джунгарских феодалов до основания потрясло экономическую и политическую жизнь казахского общества и всех соседствующих с ним народов. Возникла угроза существованию самого казахского народа… Наиболее дальновидная часть казахского общества, в частности «ханская партия» во главе с ханом Младшего жуза Абулхаиром, единственный выход из этой тяжелой для края внутренней и внешнеполитической обстановки видела в принятии российского подданства. От решения этого вопроса, по существу, зависела дальнейшая судьба народа» [14, с. 37].

То есть если прежде историки говорили о недостаточности военных успехов казахов, теперь о них даже не упоминается.

Если ранее говорилось о грозящем казахам «порабощении» джунгарами, теперь речь идет об «угрозе существованию народа».

Естественно, что эта драматизация исторической ситуации отвечает одной цели – показать историческую роль России в спасении казахского народа. Поскольку научные труды становились основой для учебных пособий, художественных произведений, кинофильмов, все эти установки внедрялись также и в историческое сознание общества.

Что изменили годы независимости?

Может показаться странным, но после обретения независимости Казахстаном данная интерпретация не подверглась существенному пересмотру. Тот же самый, в очередной раз немного отредактированный вывод М. Вяткина был отражен и в третьем томе «Истории Казахстана»:

«Непосредственная опасность нового нападения Джунгарского ханства, несмотря на Аныракайскую победу казахов в 1730 г., не была устранена. Приход к власти Галдан-Цэрэна, проводившего в отношении казахских ханств весьма агрессивную политику, означал усиление опасности такого нападения, да и сами казахские ханы, в том числе и Абулхаир, не отказывались от стремления вернуть взятых в плен джунгарскими феодалами соплеменников…

Добиться мира на западных границах Младшего жуза стало одной из главных внешнеполитических задач хана Абулхаира. Это было крайне необходимо, чтобы развязать руки для борьбы с главным противником – Джунгарским ханством…

В сложных условиях внутреннего развития казахского общества, в окружении джунгар и волжских калмыков, башкир, яицких и сибирских казаков, находясь по существу в экономической блокаде, под постоянным давлением великой империи, правители казахских жузов были вынуждены искать союзника в лице Российской империи» [15, с. 157–158].

Таким причудливым образом вывод, сформулированный в сталинский период, кочуя из одной работы в другую, повторился в многотомной академической «Истории Казахстана».

Не джунгары, а башкиры были угрозой?

Но пересмотр трактовки исторических процессов и событий не должен быть принципиальным. Советские ученые проделали серьезную работу, многие исследования того периода до сих пор имеют большое научное значение.

Если джунгарская угроза признается сообществом казахстанских историков важным фактором, который повлиял на начало переговоров казахских правителей с Российской империей, то, соответственно, такая позиция и должна найти отражение в обобщающих трудах. Однако тема присоединения Казахстана к России и роль различных факторов в этом процессе была исследована целым рядом ученых, которые пришли к иным выводам.

Еще в 1980 г. была опубликована статья А. Боджера «Абулхаир – хан Младшей орды казахов и его присяга о верности России в октябре 1731 г.». В этой работе отмечалось, что к 1730 г. джунгарская угроза для казахов была неактуальна и потому не могла быть существенной причиной для начала переговоров с Российской империей. А. Боджер также заметил, что у джунгаров, находившихся в постоянном противостоянии с Цинской империей, было недостаточно сил для установления контроля над казахскими степями [16, pp. 40-57].

Мнение А. Боджера поддержал В. А. Моисеев. В своей работе «Джунгарское ханство и казахи» он заметил, что

«не столько опасность нового нашествия побуждала Абулхаира, владения которого располагались дальше всех от Джунгарии, заключить союзный договор с Россией, сколько стремление с помощью России возвратить отнятые у казахов земли. В советской историографии преувеличена роль джунгарской угрозы, на что обращали внимание некоторые западные исследователи» [17, с. 94].

Последовательно отстаивала в своих работах данную точку зрения также И. В. Ерофеева. Более того, в том же самом третьем томе «Истории Казахстана», где она была автором некоторых разделов.

И. В. Ерофеева прямо указывала, что «желание хана Младшего жуза получить поддержку и покровительство России излагалось в контексте казахско-башкирских отношений и мотивировалось необходимостью урегулирования военных конфликтов казахов не с джунгарами, волжскими калмыками и иными соседями, а именно с башкирами» [15, с. 117].

Таким образом, в третьем томе «Истории Казахстана» дается существенное противоречие в трактовке данного вопроса. В своей книге «Эпоха последних батыров» я также поддержал эту позицию, отметив, что казахские старшины инициировали данные переговоры вследствие конфликтов с башкирами. Российские власти не оказывали казахам никакой существенной поддержки в борьбе против джунгар, поэтому не могли предотвратить ни «порабощения», ни «уничтожения» казахского народа. Казахские правители исключительно собственными силами противостояли Джунгарии [18, с. 90-91].

Недавно вышла в свет книга С. Акимбекова «Казахстан в Российской империи». При рассмотрении данной темы он отметил, что

«ни те племена, которые непосредственно находились на границе с джунгарами, ни Абулхаир, ни казахские правители, которые владели присырдарьинскими городами, например, Жолбарс или Кучук, в этот момент не видели в джунгарах особенной для себя угрозы… Поэтому можно предположить, что обращение Абулхаира к российской императрице Анне Иоановне в первую очередь было обусловлено его личными планами» [19, с. 84].

Насколько мне известно, эти утверждения оспорены не были. Таким образом, учитывая, что фактор джунгарской угрозы в качестве основной причины присоединения Казахстана к России был утвержден в сталинский период в соответствии с концепцией «меньшего зла» и признавая, что такая интерпретация истории закреплялась в дальнейшем под влиянием советской идеологии, то представляется целесообразным в готовящихся трудах по истории Казахстана отказаться от устаревшей трактовки и дать новое видение данного вопроса в «Краткой истории Казахстана для иностранной аудитории» на основании объективных научных исследований и интерпретации исторических источников.

Список использованной литературы и источников

1. Левшин А. И. Описание киргиз казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей. – Алматы: Санат, 1996. – 656 с.
2. Добросмыслов А. И. Тургайская область. Исторический очерк. Т. 1
[вып. 3]. – Тверь: Типо-Литография Н. М. Родионова, 1902. – 257–524 с.
3. Чулошников А. П. Очерки по истории Казак-Киргизского народа в связи с общими историческими судьбами других тюркских племен. Ч. 1. Древнее время и средние века: лекции, читанные в Оренбургском отделении Московского археол. ин-та в 1921 г. – Оренбург: Киргиз. гос. изд-во, 1924. – 290 с.
4. Тынышпаев М. Великие бедствия… (Актабан-Шубырынды). – Алма-Ата: Жалын, 1991. – 152 с.
5. Асфендиаров С. Д. История Казакстана (с древнейших времен). Т. 1.
– Алма-Ата – Москва: Казахстанское краев. изд-во, 1935. – 259+5 с.
6. Вяткин М. Очерки по истории Казахской ССР / М. Вяткин. Т. 1:
С древнейших времен по 1870 г. / Академия наук СССР. Институт истории и Казахстанский филиал. – М.: ОГИЗ: Госполитиздат, 1941. – 367 с.
7. Дружинин Н. М. Во имя научной истины // История Казахстана: белые пятна.
Алма-Ата: Казахстан, 1991. – С. 25–34. 118
8. История Казахской ССР с древнейших времен до наших дней. – Алма-Ата:
КазОГИЗ, 1943. – 671 с.
9. История Казахской ССР с древнейших времен до наших дней. Т. 1 / Под ред. И. О. Омарова и А. М. Панкратовой. – Алма-Ата: Академия наук Казахской ССР, 1949. – 511 с.
10. История Казахской ССР. Т. 1. – Алма-Ата: Изд-во АН Казахской ССР, 1957. – 609 с.
11. Бекмаханов Е. Б. Присоединение Казахстана к России. – М.: АН СССР, 1957. – 343 с.
12. Басин В. Я. Россия и казахские ханства в XVI-XVIII вв. (Казахстан в системе
внешней политики Российской империи). – Алма-Ата: Наука, 1971. – 276 с.
13. История Казахской ССР (с древнейших времен до наших дней). В пяти томах / Под ред. А. Н. Нусупбекова. Т. III. – Алма-Ата: Наука, 1979. – 544 с.
14. Сулейменов Б. С., Басин Б. Я. Казахстан в составе России в XVIII – начале XIX в. – Алма-Ата: Наука, 1981. – 243 с.
15. История Казахстана (с древнейших времен до наших дней). В пяти томах. Т. 3. – Алматы: Атамұра, 2000. – 768 с.
16. Bodger A. Abulkhair-Khan of the Kazakh Little Horde, and his Oath of Allegiance to Russia of Oktober 1731 // The Slavonic and East European Review Vol. 58, No. 1 (Jan., 1980). – Р. 40–57.
17. Моисеев В. А. Джунгарское ханство и казахи в XVI–XVIII вв. – Алма-Ата: Ғылым, 1991. – 238 с.
18. Темиргалиев Р. Эпоха последних батыров (1680–1780). – Алматы: Print-S, 2009. –290 с.
19. Акимбеков С. Казахстан в Российской империи. – Алматы: ТОО «Институт
Азиатских исследований», 2018. – 562 с.