Автор английского хита с казахстанскими мотивами рассказал секрет успеха

Группа No Mad Karma сейчас успешно штурмует престижные хит-парады разных стран мира. В Казахстан пришла весть, что к этому проекту прямое отношение имеет известный исполнитель, лидер группы «Уркер» Айдос Сагат. И потому он — в нашей студии.

— Айдос, мне очень понравился клип NoMad Karma — песня, исполнение. Вдвойне приятно, что композиция занимает хорошие позиции в престижных хит-парадах мира. В Англии какая позиция?

— 11 позиция в поп-чарте Music Week.

— Это…

— Это заявка.

— Тем более, что имена известных во всем мире исполнителей остались позади. И вот так скромно Айдос Сагат рассказывает нам о своем проекте. Долгое время было не слышно, не видно его. Слышали новости из личной жизни — Айдос Сагат женился.

— Я 10 лет назад женился.

— Родились дети. А в творческом плане – тихо. Оказывается – не тихо.

— На самом деле я всегда говорю о том, что даже если ты – публичный человек, творческий, это не значит, что ты должен все время мелькать. Ты живешь своей жизнью. И часть ее – семья – в любом случае не публичная. Если тебя не показывают по телевизору, это не значит, что ты ничего не делаешь, уехал или умер. Смотря чем ты занят в этот период. Значит, ты занят чем-то другим. Меня удивляют люди, которые останавливают и говорят: «А почему вас нет в телевизоре?» Я говорю: «А вы смотрите телевизор?» Они: «Нет. Мы в интернете». Что за вопрос! Что касается нового проекта, то No Mad Karma я создал в Англии.

— Она так и пишется No Mad Karma или Nomad Karma?

— Да. Но на логотипе она пишется как No Mad Karma. Чтобы не смущать людей. Мы сделали это намеренно – некий двоякий смысл. С начала проекта прошло 5 лет. Мы записали альбом в 2012 году. А начали в 2008.

— А выставили только сейчас?

— Конечно. Потому что на Западе все очень долго. Музыкант занимается карьерой на протяжении всей своей жизни. Он не знает, сколько лет он ею занимался до своего звездного часа – 10 лет или 20. Там почти нет людей, которые вчера пришли, а завтра стали. Это невозможно, потому что рынок очень насыщенный, конкурентный и профессиональный.

— Айдос, в источниках указывается еще несколько человек, участвовавших в проекте. Так кто же главный?

— Здесь нет главных. У каждого свои роли.

— Чья идея?

— Идея моя. Все началось в 2008 году, когда группа «Уркер» впервые выступала в Лондоне. Там мы встретили продюсера Престона Хеймена, у которого за плечами огромный опыт работы с крупнейшими музыкантами — Тина Тернер, Мик Джагер и так далее. Огромный послужной список.

— Это вышло случайно?

— Да. Он пришел послушать какую-то казахскую группу. Мы ему понравились. Там, если людям что-то нравится, они этого не скрывают. Это не как у нас. Разговорились – оказался очень приятным человеком. Я ему сказал, что музыку, которую он сейчас слышал, нужно бы представить в более глобальном виде на английском языке. Он сказал, что эта музыка вполне этому соответствует. Мы расстались и года 3 только переписывались, как и что это будет. Потом он пару раз приехал в Казахстан. Мы записывали наши инструменты. Я его знакомил с культурой, возил в горы, кормил шашлыками.

— Қазы, қарта, қымыз.

— Напитывал его нашей культурой. Только потом все это вылилось в проект No Mad Karma. Затем мы пригласили туда Дэвида Сая, который является солистом группы и автором песен.

— Известно, что он – преподаватель йоги. А Айдос Сагат тоже занимается йогой.

— Этим он зарабатывает на жизнь последние 30 лет.

— Не йога ли объединила вас?

— Нет. Сначала нас объединила музыка. Он написал потрясающие слова на мою музыку.

— Нужно отметить, что он – кузен…

— Эми Уайнхаус.

— Клип-то посвящен звездам, которые ушли в 27 лет. И первое лицо, которое мы видим, — Эми Уайнхаус.

— Песня называется Twenty Seven. Она и заняла 11 место в топ 20-ке Music Week. И посвящена артистам, которые скончались в 27 лет. Это Джими Хендрикс, Курт Кобейн, Дженис Джоплин, Эми Уайнхаус.

— Очень талантливые люди.

— Которые ушли в раннем возрасте по разным причинам. Такой роковой возраст. У них эта тема очень популярная. Как раз подходил к концу документальный фильм о жизни Эми Уайнхаус. Мы попали на эту волну. И песня имела резонанс. Танцевальная форма этой песни попала в чарты. Для музыканта-новичка, который только начал свою деятельность в Англии, это хорошее начало.

— Это вы сейчас про себя?

— Про себя и про проект. А проект этот новый, там считается дебютным. И это хорошая строчка в резюме на будущее. В октябре месяце состоялось первое выступление группы No Mad Karma.

— С вашим участием?

— Конечно. В джазовом клубе Лондона  мы презентовали наш второй сингл The Doctor, который будет издан, надеюсь, к весне 2016 года. Там большие расстояния между событиями. Все долго, нудно и вообще жизнь в шоу-бизнесе сезонная. Есть хорошее время для издания, есть плохое.

— Все просчитывается.

— Это маркетинг и технологии.

— Мы говорили, что информация о вашем проекте дошла до нас позже, чем она вышла там.

— Честно сказать, я не преследовал цель пиарить этот проект, пока он не пройдет. Когда он попал там в чарт, я посчитал нужным оповестить об этом наши СМИ. Потому что я не знал, как примут проект, как он пройдет.

— То есть она могла быть неинтересна нашей аудитории?

— Конечно. Никто в шоу-бизнесе тебе не скажет, будет ли песня хитом или нет. Это невозможно просчитать.

— Если бы она не стала хитом, вы бы промолчали?

— Давайте смотреть на вещи шире. Казахстан – это не весь мир.

— Это родная страна.

— Тем более, когда это родная страна, хочется сообщать о хороших событиях. Когда ты пытаешься что-то сделать в чужой стране, где ты еще никто и делаешь первые шаги. И когда ты чего-то добиваешься, тогда только имеет смысл рассказывать об этом дома. Тем более, что я хорошо знаю свою аудиторию, своих поклонников. Мы здесь уже 20 лет, поэтому мы не гоним события. Всему свое время.

— Айдос, вы – лидер группы «Уркер». Когда она выходила, вы – исполнитель. А в этом проекте вы в тени. Больше как музыкант.

— А в чем разница между исполнителем и музыкантом?

— Исполнитель – лидер группы. Он стоит у микрофона и владеет аудиторией.

— Есть масса проектов, когда лидер вообще не снимается в клипах, не выходит на сцену. Как ты считаешь, кто лидер в группе «А – Студио»? В тени, в углу стоит.

— Но вы же лидер в прямом и переносном смысле.

— Во-первых, «Уркер» и No Mad Karma – это разные проекты. Хотя музыка местами одинаковая. Она просто по-разному подана для западной и нашей аудитории. Здесь удобно совмещать роль автора и исполнителя музыки. Я пою на родном языке. Английский язык не является для меня родным, несмотря на то, что я на нем говорю. Я посчитал — пусть лучше поет англичанин. Он же для них родной.

— Для многих английский — не родной, но они поют. Дэвид Сай замечательно поет. Но сможем ли мы вас увидеть возле микрофона?

— Это не принципиально. Мне достаточно того, что я – автор проекта.

— Может екі сөз добавите на казахском?

— Если возникнет такая идея и будет органично вписываться, мы это сделаем. Мы сделали в одном месте – там смеется мой сын. Ему тогда было 3 года. Никогда не знаешь, что тебе придет в голову. Это же творческий процесс.

— Я думала, что Айдоса Сагата я уже не встречу в Казахстане. Наверное, уже там. Удачный проект…

— Откуда такая мысль?

— Мне так показалось. Оказывается, вы здесь и продолжаете работу.

— Мы живем в 21 веке. Есть современные средства связи, которые позволяют быть везде одновременно. Большая часть альбома так и была сделана. Skype, e-mail. Мы год переписывались, обменивались файлами. Потом на месяц собрались в студии в Англии и записали. Это нормально, учитывая занятость людей. Музыканты, которые играют со мной в этом проекте, заняты еще где-то. Они расписаны на год вперед. Мы выискиваем дыры в графиках друг друга. Большей частью мне под них приходится подстраиваться, потому что они там больше заняты, чем я. Англоговорящий мир больше, чем казахоговорящий мир. Соответственно, они колесят по всему миру. Это одна из причин – организационная. Вторая причина, что там процесс создания музыкального проекта занимает в среднем 3 года. Это нормально. Они сразу закладывают, что ты будешь старше на 3 года по окончании проета. Тем более, что мы сделали проект, который не ориентирован на определенную моду. Это вполне классические песни, которые впоследствии можем переделать как хотим. Как было в случае с модными танцевальными ремиксами, которые мы делали в сотрудничестве с очень модным норвежский диджеем DJ Cartel, набирающим сейчас популярность.

— А разногласия часто возникают? Все-таки очень разные люди.

— Конечно. Мы очень разные. Разные культуры, менталитет.

— Спорите тоже на расстоянии?

— И ругаемся в письмах. И восклицательных знаков много. Слова на букву F. Это нормально. А когда встречаемся — радуемся, что все живы-здоровы и можем продолжать. Это интересно. Это позволяет мне существовать в двух мирах параллельно. Там все совершенно по-другому.

— Вы уже адаптировались к совершенно по-другому?

— Да. Я уже стал лучше понимать их как людей, понимать, как это работает. Все больше мне нравится их подход к производству музыки в принципе.

— А поняв и изучив ту систему, привнесете сюда?

— Естественно, то, чему я там учусь, привношу сюда. Я вообще не делю мир на «здесь» и «там». Это планета Земля, где я являюсь музыкантом.

— Вы как раз-таки разделили. Беседа началась с того, что ставить в известность в Казахстан – необязательно.

— Нет. Я сказал, что всему свое время. Здесь публика узнает все, когда нужно.

— А мне кажется, что недостаточно. Я вас поэтому и пригласила, что очень уважаю ваше творчество и проекты. Но мне показалось, что для меня как для слушателя мало информации. Я начала искать ее, но не нашла. Кроме этой куцей информации в новостной ленте. Потом заглянула на англоязычные сайты – там много информации. Но вас почти не видно. В основном Дэвид Сай.

— Его много, потому что он там живет. Я не могу летать на каждое интервью. А процесс раскрутки нового сингла занимает 3 месяца. Я не могу позволить себе жить 3 месяца в Лондоне, потому что у меня здесь семья и параллельная работа. Поэтому Дэвид Сай, как фронтмен группы No Mad Karma, выделен делегировать от всех нас и отбиваться за всех. И нас это устраивает. Он хорошо говорит, харизматичный парень. Его все там обожают. Там вообще все – взрослые люди.

— А этот проект стал для вас бизнесом?

— Пока нет. Пока только вкладываем. «Уркер» первые 5 лет тоже не был бизнесом, кстати.

— «Уркер» — это вообще особая история. Вы планировали, что не будете участвовать в той-бизнесе.

— Ой! Это настолько старая информация – 15-летней давности.

— Передумали. Но вас все равно нельзя часто увидеть на свадьбах и торжествах.

— Сейчас будет вопрос, как про телевидение. Как часто вы бываете на свадьбах?

— В каком году у вас был судебный спор…

— О, Боже мой! Лет 5 назад. Все любят вспоминать об этом.

— Конечно.

— Я понимаю. Потому что это был прецедент.

— И мнения разделились.

— Да ради Бога! Не может быть одного мнения.

— Кто-то считал, что вы поступили правильно. Кто-то сказал, что не надо мелочиться. А третьи сказали, что это можно было использовать в своих целях.

— В каких?

— PR для группы.

— Нужно несколько иначе подходить к пониманию вопроса. PR рознь PR-у. А во-вторых, если бы те товарищи, которые использовали песню, не использовали бы ее в коммерческих целях… Я напоминаю, что это был рекламный ролик, рекламировавший продажи. Когда ты используешь чей-то труд, рекламируя продажи, то используешь чужой труд для получения прибыли. Ты должен либо поделиться по закону, либо не использовать, либо попросить официальное разрешение. А там уже договариваться с правообладателем.

— Это четвертое мнение.

— Не важно сколько мнений – 3 или 15. Есть закон РК, который нужно соблюдать. Поэтому мы выиграли.

— Но запросить полмиллиона… Кто-то сказал – ничего себе!

— Мы выиграли полмиллиона. Мы просили 100 тысяч долларов.

— Вы же выиграли 3 тысячи долларов.

— Дело не в цифре. Важен был прецедент. Важно показать авторам, что они должны бороться за свои права.

— Но после вас так никто не поступил.

— Потому что никто не стал использовать. Этого было достаточно. Мы живем в маленькой стране с маленьким населением. Мы показали, что так делать – ай-ай-ай.

— Получается, что у Айдоса Сагата есть проекты для иностранной аудитории, есть проекты для казахстанской.

— Если так проще понимать, не ударяясь в философию о планете Земля, то да. Хотя я так не разделяю. Это все моя музыка.

— Но вы же считаете, что какая-то музыка не понятна для нас, а какая-то понятна.

— Она есть. И все. Другое дело, что реалии музыки в Казахстане и в другой стране – разные. Поэтому приходится делать разные проекты. То, с чем мы выступаем в Казахстане, может не быть интересно там. И наоборот. По крайней мере, широкой аудитории.

— Мы настолько разные?

— Настолько разные.

— А где же планета Земля?

Планета Земля в большей части отличается от Казахстана. Надо говорить не «где планета Земля», а «где же Казахстан».

— Мы с нетерпением ждем ваших проектов для Казахстана.

— Они есть и будут. Просто поклонники не совсем правильно поняли информацию. Они думали, что я покинул группу «Уркер». Подтверждаю — я группу не покинул. «Уркер» продолжает работать в Казахстане. Я буду выступать везде, куда нас приглашают. И этому не мешает то, что я где-то задействован. Поэтому следите. Есть официальная страница на Facebook, YouTube. На телевидении – реже. Но есть каналы, которые показывают наши видеоклипы. Не буду рекламировать. Мы живы-здоровы и работаем, потому что музыка – это лучшее, что мы умеем делать в этой жизни. Это наша профессия. И каждая наша встреча с поклонниками – это всегда большая радость и несказанное удовольствие.

— Так хотелось поговорить о том, что Айдос Сагат 2 года назад стал вегетарианцем и занимается йогой. Очень многое осталось за кадром. Но думаю, будет время встретиться снова.

— Это тема отдельной программы.

— Думаю, что вы порадуете слушателей новым проектом. Талантливый человек должен творить, а мы – с благодарностью принимать.

— Спасибо за эту встречу!

— До новых встреч!

Видеоверсию смотрите здесь