Коллективный портрет элиты Казахстана: от силовиков до нефтяников

Откуда и как попадают на руководящие должности в Казахстане? Скажем сразу — традиционные для Европы трамплины в виде партий и общественных организаций у нас работают слабо. Зато финансовый и силовой сектор дают отличные шансы на рост. 

В предыдущих материалах из серии «Коллективный портрет казахстанской элиты» мы проанализировали половой, национальный, возрастной, региональный состав казахстанской элиты и приблизились к обширной теме каналов рекрутирования на политические должности.

Как уже упоминалось в предыдущем материале, условно эти каналы можно разделить на

• советскую партийную и хозяйственную номенклатуру;
• академическую, научно-преподавательскую среду;
• реальный сектор экономики – бизнес, производство;
• финансовый сектор;
• политические партии;
• общественные организации;
• средства массовой информации и судебные органы.

Наконец, самый обширный шлюз для попадания в казахстанскую политическую элиту представляют силовые органы и собственно госслужба.

Партии и общественные организации

Следует отметить, что общепринятые в демократических системах каналы рекрутирования в политическую элиту –

партии, выборные органы, общественные организации – в Казахстане малоэффективны

Буквально единицы представителей казахстанской политической элиты обязаны своим продвижением работе в партийных органах, выборным должностям или участию в общественной деятельности.

К таковым можно отнести вице-министра по делам религий и гражданского общества Абзала Нукенова, который с 2000 по 2005 год работал консультантом, а затем заведующим сектором идеологического отдела Центрального аппарата партии «Отан» (ныне «Нур Отан»).

Из общественных организаций надежной «стремянкой» для восхождения на верхние уровни казахстанского управленческого аппарата является, по всей видимости, только Национальная палата предпринимателей «Атамекен». Атамекеновскую школу прошли вице-министр по инвестициям и развитию Ерлан Хаиров, вице-министр сельского хозяйства Рустем Курманов и вице-министр труда и социальной защиты населения Нуржан Альтаев.

Портрет казахстанской элиты: рост, пол и вес. Политический

Несколько необычной в ряду типичных чиновничьих биографий выглядит карьера 35-летнего вице-министра образования и науки Асхата Аймагамбетова, который начал карьеру с общественной деятельности, будучи председателем ОО «Лига молодежи «Ансар», а затем с 2003 по 2012 год в качестве самовыдвиженца избирался депутатом III и IV созывов Карагандинского городского маслихата. Однако это, скорее, исключение, подтверждающее правило.

Нефтянка и банки

Гораздо более востребованными в казахстанской номенклатуре являются представители таких уважаемых отраслей, как нефтянка и банки.

В банковском секторе расцвели управленческие таланты вице-премьера правительства Ерболата Досаева, который в конце 90-х годов попеременно занимал позиции зампреда Банка ТуранАлем, председателя правления Алматинского торгово-финансового банка и АТФ Банка. В 2006 году, после неудачи на госслужбе – напомним, что после массового заражения детей ВИЧ-инфекцией в Южно-Казахстанской области ему пришлось уйти с отставку с поста министра здравоохранения – Досаев вернулся в банковский сектор, возглавив совет директоров АО «КазИнвестБанк», чтобы спустя шесть лет, в 2012 году, вновь оказаться в кресле министра, на этот раз экономического развития и торговли.

https://365info.kz/2017/11/portret-elity-kazahstana-kakie-regiony-rulyat-stranoj/

С банковской сферой связано становление карьеры председателя Комитета национальной безопасности Карима Масимова. После работы в казахстанских коммерческих структурах в Китае и Гонконге в 1992-1995 годах он возглавил правление Алматинского торгово-финансового банка, в 1996-1997 годах был и. о. председателя правления «Туранбанк», в 1997-2000 годах – председателем правления «Народный сберегательный банк Казахстана».

Опыт управления в банковском секторе имеет заместитель руководителя Администрации президента Ондасын Уразалин, который в 1993-1999 годах был председателем правления ОАО «Банк «Рика».

Нефтянка также относится в Казахстане к сфере, где куются кадры для управленческой элиты страны. В нефтяном секторе начиналась карьера зампреда КНБ Даулета Ергожина, который сначала работал специалистом департамента клиринга «КазТрансОйл» (1998-2003), затем заместителем директора департамента Северо-Каспийского проекта «КазМунайГаз» (2003-2005) и наконец был заместителем генерального директора по экономике и финансам «КазМунайТениз» (2005-2006).

Становление министра национальной экономики Тимура Сулейменова также связано с нефтяной сферой. С 2006 по 2009 годы он работал в департаменте подготовки финансовой отчетности, а затем начальником отдела и директором Департамента налогового учета и налогового планирования АО «Разведка Добыча» «КазМунайГаз». Заместитель Сулейменова – Серик Жумангарин также проработал несколько лет в нефтяном секторе — сначала в качестве директора представительства Атырауской НПЗ (1998-2000), затем в должности генерального директора корпорации «Батыс Ойл Газ» (2003-2004).

Вице-министр информации и коммуникаций Кайрат Балыкбаев до прихода на госслужбу работал заместителем гендиректора ФКОО «КМГ Глобал Солюшнс Би. Ви.» — дочерней компании «КазМунайГаз».

Таким образом,

для представителей казахстанской элиты гораздо важнее иметь бэкграунд в нефтяной и банковской сфере,

нежели опыт партийной и общественной деятельности, а также участия в выборных органах.

С одной стороны, компетенции в нефтегазовой и банковской сфере – это преимущество для управленцев высшего звена, особенно в Казахстане, экономике которого присуща банко- и нефтецентричность. С другой –

это объясняет проблемы в коммуникациях между элитой и обществом

Откуда же взяться навыкам коммуникации с населением у выходцев из секторов, специфика которых заключается в том, что они «любят тишину»?

Существует ли в казахстанской элите засилье силовиков?

Тезис о засилье силовиков и чекистов в структурах власти является одним из общих мест российской политической публицистики. Справедливо ли это по отношению к Казахстану?

Силовики действительно составляют значимую часть того, что мы условно обозначили как политическую элиту Казахстана

Напомним, что к числу политических госслужащих относятся руководители таких силовых структур как Совет Безопасности РК, Генеральная прокуратура, Комитет национальной безопасности РК, Агентство Республики Казахстан по делам государственной службы и противодействию коррупции, Служба государственной охраны РК, Министерства обороны, внутренних дел, отдела правоохранительной системы Администрации президента.

https://365info.kz/2017/11/elite-kazahstana-povezlo-s-roditelyami-vuzami-i-zhenami/

Однако о степени проникновения представителей силовых органов в ткань политической системы, вероятно, следует судить не по их количеству, а по тому, насколько широко они представлены в несиловых сферах – в министерствах экономического, социального блока и акиматах.

Надо сказать, что представленность эта не слишком широкая. Во всяком случае недостаточная, чтобы говорить о каком-либо «засилье силовиков». К числу силовиков, работающих на «гражданке», можно отнести председателя Центральной избирательной комиссии Берика Имашева, который с 1982 по 1994 годы работал в органах прокуратуры, в том числе первым заместителем прокурора города Алматы, а в 2000-х – в Совете Безопасности.

Вполне объяснимо, почему председателем и членами Конституционного совета являются бывшие генеральные прокуроры РК Кайрат Мами и Асхат Даулбаев, а также замгенпрокурора Иоган Меркель. Это прежде всего опытные юристы – теоретики (Мами имеет степень доктора юридических наук, Даулбаев — кандидата) и практики (Меркель свыше 30 лет работал в органах прокуратуры, начиная с низового уровня).

Также вполне логично, что в руководстве созданного относительно недавно Министерства оборонной и аэрокосмической промышленности есть силовики в лице вице-министров Асета Курмангалиева, который с 1998 по 2011 годы состоял (с перерывами) на военной службе, занимая различные должности в Министерстве обороны, в том числе заместителя министра, и Дмитрия Голобурды, который в 2012-2014 годах работал первым заместителем директора Специальной информационной службы КНБ РК.

Бэкграунд службы в силовых органах имеет министр по делам религий и гражданского общества Нурлан Ермекбаев, окончивший в 1986 году с отличием факультет восточных языков Военного Краснознаменного института Министерства обороны СССР и служивший в 1986 по 1991 годы в частях системы Генштаба Вооруженных Сил СССР. В 2014-2016 годах Ермекбаев работал помощником президента — Секретарем Совета Безопасности РК. Впрочем, этот бэкграунд вполне соответствует специфике религиозной сферы в Казахстане, в которой сформировался запрос на «наведение порядка».

К загадочной породе чекистов можно отнести вице-министра юстиции Жаната Ешмагамбетова,

который в 1993–2006 годах работал оперуполномоченным и начальником отдела в КНБ РК, 37-летнего вице-министра по инвестициям и развитию Тимура Токтабаева – выпускника Академии КНБ РК, а также заместителя управделами Президента РК Каната Оразкулова, который в 1994-1997 гг. служил в подразделениях КНБ РК по г. Алматы и Алматинской области, а в 1997 по 2017 год – в Службе охраны Президента, затем переименованной в Службу государственной охраны.

Таким образом, наличие 3-4 выходцев из органов национальной безопасности на руководящих должностях в несиловых органах вряд ли дает право говорить о том, что в казахстанской элите «каждый третий – чекист».

Продолжение следует

Источник