Аграрии констатируют: стоимость валовой продукции сельского хозяйства выросла за 7 лет в 2,2 раза, а дотирование науки в 8 раз сократилось.
На днях Академия сельскохозяйственных наук собрала свои лучшие человеческие резервы в одном зале. Говорили много о том, как повысить конкурентоспособность аграрного сектора в условиях ЕврАзЭС, как не предотвратить утечку кадров из науки в бизнес, как понравиться не только себе, но и тем, кто платит. То есть государству.
Средний возраст заседавших — 50+. На это особое внимание обратил и глава академии Гани Калиев. По его словам, наработок у аграриев много, а передавать знания некому. Это при том, что минсельхоз с завидной регулярностью отчитывается, как хороши в Казахстане фермерские дела.
С 2010 по 2017 годы стоимость валовой продукции сельского хозяйства увеличилась в 2,2 раза
Растут надои молока и мясные резервы, а по зерну страна вообще полностью себя обеспечивает, еще и на продажу остается. Но какой это делается ценой?
— Наука переживает сегодня не лучшие дни, — говорит Гани Калиев. — Даже в то время, когда в начале 90-х мы создавали сельхозакадемию, у нас было около 40 научно-исследовательских института, 50 опытных хозяйств и станций. И финансирование науки шло отдельно, в размере 1,2% от валового внутреннего продукта сельского хозяйства. В 2018 году денег стало в 8 раз меньше — 0,16-0,17%. Сам объем внутреннего валового продукта на 40% ниже, чем в 1991 году. Сегодня объем финансирования фактически сократился в 15-16 раз. К чему это привело?
Средний возраст ученых резко вырос. Вы же сами видите, кто в зале сидит. Раз нет хорошей зарплаты, молодежь в науку не идет
Есть у кого учиться, а вот кому учиться — нет. Как можно учить, если у науки программно-целевое финансирование?
По словам Калиева, финансирование на 2018 год должно было быть утверждено в ноябре 2017-го. Но случилось это только в сентябре.
— С 1991 по 2017 годы количество ученых в сельском хозяйстве сократилось в 5,4 раза. В 2018 долгое время финансирования не было, многие из институтов уходят, — рассказал академик Калиев. — В бизнес или другие сферы. В подотчетных же минсельхозу организациях вообще считают, что наличие НИИ сейчас — это нонсенс. За 20 последних лет в Казахстане сменилось 17 министров сельского хозяйства. И каждый вносит что-то свое.
Вот теперь есть мнение, что ученые должны заниматься коммерцией. То есть не выводить новые сорта сельхозкультур или внедрять науку в производственный процесс. А сразу зарабатывать
В министерстве считают, что научными институтами не обязательно руководить ученым. Можно и бизнесменам. И такие факты у нас уже есть.
— У нас уже лет десять бьются над формированием поясов продовольственной безопасности, закон принят. И что?
— Вообще, продовольственная безопасность — главная работа минсельхоза. А наука должна помогать эффективно поднимать урожайность, внедрять новые методы переработки и хранения продовольствия. В итоге мы научились обеспечивать себя только зерном. И то только благодаря крупным хозяйствам, бывшим колхозам.
Молоком, птицей, мясом — нет, до сих пор зависим от импорта. Перерабатывающая промышленность слабая. Мы способны переработать только треть того, что вырастили
— Почему так? Ведь и кредитование льготное есть, и разные финансовые институты при минсельхозе работают.
— На юге более 60% фермеров имеют землю площадью менее 50 га. На такой территории достижения науки и техники в земледелии не применишь. Поэтому важно укрупнение, кооперация, принят даже специальный закон. Крупные хозяйства остались у бывших председателей колхозов, а объединяться с ними мелкие фермеры не хотят — боятся потерять то, что у них есть.
Знаю случаи, когда после таких коопераций плоды совместных усилий забирал себе кто-то один. Я вообще не знаю, зачем нужны все эти «КазАгро» и другие холдинги. Не встречал ни одного реального фермера, который бы похвалился госпомощью и заодно подрос в объемах производства.