Как инспектор у прокурора области служебное удостоверение отобрал

3 июля 2016 года исполняется 80 лет со дня образования Госавтоинспекции Казахстана. За это время название службы менялось не один раз, но цели оставались прежними – обеспечение безопасности на дорогах. О том, какой была Госавтоинспекция в далекие 60-90 годы, вспоминают ветераны службы.

Управа на прокурора

Ветеран ГАИ, бывший командир взвода ГАИ Алматинской области Жумагали Амиров, с особым чувством вспоминает командировки в различные области Казахстана по оказанию практической помощи коллегам. По его словам, именно благодаря командированным сотрудникам Главного Управления ГАИ Республики удавалось заставить соблюдать правила дорожного движения любого чиновника, которого боялись местные инспекторы.

Жумагали Амиров в начале службы

— Моя первая командировка в Кокчетав была, — рассказывает ветеран ГАИ Жумагали Амиров. — Помню, в первый же день нам попался прокурор области. Я местного инспектора спрашиваю: «Где нарушает ваша крутизна?». Он говорит: «На площади». Там площадь проезжать нельзя, 2 квартала надо было объезжать. А через площадь знак висит «въезд запрещен».

Прямо на площади машину поставили, ждем.

Смотрим, жигули шестой модели «летит». Останавливаем. Он проскочил, потом по тормозам, сдает задним ходом, водитель кричит в окно: «Чего надо?».

Я тогда лейтенантом был, а со мной сержант. Он подошел, представился: «ГАИ Республики, сержант такой-то, ваши документы». Тот говорит: «Ты что, меня не знаешь?». Напарник отвечает: «Нет. Документы предъявите».

Тот служебное удостоверение вытаскивает, показывает. А сержант забирает его из рук, ко мне идет и отдает. Я смотрю – написано «прокурор области» и тоже сразу корочку в карман.

Прокурор выходит из машины, красный весь стал: «Вы что делаете?! Я вам сейчас погоны сорву!». Идет ко мне: «Отдайте удостоверение. Прочитайте, кто я». Я говорю: «Прочитал уже. Вы — прокурор области.

Водительское удостоверение предъявите, и я вам верну ваше служебное». Он: «Как фамилия?». Я говорю: «А что, вам сержант не представился?».

Он сел в машину и уехал с пробуксовкой. Местный старшина в машине прятался. Поднимается и говорит: «Ну, все. Конец фильма. Он здесь царь и бог».

Жумагали Амиров на посту

Минут 10 прошло, нас по рации вызывают. Поднимаемся к начальнику, там этот прокурор сидит. Полковнику Садвакасову, начальнику ГАИ областного, представились, как положено, по-военному.

Прокурор вскакивает и кричит: «Вот, вот этот наглец. Верните удостоверение». И начальнику ГАИ: «Так, с сегодняшнего дня приказом нужно уволить». А полковник ему говорит: «Не имею права. Они из Алма-Аты. Вы постановление читали, подписанное Кунаевым?».

Тот сразу так осунулся: «А почему вы мне не доложили, что из Алма-Аты приехали?». Я: «Как же? Вам доложили, что из ГАИ Республики, а оно в Алма-Ате». Он: «Ой, что-то я, наверное, погорячился. Вы извините меня. Верните удостоверение». Я ему: «Вы это удостоверение получите у Кунаева, мы в Алма-Ату через 5 дней возвращаемся. Разговор окончен».

И тут начальник ГАИ: «Ребята, давайте решим, не надо…». Я говорю: «В смысле? Я вообще против него ничего не имею. Пусть водительское удостоверение предъявит, я ему выпишу штраф, и все. Зачем шум такой поднимать было?». Прокурор: «Ну, может быть так?..». Я говорю: «Нет, не пойдет. Привезите водительское удостоверение».

Он убежал. Возвращается через полчаса. Привозит. Оказывается, он его как получил, в сундук положил и больше не доставал. Новенькое совсем было. Выписали штраф – и снова на службу.

Пьяные догонялки

Каждый раз, сталкиваясь с нетрезвым водителем, инспектор с трудом представляет, что человек подшофе может выкинуть в следующий момент. Броситься в драку? Устроить истерику? Да! Но бывали случаи и из ряда вон…

Александр Петрищев в молодости

— В 1987 году я был лейтенантом. Как-то стоим, работаем недалеко от Талгара. Со мной молодой старшина. Здоровый такой был, — вспоминает ветеран ГАИ Александр Петрищев. — Останавливаем одного мотоциклиста — пьяный. Второго — тоже. Спрашиваем: «Откуда вы такие?». А начало зимы, холодно уже было. «Может, чтобы согреться пили?», — спрашиваем мы. И тут третий «пролетает» мимо нас. Я старшине говорю: «Оформляй их! А я того догоню». И за ним, по степи… Он в кашару заехал, мотоцикл бросил, сбежал.

Я обратно еду, мне навстречу «Жигули» новенькая. И фарами моргает. Он до такой степени напился, что не видит, что навстречу ему едет патрульная машина. Зима, вечер, но светло еще. А он мне фарит, сообщает, что там ГАИ впереди стоит.

Я выхожу, жезлом его останавливаю, а он мимо пролетает. Я в машину, на месте развернулся и за ним. А впереди поворот был и косогор. Он туда «залетел» и перевернулся. Шестерка новенькая, белая. Разбил он ее вдребезги.

Подбегаю к машине, смотрю, живой. Ни царапины. Вылезает из машины и спрашивает меня: «Тебя как звать?». Я говорю: «Саша». Он: «Хороший ты парень. Дурак я, что убегал. Машина не моя. Тестя».

И тут вдруг на себе одежду разрывает, на моих глазах нож в себя втыкает и падает.

Я его на заднее сидение в патрульную машину и в Талгар, в больницу несусь. Еду, и тут он мне сзади раз, и по плечу рукой. Я ему: «Ах ты, черт, шутки шутишь!». Остановился, нож у него вытащил, бросил на коврик переднего сидения, перевязал его по-быстрому. Так до больницы и довез. А на ноже-то мои отпечатки пальцев остались.

Александр Петрищев на месте ДТП

Привез его в районную больницу. А там хирург—женщина в поселке Кызыл Кайрат жила. Говорит: «Ну наконец-то. Ты мне весь талон (прилагался к водительскому удостоверению для отметки нарушений ПДД) попрокалывал. А теперь-то тебя самого посадят».

Я в панике. Отпечатки мои действительно на ноже есть. А если водитель скажет, что это я его ножом ударил? Он ведь пьяный. Мало ли что в голову придет? Все, конец, думаю, мне. Отработался.

Вскоре прокурор приезжает. Походил, посмотрел. Со мной поговорил, с водителем. Узнал, где ДТП произошло. Отправил туда дежурную группу, чтобы проверили. Пока он нож изучал, дежурный подтвердил факт ДТП. А он сел и молча что-то пишет. Я мысленно уже в тюрьму собираюсь. А он написал все и говорит: «Алкаш. Сам себя порезал». И уехал.

Александр Петрищев

Я тогда сам себе сказал: «Все, больше я ни за кем гоняться не буду». Ну а водитель выжил.

ГАИ с лопастями

В советское время госавтоинспекция Алматинской области кружила и в небе. Не то чтобы круглые сутки, но от рассвета до заката вертолет всегда был в воздухе. Задачи «вертолетчика» были определены детально точно — патрулирование трасс. И только раз в неделю было особое задание.

Воздушный патруль сопровождения

— В области я успел поработать и инспектором–вертолетчиком. 2 года вертолет был моей служебной машиной, — рассказывает ветеран Жумагали Амиров. — Утром в 9.00 домой прилетает. От начала улицы мой дом третий был, а рядом – озера, пруды и плотина. Он на плотину садился.

Утром в 9 я вылетал, а в 18 часов посадка на том же месте. Целыми днями летал.

Но в пятницу обязательно на Кульджинском тракте должен был быть: Кунаев каждую пятницу ездил на охоту. Буран, пурга, но охота обязательно

А чтобы в Красное поле на вертолете попасть, мне надо или через Николаевку было лететь, или через Медео. Через город нельзя. Если в Николаевке военные летали в этот день, через Медео летали. «Выныриваем» в Талгаре и по трассе в Красное поле прилетаем.

Кунаев едет, а мы его сопровождаем. Первая патрульная машина сопровождения передает координаты мне, а я уже дежурному по ГАИ области — в Красное поле. Потому что по прямой у машин с ним связи не было. Вообще, связь тогда слабая была еще.

Передают: «Проследовали там-то, скорость 120 километров в час, обстановка нормальная». И я дежурному ГАИ то же самое передаю. И так до точки назначения, каждый раз – по-разному.

Жумагали Амиров

Признаюсь. Иногда и в своих целях вертолет использовал. У вертолета, как и у машины, был путевой лист, в нем написано: «Посадка по указанию заказчика». А так как он за мной закреплен был, я и считался заказчиком. Прилечу, жену с детьми посажу, и на выходные их на отдых — в отгон к чабанам…

На вызовы на попутках

В милицию Максат Маямеров пришел сразу после демобилизации из армии, в 1987 году. Правда, сначала это было не ГАИ, а отдельный взвод быстрого реагирования патрульно-постовой службы, что-то вроде современного СОБРа, который тогда существовал в Алматинской области.

— У нашего взвода был свой автобус. В то время мы ездили по Алматинской области и изымали аппараты самогонные, потому что борьба была с самогоноварением. Розыском скрывшихся преступников занимались, а они в основном  в отдаленных районах Алматинской области прятались все, — вспоминает Максат Маямеров. – В ГАИ я пришел спустя два года, в 1989, в звании старшего сержанта. Был назначен инспектором дорожно-патрульной службы Каскеленского районного отдела внутренних дел.

Максат Маямеров с коллегами (в первом ряду слева)

Работать в те времена было действительно сложно. Машин нам тогда не хватало. Вот, к примеру, нас 10 инспекторов, а машины всего две. Четверо сотрудников выезжали, а мы сами на линию, как придется. В основном на попутках. Утром на развод – на попутке. План «Перехват» если ввели – тоже: каждый инспектор знал, где стоять должен. Дорожно-транспортное происшествие – выходишь на дорогу, останавливаешь водителя и спрашиваешь, не по пути ли ему.

Иногда узнает водитель, что на ДТП мне надо, все дела бросает и везет. Бывало, за 80-100 километров. И сколько надо по времени, постоянно рядом.

Тогда вообще взаимоотношения инспекторов складывались не так, как сейчас. Было понимание друг к другу, уважение, желание помочь. Сломался водитель на дороге – инспектор никогда мимо не проедет. Всегда остановится, помощь предложит посильную. Особенно зимой. И только попробуй мимо проехать. Нас начальство тогда за это крепко «било».

Проверка из МВД

Радиосвязь слабая была, а сами рации громоздкие очень. О сотовой связи тогда и не знали люди вообще. И не верили, что такое может быть. В сравнении с нынешним временем оснащение, конечно, слабоватое было.

Но самая неприятная сторона работы инспектора и тогда была, и сейчас — это обслуживание дорожно-транспортных происшествий, в которых гибнут люди. Ведь ДТП – очень страшная вещь. Гражданские этого не понимают. А мы ежедневно с этим сталкиваемся, своими глазами видим, своими руками вытаскиваем, помощь оказываем, доставляем в больницы. Много их и на моей памяти было.

272 километр трассы Алма-Ата – Астана. За поселком Канчингиль ДТП произошло. Я на трассе стоял, работал. Один, без машины, связи, как я и говорил, нет. Водители мимо проезжали и сообщили, что там люди погибли и уже застывшие сидят в машине. Ловлю попутку и поехали. Часа четыре добирались. Водитель хоть и понимает, что я тороплюсь, а скорость не превышает. Я говорю: «Давай, спешить надо!». А он молча чуть прибавит, а через минуту смотрю на спидометр – опять 60-70 километров в час едем.

И это не страх был: чего ему бояться, когда инспектор рядом. Так правила уважали

Приехали. Степь. Солнце печет. А как сейчас эвакуаторов в наше время не было. Останавливали попутные машины вроде уазиков – «таблетки» или «рафики», своими силами тела грузили и в морг отправляли. Приходилось просто останавливать попутные машины, грузить тела своими силами. Тогда чтобы это дорожно-транспортное происшествие оформить, последствия его устранить, разбитую машину погрузить краном на грузовик и увезти, у меня ушло полтора суток, даже чуть больше.

Максат Маямеров

Вместо послесловия

И таких историй за 80 лет существования службы, первое название которой Отдел регулирования уличного движения (ОРУД), затем Госавтоинспекция, дорожная полиция, а ныне дорожно-патрульная полиция, десятки тысяч. Также, как и десятки тысяч спасенных жизней. Сотни тысяч километров в пути без еды и сна, в лютый холод и невыносимую жару. Увидим ли мы когда-нибудь снова такое ГАИ?..