Сирийский гамбит

Конфликт в Сирии уже давно вышел за пределы гражданской войны. Страна стала шахматной доской, на которой бьются за власть и контроль над запасами и маршрутами транспортировки ближневосточных энергетических ресурсов.

Подобно своим соседям по региону – Ираку и Ливии – когда-то процветавшая Сирия лежит в руинах. Промышленность страны разрушена на 80%, объемы официальной добычи нефти (поскольку самые крупные месторождения оказались под контролем исламистов) упали почти на 90% (до 2 млн тонн).

Исламисты же контролируют столько ресурсов, включая нефть, что имеют собственный, вполне сопоставимый с ВВП Польши, бюджет

Ткань сирийского конфликта соткана из множества нитей. Здесь и геополитика, глобальная с региональной, и национально-религиозные противоречия, и энергетические интересы, и личные амбиции сильных мира сего. На этих многочисленных противоречиях пытается играть каждый, стремясь достичь своих целей чужими руками в лучших западных и восточных традициях подковёрной игры. Рассмотрим лишь энергетическую составляющую сирийских событий.

Нефть и газ Сирии: вчера и сегодня

Влияние конфликта вокруг Сирии на нефтяные цены не идет ни в какое сравнение с событиями в Ираке и Ливии. Насильственное свержение правивших в них режимов существенно изменило соотношение сил на мировом рынке нефти, чего нельзя сказать о Сирии. И это понятно.

Страна была весьма умеренным экспортером нефти. При этом сирийская нефть – тяжелая сернистая, по составу близкая к российской Urals – требует дополнительной переработки (высококачественная легкая нефть добывается лишь в районе Дейр-эз-Зора). Поэтому в случае осложнения ситуации в Сирии ничего экстраординарного с мировыми котировками на нефть не происходит — обычные спекулятивные колебания. Тем более, что к 2010 – последнему предвоенному году – нефтедобыча в стране сократилась с максимальных 30 млн до 19 млн тонн, а экспорт и того больше: с 17 млн до 7 млн тонн. Добываемый газ использовался только для внутреннего потребления.

Таким образом,

Сирия не входит в ряды значимых поставщиков углеводородов, но гранича с Ираком и Турцией и обладая выходом к Средиземному морю, является идеальным коридором для транзита ближневосточного энергетического сырья в Европу

Вероятно, поэтому большой популярностью пользуется версия, связывающая возникновение нынешнего кризиса в стране с обнародованным в 2009 году амбициозным проектом Башара Асада «Четыре моря».

«Синий» сирийский маршрут транспортировки нефти лег поперек «красной» турецкой трубы

Проект предусматривал соединение трубопроводами окружающих Сирию морей (Каспийского, Черного, Средиземного и Персидского залива). На практике это означало бы объединение Сирии, Ирана, Турции и Азербайджана в единую нефтегазотранспортную систему и превращение Сирии в транзитный центр на пути региональных энергетических потоков в Европу. Причем

в проект приглашались российские компании, а компаниям из Западной Европы и США места в нем не находилось

Все дороги ведут в Сирию?

Недоволен этим проектом оказался не только Вашингтон, которому, ко всему прочему, была не выгодна, несшая угрозу дорогому американскому СПГ, транспортировка дешевого ближневосточного газа в Европу. Против выступили и такой союзный Западу поставщик газа как Катар, и жаждущая  стать мировым транзитёром №1 Турция. Реализация проекта оставляла их на обочине энергетического коридора как газовых поставщиков.

Особенно негативно это бы отразилось на Катаре, ведь нефть и газ дают более 50% его ВВП, 85% стоимости совокупного экспорта и 70% доходной части государственного бюджета. Таким образом, все благосостояние Катара держится только на нефтегазовом рынке.

Потребность Дохи в собственной трубе, идущей из Катара в Турцию и далее к европейским потребителям, очевидна. Катар поставляет на мировой рынок около 77 млн тонн сжиженного природного газа (СПГ) в год, что эквивалентно примерно 106 млрд кубометров. Порядка трети этих объемов идет в Европу. Строительство трубы Катар-Турция может, потеснив «Газпром», заметно увеличить (примерно вчетверо меньшую, чем у «Газпрома») долю Катара на европейском рынке. Но пройти труба может только через Сирию. Ее маршрут планировали проложить в основном на базе закрытого ранее магистрального проекта Nabucco, в консорциуме по строительству которого принимали участие компании Австрии, Турции, Болгарии и Румынии.

От «катарского» газопровода выигрывает сам Катар, Турция, Европа. В проигрыше оказывается Россия. Но Башар Асад отказался подписать соглашение о прохождении через территорию своей страны этой газовой магистрали, и асадовская Сирия для нее стала пробкой. Строительство трубы и получение контроля над ней становится для властей Катара задачей стратегического выживания.

Боливар не вынесет двоих

Возможно, это и совпадение, но

в Сирии пожар гражданской войны занялся, когда переговоры между Дамаском, Багдадом и Тегераном о совместном строительстве газопровода находились на завершающей стадии

(мощность 40 млрд м3/год, из которых половина предназначалась для поставок в Европу) с иранского газового месторождения «Ассалуе» через Ирак и Сирию, а затем через подводную ветку до Греции, а оттуда – на рынки Европы. Названный «Исламским газопроводом», он должен был дополняться экспортом СПГ из сирийских портов на Средиземном море. Проект планировалось завершить к 2016 году.

Однако из двух предложенных маршрутов – Иран­-Ирак-­Сирия и Катар-Турция – реализован может быть только один.

В геополитической конфронтации столкнулись два амбициозных проекта по прокладке газопровода, и Сирия превратилась в поле битвы

Энергетическое противостояние отразилось на позициях сторон в этой войне. Иран остался союзником Асада, а Катар начал финансировать настроенные против режима радикальные исламистские группировки. Анкара, будучи на уровне президента связана с контрабандной торговлей сирийской нефтью с террористами ИГИЛ и, видимо, полагая, что в состоянии остановить этих фанатиков на своих границах, также оказывает поддержку джихадистам всех мастей.

Война в Сирии позволила остановить реализацию проекта, а смена режима в Дамаске вообще обнулит его

Кроме того, в случае устранения Башара Асада Анкара закрывает вопрос возвращения Сирии портового региона Джейхан (приносящего в турецкую казну не менее 300 млн долларов в год), который в 1939 году был передан Турции французскими властями из французского протектората Левант, объединявшего Сирию и Ливан до 1946 года. С Каддафи  Запад уже «разобрался», на очереди был Асад.

Однако приход России в Латакию спутал «друзьям Сирии» все карты. Алавитская (алавиты — одно из религиозных течений шиитов, к которому принадлежит и Башар Асад) Сирия, дружественная Ирану и России, не отвечает интересам США и их аравийским партнерам. Значит, борьба за Сирию будет продолжаться.