Нефти на всех не хватит

Во всей стране за 31 год добыча нефти выросла в 3,3 раза, в Атырауской области — в 19 раз, в Актюбинской области — в 2 раза, в ЗКО — в 3 раза, в Кызылординской области — в 8,8 раза, а вот в Мангистауской области всего в 1,04 раза.

Добыча стагнирует, новые месторождения не восполняют падение добычи на старых месторождениях

и с 2015 года медленно, но верно, несмотря на все капиталовложения, тренд негативный.

При этом на собственно «Озенмунайгаз» ситуация все хуже и хуже – в 1990 году там было добыто 7320 тыс. тонн нефти, в 2004 году — 6206 тыс. тонн, а в 2022 году добыча составила 5096 тысяч тонн.

Надо понимать, что для ручного труда с каждым годом все меньше, производство автоматизируется, и поэтому реальная потребность в персонале сокращается. При падении добычи в 1,5 раза и автоматизации персонала должно было стать меньше раза в 2-3, но из-за социальных обязательств его стало даже больше, особенно учитывая дочерние компании.

В Мангистауской области непропорционально быстро растет население – с 2000 по 2022 год в 2,37 раза

— с 315 до 746 тыс. человек, в то время как в стране население выросло за тот же период в 1,3 раза. В Мангистау едут и едут мигранты в надежде устроиться работать. И этот рост намного выше роста экономики.

В самом Жанаозене население в 1990 году было 42 тыс. человек, а в 2022 году уже 152 тыс., при этом добыча нефти упала в 1,5 раза. Сам город даже со всеми вариантами поддержки из центра и области согласно генплану не должен быть больше 120 тысяч человек, но миграция туда продолжается.

Налицо классическая ловушка перенаселения, которая усугубляется тяжелыми природными условиями, которые исключают ведение сельского хозяйства

за исключением небольшого объема скотоводства. Из-за того, что практически все привозное, цены в регионе высокие уровень жизни населения падает.

Элитные противоречия в регионе

В регионе есть большие противоречия между местными элитами — потомками тех, кто осваивал местные нефтяные месторождения, и приехавшими из других регионов, в том числе инвесторами.

При этом у местных адайцев крайне небольшое представительство в центральных органах власти – там они не делают карьеры, поэтому не могут действовать как элитарии других регионов, приезжая в центр и решая проблемы через своих земляков и родственников. Они избрали другую тактику противостояния – через публичные акции, в которых используются рабочие коллективы.

Конфликты до определенного периода были небольшие, потому что в области ранее работала схема взаимодействия РД КМГ, которую возглавляли Жакып Марабаев и фонд «Мунайши» его отца Насибкали Марабаева. Эта семья работала с Тимуром Кулибаевым и другими элитариями из центра, которые контролировали собственно «КазМунайГаз». Насибкали Марабаев получал в свой фонд 25% от каждого контракта ПФ «Озенмунайгаз» и потом вкладывал их в социальную помощь для местных нефтяников, особенно ветеранов отрасли. Этим обеспечивалась социальная стабильность.

Но после ухода Жакыпа из РД КМГ и смерти Насибкали эта схема развалилась, а самое главное, ПФ перестал сам заключать договоры, все перешло в управление центра, вызвав крайнее недовольство жанаозенцев. Поэтому местные стали бастовать и отвергать директоров, назначенных центром – к примеру, Багыткали Бисекена.

Затем в 2011 году началась забастовка жанаозенцев, причем с крайне интересными лозунгами, которые вообще не касались зарплаты.

1. Требуем уволить с работы директора ПФ «Озенмунайгаз» Кийикбая Ешманова
2. Передислокация офиса АО «Разведка Добыча «КазМунайГаз» в Актау
3. Вернуть «Озенмунайгазу» статус акционерного общества
4. Национализировать проданные предприятия, ранее входившие в структуру «Озенмунайгаза»: ТОО «Бургылау», ТОО КазГПЗ, ТОО «Круз», ТОО «Жондеу» и другие

Бастовали в основном работники сервисных подразделений – водители. Дело закончилось массовыми беспорядками и их подавлением, ну и возвращением самостоятельности «Озенмунайгаза».

Надо также отметить поразительную избирательность погромщиков во время массовых беспорядков — сожжен был только дом Ешманова, а дома других руководителей «Озенмунайгаза» остались нетронутыми. И такая избирательность была во всем.

На этот конфликт местных элит с представителями Тимура Кулибаева наложилась и вражда акима области Крымбека Кушербаева с тогдашним руководителем АП Асланом Мусиным, который заблокировал для него все возможности как-то решить конфликт. Свой вклад в дестабилизацию внес и Мухтар Аблязов со своими медийными и политическими структурами.

После 2011 года использование рабочих и их протестов для местных элит стало обыденностью

Но используют тут в основном тех, кого не жалко – не коренных жанаозенцев, а работников из приезжих. Но те уже стали сами понимать свою силу и уже выставляют свои требования, тем более у них есть свои неформальные объединения.

Пример с рабочими ТОО «БералиМангистауCompany» показывает, что забастовки и протесты местными элитами уже выносятся в Астану. Вряд ли 200 человек сами смогли так организованно поехать в Астану и прибыть туда в одно и то же время. Налицо хорошие организаторы, которым были нужны тендеры на ремонт скважин от «Озенмунайгаза».

Мигранты-кандасы и их вклад в нестабильность

Если основная часть переехавших из других регионов нормально встраивается в экономику региона, потому что обладает квалификацией и работает там, где местные работать не хотят — например, в сфере услуг, то с кандасами другая история.

Как правило, это тоже адайцы, но жившие в Туркменистане и Узбекистане, а точнее в Каракалпакстане. Они считают, что как и казахстанские адайцы, должны получить самую лучшую работу в регионе, а значит работать в нефтегазовой отрасли. Однако для нее у них мало квалификации. Поэтому, как правило, они трудятся в сервисных компаниях или во вспомогательных подразделениях.

С 2000 года в Казахстан переехало 372 тыс. человек из Узбекистана и 40 тыс. из Туркменистана. Большинство из них осело в Мангистауской области, даже если им выделяли квоту в других регионах.

Если посмотреть статистику Узбекистана, население этой страны выросло за время независимости в два раза, причем по отдельным этносам также. Узбеков и каракалпаков стало в два раза больше, а вот казахов осталось практически столько же – 800 тысяч. Причем в Каракалпакстане казахов становится меньше, а в Ташкенте и Ташкентской области их численность стабильна. Казахи уезжают из неблагополучного Каракалпакстана и в основном стараются ехать в области Западного Казахстана.

С ними вместе уезжают и сами каракалпаки – у них уже налажена система получения паспорта с национальностью «казах», чтобы выехать в Казахстан по квоте. Узбеки смотрят на это сквозь пальцы, потому что у них самих большие проблемы с работой.

Таким образом,

в Мангистау приезжает уже достаточно сплоченная диаспора, которая хочет отвоевать для себя место под солнцем

и поэтому участвующая в трудовых конфликтах.