Выступление казахских националистов в Вашингтоне. Часть 2: Айдос Сарым

Айдос Сарым выступил в Вашингтоне (США) 14 января в рамках дебатов «Построение казахской нации и казахский национализм». Ниже — дословная расшифровка выступления политолога. 

Добрый день, уважаемые коллеги! Поскольку Валихан взял такую большую и не всегда приятную миссию по теории, я бы тогда хотел вернуться немножко к истории, к современности и немного к теории.

Я бы хотел, чтобы мой разговор вертелся вокруг трех ключевых понятий. Это слово «нация», понятие «национализм» и понятие «национальное государство». Эти три понятия являются ключевыми, системообразующими и смыслообразующими.

Если посмотреть мировую, российскую или казахскую действительность, то понятно, что это темы до сих пор спорные. У них нет однозначных трактовок, одинаково воспринимаемых терминов. Но тем не менее, если брать существующие более-менее принятые понятия, то очевидно, что здесь тоже есть некоторые вопросы. Я тоже прогуглил в англоязычном, русскоязычном и казахоязычном мире эти три понятия. Если слово «нация» в англозяычном понятии выдает 714 млн определений, то в русскоязычном мире – 7,8 млн понятий. В казахоязычном интернете это новая тема.

Айдос Сарым

У нас долгое время в советское время слово «нация» имело однозначно негативную коннотацию.

Еще лет 5 назад власть просто боялась произносить это слово

Сейчас это слово произносится, но все равно пытаются играть вокруг этого. Всего 500 тысяч ссылок. Слово «национализм» в русскоязычном интернете – почти 1 млн ссылок. В англоязычном – 21 млн ссылок. На казахском языке – 56 тысяч. Понятно, что это разные уровни восприятия, осмысления, понимания. Но поскольку у нас нет исторического времени что-то копать в течение 200-300 лет, я думаю, мы должны проходить этот процесс очень быстро. И в этом смысле на людей, которые занимаются интеллектуальным трудом, возлагается очень большая ответственность.

Здесь очень важно, с одной стороны, очистить эти понятия от советских коннотаций, когда слово «нация», «национализм» воспринимались с одной стороны, как вызов к империи, с другой стороны, как нечто ужасное и неприемлемое. И надо констатировать, что у многих наших людей, которые занимаются государственным управлением, занимают высокие посты, эти понятия до сих пор воспринимаются как нечто негативное. Мы же предлагаем сегодня говорить о национализме в контексте – нация и государство. То есть современная западная политология, которую я считаю ключевой для государств. И как бы наши, особенно левые, политологи или совсем глобалисты не пытались низвергнуть понятие нации и государства, словно это несколько прошедший этап… мне кажется, это напрасный труд. По крайней мере для многих стран Азии и Африки это то, что еще предстоит.

Соответственно,

сегодня мы пытаемся говорить о национализме не как об этноцентризме, национал-патриотизме, а именно национализме, связанном с государством

Национализм в нашем понимании, в Казахстане, это синоним государства. Это ключевое. И если вы смотрите интернет, наше казахстанское русскоязычное пространство, то вы не найдете ни одного одиозного националиста, который предложил бы более брутальные понятия. Перед нами огромная ответственность и задачи еще больше. Поэтому мы будем двигаться в категориях «государство» и «нация». Опять же мне хотелось бы начать немного с истории.

Что такое сегодня Казахстан? Каково его место в мире? И как это место будет меняться и трансформироваться? Понятно, что в силу определенных событий у нас в Казахстане принято считать,

мы сами себя так позиционируем: «Казахстан – место уникальное с точки зрения мира и пространства». На самом деле ничего уникального нет

Понятно, что для нас наша история, культура, наш язык уникальны. Но если сравнивать с историей Азии, Африки, Латинской Америки, мы видим, что в формационном поле ничего сверхъестественного нет. Если мы хотим быть успешными, то должны пройти все этапы, которые проходит модернизированное государство. Либо впасть в хаос, либо повторить путь стран Азии и Африки, которые не совсем хороши.

Почему мы вообще говорим о казахском национализме? Был вопрос: «В чем его разница с национал-патриотизмом?» Я для себя определяю так. Несмотря на все попытки Российской империи, советской империи как-то абсорбировать казахов, несмотря на исторические эксперименты 20 века – 3 голодомора, гражданская война, большие жертвы во время второй мировой войны, казахская нация существовала, она шла. И те попытки казахской интеллигенции возродить историю, культуру, противопоставить ее имперской универсализации, это я назвал бы национал-патриотизмом.

Многие наши деятели начала, середины, конца 20 века не ставили вопросов обретения государственности. Они ставили вопросы выживания

Сохранения казахов как субъектов большой ноосферы. Здесь уместно говорить о национал-патриотизме. Казахстан в 1990 году принял декларацию и суверенитете, а в 1991 году принял закон о государственной независимости. С этого момента следует говорить о национализме в его разных интерпретациях, вариациях, пониманиях. Я считаю, что ключевое теоретическое понимание в этом направлении начинается с документов 1990 года. Тогда наша интеллектуальная и правящая элита более-менее пришли к консенсусу, который устраивал всех. Понятно, что была эйфория. Мы все были участниками и свидетелями. Впервые вообще государство казахов провозглашено в декларации о суверенитете. До сих пор некоторые чиновники боятся цитировать, вывешивать или размещать у себя на сайте этот документ. Хотя он изначально коренной, системообразующий.

Спустя год происходит развал Союза. Это происходило у нас на глазах. И в декабре 1991 года объявлена наша независимость. Там очень много пунктов о казахской нации, о государственной роли казахского языка и прочее. Но там есть основная, по-моему, 18-я заключительная статья, где прямо провозглашается, что целью провозглашения независимости является создание казахского национального государства. И там есть вторая, более важная, приписка – принимаемые на основе декларации и основного закона

все документы, включая Конституцию, должны работать на эту цель, либо они не будут иметь силы

На мой взгляд, это очень важная оговорка, которая позволяет многие вещи пересматривать. Но здесь важен контекст. Здесь мы приходим к тому, что легко провозгласить независимость. Но стать независимыми, наполнить это содержанием всегда трудно. И в этом смысле обретение независимости Казахстаном можно сопоставить, если брать англо-саксонскую традицию, с Индией. Индия обрела независимость не в один подход. В Казахстане в этом смысле тоже начинается второй этап национального развития, борьба на национальную свободу. Возможно, это пафос, но это действительно так. Сегодня речь идет о содержании. Почему не получилось сразу же построить государство, о котором мы мечтали? Очевидно, здесь есть много и исторических предпосылок, есть проблемы качества и содержания политики. Прежде всего понятно, что когда казахи объявили свою независимость, их в Казахстане было всего 40%. Еще 40% было русских, остальные 20% — этносы, которые жили в Казахстане. Это, понятно, не позволяло делать резких движений. И мы сегодня видим,

на постсоветском пространстве с наибольшими проблемами и в интеллектуальном, и в межэтническом, и в другом плане имеют те страны, которые имеют наибольшую долю русскоязычного населения

Это не говорит о том, что русские плохие. Это, скорее, говорит об отношении, как к колонии. Но тем не менее, я думаю, что одна из базовых ошибок, которая происходила при целеполагании, была в том, что всем странам, которые в 1991 году обрели независимость, нужно было одномоментно совершить три перехода:

Первый – это детотализация. Нужно было ломать советскую большевистскую систему, строить какое-то подобие демократии, желательно с содержанием.

Второе — надо было переходить от административно-командной экономики к рыночной.

И третье, самое важное, демократизация.

Если мы смотрим на страны Восточной Европы, там у многих это получилось именно когда эти три перехода осуществлены одномоментно. Есть скользкая шоковая терапия и другие моменты. Но здесь мы забыли об одной вещи: до советской оккупации, до установления коммунистического режима во многих из них уже были национальные государства. И какие-то проекты, многие вещи, которые были осуществлены там, были достаточны, чтобы отвечать этим интересам. В нашем же случае, я имею в виду Центрально-Азиатскую и Закавказскую часть, мы сталкиваемся еще с одним переходом, который не был осуществлен. Вы помните 1960-е годы, многие страны Азии и Африки получили независимость? И у них встала проблема деколонизации – деколонизации сознания и других вещей. У нас, к сожалению, хотя между 1991 и 1961 годами прошла достаточно большая дистанция, наша интеллектуальная интеллигенция не обращала внимания на огромное количество документов, которые приняты в рамках ООН.

Что такое деколонизация?.. Государство, которое не проходит какие-то обязательные этапы, ему рано или поздно приходится возвращаться назад и проходить все заново. Как ребенок в детстве должен болеть корью и другими детскими болезными, которые в будущем создают иммунитет. В нашем случае давайте вспомним родовое состояние — огромная травма повлияла на сегодняшний день. Я имею в виду события 1986 года в Алма-Ате. Когда казахская молодежь, у которой накопилось очень много проблем, для которой город стал закрытым… Физически я в этом городе жил. Поверьте, быть колонией очень неприятно, когда ущемлялись права. Казахов в городе в 1986 году было всего 10-12%.

И даже после подавления этих молодежных восстаний один из руководителей компартии сказал: «Как вы допустили, что в Алма-Ате осталось 12% казахов?»

Казахов держали на окраине, чтобы они сильно не урбанизировались, чтобы не появилась городская интеллигенция. Поэтому всегда происходило так, что второе, третье поколение интеллигенции вынуждено было русифицироваться и отходить от первой матрицы. Вся культура была направлена на то, чтобы обеспечивать советскую социализацию и удерживать казахов в рамках аула. И до сих пор это, к сожалению, продолжается.

Но как бы там ни было, это восстание очень сильно повлияло на мозги чиновников. Это было первое восстание в Российской империи. Оно было жестоко подавлено. Несколько тысяч человек пострадали физически, выгнаны с работы, осуждены. Все это создало такое состояние заморозки. Если многие страны, которые пришли к обретению независимости, были более-менее статными колонами во главе с националистами, демократами, то у нас руководители той компартии просто оседлали процесс и мы пришли к независимости самыми последними.

Но как бы ни было, эта ситуация очень сильно повлияла на простых людей. Люди поняли, что если будут делать резкие телодвижения, то могут случиться межэтнические конфликты. У самих казахов большой уверенности на тот момент тоже не было. Все-таки мы еще не стали этническим большинством. Качество общества тоже было разное. И это все привело к тому, что

общество с властью заключило один, возможно, до сегодняшнего дня продолжающийся контракт: социальный и межэтнический мир в обмен на молчание, на то, что мы отдаем права

Но потом произошло нечто более интересное. Где-то к середине 1990-х годов наша правящая элита осознала все, так сказать, маржинальные процессы этого аспекта. Кто-то из великих говорил – наибольшие капиталы делаются либо когда государство разваливается, либо когда оно создается. Поскольку стояла задача приватизации и ренты… понятно, что был загублен один парламент, второй парламент. Третий парламент стал более ручным. И тогда создал эту ситуацию.

Почему нужен национализм? Национализм – это ответственность. По крайней мере, понимание, что это государство наше, что все его ресурсы и богатства общие. И начало происходить отторжение людей от тела государства. У парламента не было средств и возможностей, партий, которые бы требовали от власти большей подотчетности и прочего. И

когда мы вышли со второй половины 1990-х, когда нефть была еще достаточно низкой, как сегодня, произошел второй контракт – экономический рост в обмен на права и свободу

Мы дважды отдали свои права. И до сегодняшнего дня они только отнимались. Соответственно, не было контекста, в котором могли бы появиться настоящие не игрушечные партии и силы. Власть очень хорошо заигрывала все моменты. В 1998 году – Год истории. Даже в прошлом году провозглашенное 550-летие Казахского ханства совпало с известной речью Путина: «А кто такие казахи? У них не было государственности».

То есть у нас национальное развитие происходило только из отрицания – внешнего или внутреннего. Для чиновников националисты были очень удобным ресурсом. Сильных движений не было, потому что казахские националисты понимали свою ответственность, с одной стороны… Они считали, что если будут сильные заявления… Я считаю, что отчасти у украинцев это было ошибкой – они резко начали двигать закон о языках. Это можно было сделать более конкретно и в менее оскорбительной форме. Но общественная эйфория делает то, что она делает. В итоге мы видим многие проблемы, которые остаются сегодня, а может на многие десятилетия .

Вернемся к нам. В итоге, у нас получилось, что происходит замораживание процесса, заморозка общественного поля. Между тем все эти процессы зреют и наталкиваются на большие внешние и внутренние аспекты. Сегодня Марлен говорил о некоторых законах. Там есть изменения по борьбе с сепаратизмом и другим вещам, по телевидению. Этот шаг сделан, но отыгран назад. Уже объявлены выборы. У нас очень большое присутствие российского телевидения. Поэтому это немного заморожено и продлено на полгода. Это недавно решили. Мы знаем, что там не обошлось и без коррупции.

Мы знаем, кто приезжал в Казахстан, с кем они встречались и примерно сколько отдали

У нас страна очень маленькая. Несмотря на ее большую территорию, удивительность в том, что люди хорошо знают друг друга. И в итоге через 3 недели можно знать весь контекст. Все мы встречаемся на свадьбах, похоронах. Очень корпоративный народ, что нас сближает с корейцами. В итоге, к чему мы приходим? К тому, что эта заморозка, которая началась в 1986 году, продолжает последовательное рефрижераторное замораживание общества, это привело к тому, что даже те задачи, которые провозглашает власть – модернизация и другие вещи… У нашей власти есть любимое выражение – сначала экономика, потом политика. На самом деле это все не работает. Мы в этом прекрасно убеждаемся. В итоге приходим к тому, что без политической составляющей многие из этих процессов, то, о чем мы говорим – электронное правительство и другие вещи, перестают работать.

У нас тоже есть электронное правительство. Но при этом рядом с данными частными компаниями очень много мальчиков-помогайчиков, которые просят деньги за ускорение интеллектуальных процессов. То есть коррупция – она живучая, она липучая. Люди привыкли общаться с населением. Они привыкли, что к ним приходят на поклон.

Коррупция стала более универсальной, более технологичной. Но меньше ее не стало

И самое главное надо сказать, что само понятие модернизации – это чисто западное явление. Нет азиатской модернизации. Япония, Корея — они все-таки пошли по пути демократизации. Политическая составляющая является важным элементом. Не дав обществу возможность говорить правильные вещи, критиковать друг друга, добиться инновационной экономики невозможно, реальной конкуренции идей добиться невозможно. И это сильно ухудшает климат страны. Власть вроде пытается делать модернизационные вещи, но они упираются в менталитет с одной стороны, с другой стороны — в общее разложение. Потому что национальное предполагает хоть какой-то кодекс, морально-этическую составляющую, опираясь на которую можно что-то двигать. А у нас получается, что власть сначала провозгласила какой-то плавильный котел. Но дело в том, что когда в плавильный котел что-то кидают – связку бананов, тонну чугуна, — все легкое выгорает.

У нас говорят «Казахстан – страна из 130 национальностей». Это неправильно. Трех чукчей нельзя называть отдельным этносом. Это представители чукотского этноса, которые каким-то образом оказались в Казахстане

В Лондоне живет гораздо больше языков и этносов. Но это государство англичан, которые говорят на английском языке. Нам нужен демократизм, нам нужно опираться на какие-то морально-этические кодексы. Советский человек… Помните, в 1972 году Брежнев провозгласил: «мы наконец добились, появился советский человек». Прошло 14 лет – ничего не осталось ни от советского человека, ни от Советского Союза. Хотя если верить писателю Светлане Алексиевич, которая вчера стала лауреатом Нобелевской премии, красный человек все еще есть. Главное, чтобы в России его больше…. У нас тоже его много, поскольку смотрим российское телевидение. Тем не менее изменения происходят.

У нас государство любит вот эти большие вещи: обязательно должна быть национальная мечта, национальная идея. Но какая национальная мечта? Понятно, что это громкий термин. Но какая цель у Польши, у Японии? Быть собой, развиваться и дать человеку жить. Какая у человека цель? Не все же могут стать Эйнштейнами. Быть нормальным законопослушным человеком, воспитывать детей, передать им богатство, дать хорошее образование. Если мы исходим из того, что мы же не евреи, мы 2000 лет не жили на чужой стране, Тора не была нашим переносным государством. Мы – казахи. Мы жили на своей территории, мы много что испытали. Но при этом мы всегда объясняем нашим друзьям:

казахи, поскольку они пережили все эти катастрофы 20 века, едва не растворились в потоке истории, не имеют права – ни морального, ни другого – позволить подобному случиться с кем-то другим

Наша уникальность должна быть в том, что мы, прочувствовав это на себе, не должны дать это прочувствовать на ком-то. И здесь важный, на мой взгляд, момент. Все-таки сегодня нужно созидать национальное государство. Полноценное национальное государство, строить исходя не из металлургического подхода, когда все в котел и посмотрим, что оттуда выплавит. Ничего не выплавит. Самые большие элементы выплавит. Сегодня в Казахстане казахов 65%. Но тем не менее количество европейского населения с каждым годом сокращается. Если доля казахов на количество населения с каждым годом увеличивается на 1-1,5 % в зависимости от рождаемости в 1990-е и 1980-е, то доля европейского или славянского населения сокращается на 1-1,5 % ежегодно. У казахов средний возраст – 25-26 лет. У славянских этносов средний возраст – 46-47 лет. Понятно, кто много нарожает. В этом году пошло в школу около 400 тысяч первоклассников. Из них 83% — это этнические казахи. Большинство учеников русских школ – это этнические казахи.

Можно смотреть динамику урбанизации. У нас самый большой город, который вырос еще с последних советских времен с 1989 года, это Жанаозен, где произошли известные события. Там рост произошел на 300% с лишним. На втором месте Астана. Это простой провинциальный город, который вырос до миллионника. По южному Казахстану самый большой рост населения.

Мой прогноз заключается в том, что спустя 10-15 лет Казахстан станет страной тюрков-мусульман

Понятно, что это южная дуга. 3 южные области – это 56% населения: Южно-Казахстанская, Жамбылская, Алматинская области. До 2050 года население этих трех областей, не считая других, вырастет еще на 5 млн. По северным регионам происходит депопуляция. Города с советских времен не выросли. Много славян уехало. Их место стали занимать убегающие из деградирующих аулов казахи. В итоге весь рост, даже в рамках Таможенного Союза, достигается за счет роста рождаемости казахов. Вот такая цифра, которая сама по себе показательна. Я это к чему говорю? Понятно, что кто моложе, тот и больше нарожает. Но полагаться только на рождаемость нельзя. Нужны сознательные действия. Чтобы власть начала делиться властью с обществом. Если мы исходим из того, что долгое время, хотя бы последние 20 лет, локомотивом была нефть, то сегодня как топливо она себя исчерпала.

И сегодня единственным источником для развития государства являются сами граждане. А у нас власть сегодня пытается привнести еще одну советскую модель.

До сих пор власть сохраняла советского человека, потому что этот человек не спрашивает — куда идут налоги, как правильно управлять страной

Ему главное, чтобы показывал телевизор и было подобие социального благополучия. Сегодня мы видим — кризис сильно ударил. 2 девальвации за 2 года. Если мы до сих пор хвастались, что ВВП населения был почти 13 000 $ на человека, то сегодня это 10 тысяч, в апреле будет 8 000 $. То есть это видимое благополучие держалось на нефтяных играх. На деньгах, которые поступали с экспорта сырья.

Вот говорили о документе, который на днях принят: про казахстанскую идентичность, казахстанскую нацию и т. д. Но нация, которая пережила советский период, советскую машину репрессирования и осталась этническими казахами, вряд ли сможет стать этническим большинством на своей территории, на своей земле. Осознав свою историю, культуру, много что вернув за это время,

вряд ли кто-то захочет стать казахстанцем. Это нонсенс. Даже за рубежом говорят – казахские альпинисты, казахские спортсмены

Есть конечно, лингвистический спор. Но суть заключается в том, что казахи сегодня начинают понимать свою ответственность за государство. Они начинают спрашивать: «А куда деваются наши национальные богатства?» У Теодора Рузвельта было выражение: «Богатство нации выражается не наличием богатства, а тем, как оно используется». Мы сегодня убедились в том, что все эти годы поступавшие деньги мы вкладывали в проекты, которые мы бесталанно проели.

Посмотрите, что произошло в Сирии — при том, что это государство появилось раньше, чем другие азиатские государства. Но тем не менее за 50 лет его оседлало семейство по имени Асад, оно ровным счетом ничего не сделало, чтобы осуществить проект национальной государственности. То же самое произошло в Ливии. Они разделяли народ на племена, давали места в парламенте – часть национального пирога. И в итоге столкнулись с тем, что постколониальные разделы, которые произошли в Азии и Африке, просто пришли в негодность. И там скорее всего появятся другие государства, другие игроки.

Если мы не хотим этого сценария, то в рамках мирных нормальных процессов надо проводить национализацию государства. Надо опираться на казахский язык, на казахское большинство

Мы говорим о строительном подходе. Строительный подход подразумевает некие инженерные изыскания. Фундамент – он казахский. Казахские националисты не выступают за ущемление других языков. Мы также поддерживаем систему трехъязычия. Мы поддерживаем, что у всех граждан имеются права при том, что они являются законопослушными, уважают культуру и ценности казахского народа. Это является достаточным основанием, чтобы строить не супергосударство, не покорителей Марса, а правильное порядочное государство, которое уважает своих граждан, позволяет им гармонично расти, получать необходимый национальный пакет и реализовывать себя в рамках национального государства.