Может ли сегодня повториться январская трагедия? — эксперт

Когда закончились январские беспорядки, часть экспертов предупреждала, что может быть продолжение. Мол, основные проблемы не сняты, в обществе напряжение и так далее. Среди этих экспертов был и социолог Тимур Айсаутов. Тогда он говорил, что протестные настроения все еще высоки, но у властей есть некоторое время, чтобы их уменьшить.

Время прошло и мы снова решили поинтересоваться у эксперта, прошли ли эти месяцы с пользой и изменилось ли что-нибудь?

Поверит ли народ новой власти?

— Тимур, как считаете, за эти месяцы напряжение в обществе спало? Удалось что-нибудь с этим сделать?

— Я думаю, что да, спало. Во-первых, начались изменения в политической сфере, а это означает движение вперед.

Новая волна протестов может грянуть уже скоро — социолог

Когда Касым-Жомарт Токаев анонсировал целый пакет политических реформ,

на это вполне позитивно отреагировала и общественность, и лидеры мнений

Некоторые блогеры даже заявили, что будут создавать собственные партии.

Во-вторых, следует понимать, что

градус противостояния на такую высоту в январе подняло не население, а так называемая «борьба кланов»,

условно говоря, противостояние старых элит и новой формирующейся власти. То есть настолько сильный накал был спровоцирован, погромы и мародерство искусственно срежиссированы.

Последствия погромов в Алматы с высоты птичьего полета

В обществе были некоторые сомнения, что Токаев сможет с этим справиться самостоятельно после вывода сил ОДКБ. Но он действительно показал характер и сломал наиболее реакционные и одиозные элементы, которые блокировали переход Казахстана к новому этапу, поскольку лично им такой переход был невыгоден. Новый президент смог сломать устанавливаемые перед ним барьеры.

Сейчас мы видим аресты замешанных в коррупционных схемах бывших высокопоставленных чинов, видим национализацию некоторых активов.

И самое интересно, народ поверил в то, что начались перемены к лучшему

Изменения, конечно, только на начальном этапе, и зная дипломатичность Токаева, лично я считаю, что он не собирается предпринимать каких-то совсем уж резких движений. Но и останавливаться на полпути он тоже не станет. Это следует из всех заявлений новой власти, которая намерена добиваться возврата капиталов, ломать старые схемы, которые позволяли деньгам утекать из страны, а значит незаконно обогащаться отдельным лицам.

Сейчас не надо делать резких движений

— Политреформы это хорошо, но холодильник всегда был сильнее телевизора? И первые митинги в январе тоже не были политическими, а носили сугубо социально-экономический характер. Выросло ли благосостояние граждан настолько, что теперь они на улицу точно не пойдут?

— Вот серьезных изменений в социально-экономической политике, к сожалению, мы пока не видим.

Казахстан все еще живет и работает в большинстве своем в той формации, которая была сконструирована до Токаева

Социально-экономическая модель пока не поменялась, и не совсем понятно, как и когда она будет меняться.

Наверное, нужно дождаться заявлений руководителей экономического блока, которые в июле 2022 года пообещали озвучить концепцию новой экономической политики.

Почему новая экономическая политика в Казахстане такая же, как и старая?

Вот по этим заявлениям и можно будет судить, во-первых, насколько эта политика будет реальной, а во-вторых – какие плоды от нее можно ожидать. Так что эксперты все находятся в ожидании. Наверное, и казахстанцы тоже.

— Но вдруг до июля граждане не дотерпят и опять выйдут на улицу? Насколько вероятна такая возможность?

— Надо учитывать тот самый «черный лебедь» («Черный лебедь» — теория, рассматривающая трудно прогнозируемые и редкие события, которые имеют значительные последствия – прим.), который никто не ожидал и который оказал большое влияние на настроения в Казахстане. Я имею в виду войну в Украине. Большая часть нашего населения ее воспринимает как очень серьезную беду у себя под боком.

И это оказывает очень серьезное влияние на настроения не только власти, но и простых граждан

Наши люди, надеюсь, достаточно адекватны и разумны, включая и протестную часть населения, чтобы сейчас просто не делать резких шагов. Я имею в виду не крайне реакционную часть, а часть конструктивно мыслящую оппозиционную. Они понимают, что

когда под боком такой пожар, в нашей стране попытаться устраивать митинги и волнения наподобие январских будет очень недальновидно

Думаю, что и само население не поддержит такие попытки, оно не готово выступать в таких условиях. Слишком большой психологический дискомфорт испытываем мы из-за этой войны.

Раскололось ли наше общество, как в 2014 году?

— Раз уж заговорили об этой войне, некоторые политологи считают, что она расколола казахстанское общество. Что появились два лагеря — «за» и «против». 

— Думаю, что в отличие от 2014 года, нет. Тогда общество действительно раскололось на две части по маркеру «чей Крым»? А сейчас у нас практически консенсунс –

абсолютное большинство против войны, даже те, кто поддерживал какие-то ура-патриотические настроения в РФ

Число тех, кто выступает за войну, мизерно. Может быть и не в пределах статистической ошибки, но критически мало.

— Возвращаясь к теме и резюмируя вышеизложенное, вы считаете, что новых уличных беспорядков в ближайшее время можно не опасаться?

— Думаю, да. Сумма вышеизложенных факторов, которые влияют на возможность митингов, говорит, что больших можно не бояться.

Процесс перехода власти свершился, хотя и продолжается борьба с наиболее одиозными элементами,

которые где-то пытаются провоцировать новые власти и не позволить ей вступать в новые права. Но их уже немного. В большинстве даже среди представителей старых элит адекватные люди, готовые искать конструктив. Самое главное – люди увидели, что процесс состоялся.

— Тем не менее многое зависит от экономических реформ?

— Да, это теперь новый вызов – добиться путем экономических реформ улучшения качества жизни казахстанцев. Этот вопрос с повестки не снят.

И отвлечь население от этого вопроса какими-то политическими изменениями уже не получится

– здесь будут нужны серьезные экономические преобразования и долгосрочная комплексная работа.