Превратится ли Россия в сырьевой придаток Китая?

Готовность России предоставить китайским компаниям доступ к собственным ресурсам в обмен на инвестиции, в которых она, находясь в тисках экономических и технологических санкций, сейчас остро нуждается, вызывает опасения. Трудности — явление временное, а распродажа ресурсов — это навсегда, и страна рискует превратиться в сырьевой придаток Китая.

В 2002 году правительство КНР объявило, что будет всячески поддерживать инвестиции своих компаний за рубежом (программа «Глобальный поход»), а в 2004 году либерализовало валютный контроль для фирм-экспортеров. В России китайские компании появились в 2006 году, когда Sinopec выиграла тендер на покупку у компании ТНК-ВР активов ОАО «Удмуртнефть».

Сегодня это, пожалуй, единственный совместный проект России и Китая в сфере разведки и добычи, находящийся на стадии производства нефти и газа. Перед этим китайцам предшествовали неудачи с получением доли в «Славнефти» и офшором Victory Oil (основном акционере оренбургской компании «Стимул», разрабатывающей нефтеконденсатное месторождение под Оренбургом). Но проиграть несколько сражений еще не значит проиграть войну.

Наступление Китая вглубь России

В 2007 году Sinopec с долей 25,1% вошла в ведущий разведку Венинского блока шельфовый проект «Сахалин-3». Однако здесь, учитывая низкие цены на нефть и общую экономическую ситуацию в обеих странах,

скорых результатов ожидать не приходится, но китайские инвесторы умеют «строить гнездо и ждать феникса»

В мае 2014 года с большой помпой был подписан контракт, по которому Пекин покупает в течение 30 лет российский газ на сумму 400 млрд долларов. В 2015 году Sinopec стала не только владелицей 10% крупнейшей газоперерабатывающей компании «Сибур», но и подучила право на приобретение в ближайшие 3 года еще 10%.

Сахалин-3

В проекте «Ямал-СПГ» китайским компаниям принадлежит 29,9%. Проект предусматривает строительство завода мощностью 16,5 млн тонн сжиженного природного газа в год на ресурсной базе Южно-Тамбейского месторождения. Общая стоимость проекта – $27 млрд. Вхождение китайского акционера связано с ключевыми для проекта переговорами о его финансировании, поскольку западные кредитные учреждения в нем отказали. В 2015 году подписано соглашение и о возможном приобретении до 49% в ЗАО «Восточно-Сибирская нефтегазовая компания» и ЗАО «Тюменнефтегаз».

В настоящее время идут переговоры по участию CNPC в ряде проектов в Восточной Сибири. Китайский госконцерн Sinopec намерен вложиться и в российский нефтесервис. Однако не факт, что последняя сделка состоится – из-за падения мировых цен на нефть объемы бурения сокращаются, и рынок нефтесервиса теряет инвестиционную привлекательность. Не вызывают энтузиазма у китайских партнеров совместные проекты в области переработки нефти. Так, с 2006 года тянутся переговоры об участии «Роснефти» в проекте строительства Тяньцзиньского НПЗ. Российская компания гарантировала поставки в Китай на переработку 9 млн тонн нефти в год, тем не менее, до принятия инвестиционного решения еще далеко.

Особенности сотрудничества: быстро магистрали не построишь

И это понятно. Практика показывает, несмотря на заявления Москвы о готовности предоставить Китаю значительные доли во многих объявленных в последние годы грандиозных российско-китайских проектах, часть из них в намеченные сроки не будет завершена. Так, в октябре 2009 года была разработана «дорожная карта», предусматривающая поставки газа через Алтай и Дальний Восток. По первому маршруту они намечались до 2015 года, по второму — после 2015 года, но ни по одному из них ясности нет и сегодня. Китай продолжает диктовать свои условия, наращивая при этом объемы импорта туркменского газа и не забывая разведывать собственные недра.

Начиная с 2006 года, российские госкомпании заключили множество соглашений и протоколов о намерениях с китайскими коллегами по реализации совместных проектов. Основными отраслями двухстороннего инвестиционного сотрудничества стали энергетика, освоение месторождений полезных ископаемых, переработка древесины, строительство.

Следует отметить, что китайские инвесторы выбирают в России капиталоёмкие сферы вложения инвестиций, объёмные проекты и никогда не спешат. При этом даже поверхностный взгляд на список проектов с участием китайских компаний показывает, что проникновение Поднебесной в экономику России опережает противоположное движение. Так, если в 2014 году из Китая в Россию пришел миллиард долларов прямых инвестиций, то из России в Китай всего около 250 млн долларов. Присутствие российских компаний на китайском рынке малозаметно, поскольку они не могут обеспечить финансовую и инвестиционную «подушку» для такого рода деятельности.

Растущее доминирование Китая уже настолько значительно, что меняет смысл, вкладываемый в понятие восточного направления энергетической политики России

Вместе с тем российско-китайские совместные проекты – это не столько существующие, сколько перспективные соглашения, несущие России ряд рисков. В частности, приход китайских компаний на внутренний российский рынок при реализации инфраструктурных проектов и отсутствии соответствующих проектов, осуществляемых российскими компаниями в Китае, стимулировал занятие последним лидирующего положения при финансировании проектов. В случае, если высокотехнологичные проекты не будут реализованы, это приведет к закреплению России в статусе поставщика ресурсов для восточного соседа.

Проблема нарастающей зависимости российской нефтянки от Китая уже не первый год тревожит экспертов, но официальные лица ситуацию драматизировать не склонны. Так, вице-премьер Дворкович заявил, что не видит политических препятствий для участия китайских партнеров в разработке стратегических месторождений. И это понятно. В условиях западных санкций деньги российской стороне, как говорится, нужны здесь и сейчас. Правительственные договоренности, достигнутые с Китаем, позволяют снижать кредитную нагрузку на подконтрольные государству российские банки, которые финансируют крупные корпорации, и направлять денежные средства на поддержку других отраслей.

Дворкович

Однако перспективы довести к 2020 году двусторонний товарооборот до 200 млрд долларов весьма призрачны, тем более при сохранении общего негатива в экономиках обеих стран. Двумя годами ранее планировалось, что к 2016 году он достигнет 150 млрд, но к концу прошлого года товарооборот рухнул на более чем 30%.

Минувший год отчетливо показал, что Китай не торопится входить в российские проекты и замещать страны Запада в предоставлении финансирования и технологий. Исходя из тактических соображений,

Пекин, конечно, идет навстречу российским партнерам и подписывает протоколы о намерениях по любым (в том числе самым амбициозным) проектам, но затем переводит их в стадию вялотекущих переговоров

В отличие от западных инвесторов (готовых принимать на себя риски и затраты, связанные с поиском запасов и освоением новых месторождений), китайские госкомпании предпочитают получать готовую продукцию, а если и покупают долю в компании, то в такой стабильной и безрисковой, как, например, «Удмуртнефть».

Банки КНР, как правило, дают финансирование только когда партнеры работают с китайским оборудованием или подрядчиком, либо поставляют продукт в Китай. При этом

Пекин рассматривает Россию, прежде всего, как источник сырьевых ресурсов,

а уж затем как рынок сбыта и инвестирования (в переработку, инфраструктурные проекты). Более того, китайские банки начинают переориентацию на внутреннего заемщика, что снизит спрос китайской экономики на такие инвестиционные российские продукты как металлы и, возможно, энергоносители.

Следует также отметить, что китайские инвесторы являются государственными компаниями, а значит, и принадлежащие им российские активы в определенной степени управляются Пекином. Таким образом, Китай благотворительностью не занимается и в любом случае поддерживает развитие собственной экономики. Интерес Китая к России всегда будет диктоваться исключительно экономической выгодой. Не стоит надеяться на то, что Поднебесная станет для России локомотивом роста и вытащит ее из кризиса.