Финансисты о ЕАЭС: о единой валюте можно будет говорить лет через десять

1 января 2015 года Казахстан, Россия, Беларусь и Армения объединились в Евразийский экономический союз. Первые месяцы выявили и первые подводные камни в работе ЕАЭС. Оказалось, что казахстанские компании, не говоря уже о бизнес-структурах более маленьких экономик Армении и Беларуси, не готовы конкурировать с сильными игроками из России. На финансовом саммите, который прошел в начале марта в Алматы, руководители инвестиционных групп и банков страны попытались подвести первые итоги работы в рамках союза.

Представители государственного сектора по традиции смотрят в будущее с оптимизмом.  Деньги у них есть, вопрос в том, как их увеличить, куда вкладывать?  Как выяснилось, именно тут и кроются огромные риски.

Можно зарабатывать в любых условиях

Аскар Каримуллин, заместитель председателя правления АО «Казына Капитал Менеджмент»:

Аскар Каримуллин, заместитель председателя правления АО «Казына Капитал Менеджмент»

— У нашей компании есть активы, которые расположены на территории Российской Федерации. С учетом экономической ситуации стоимость этих активов в российских рублях в течение последних двух лет возросла. А когда мы переоценку стоимости активов делаем в валюту, в доллары, то мы видим, что их стоимость упала. Но с другой стороны, стоимость активов, которые существуют в России на сегодняшний день, для нас инвестиционно привлекательна, исходя из разницы курсов.

Но вопрос в том — в той экономической ситуации, которая на сегодняшний день существует, как будет работать этот актив, эта компания? Сможет ли выполнить программу с такой высокой стоимостью денег? Да, возможно, но конечный продукт будет тоже достаточно дорогой. Найдет ли своего потребителя? Возможно найдет, но недостаточно большого. Вопрос в том, при каких условиях они смогут увеличить свою стоимость, и мы получим добавленную стоимость для себя. В существующих условиях, актив достаточно рискованный, стоимость его низкая, прогнозировать что будет с курсом рубля, доллара, тенге, никто не берется. Что в результате? В принципе, мы получаем достаточно рискованный актив по низкой стоимости, но вероятность того, что мы завтра этот актив продадим и получим прибыль — высокая, как и риск дефолта. Можно ли в этой ситуации работать? Можно. Есть ли смысл вкладывать? В принципе есть, потому что рынок на самом-то деле — волатильный и как раз таки инвестиционно привлекательный. Вопрос только в том, какую степень риска ты берешь на себя.

Мы же не живем на планете Казахстан, мы живем на планете Земля. Есть глобальная экономика, должны так или иначе в этих условиях работать. В той же самой Польше после вступления в ВТО рынок алкогольной продукции испытал большой подъем. В Польше достаточно низкая стоимость рабочей силы, достаточно низкая себестоимость продукции, и польское пиво достаточно популярно. Но после того как сняли все ограничения, пришли германские производители. Они просто за счет демпинга цен выкупили все локальные компании. Что у нас может произойти?

В конкурентной среде выживают сильнейшие. Если будут постоянно создаваться мягкие условия для всех, кто работает на рынке, они не приведут к тому, что появятся сильные игроки, которые в принципе как раз и должны, выживая в этой борьбе, создавая конкурентный продукт, показать, что умеют работать и зарабатывать. Можно зарабатывать в любых условиях.

Ельдар Абдразаков, учредитель группы «Сентрас»

Россия играет по собственным правилам

А вот у частного сектора сомнений гораздо больше. По мнению бизнесменов, очень много аспектов было упущено при обсуждении договора о ЕАЭС.

Ельдар Абдразаков, учредитель группы «Сентрас»:

— Не все наши индустрии готовы быстро интегрироваться, всех под одну расческу очень трудно причесать. Вопрос сегодня у нас стоит, какие индустрии готовы к интеграции с более большим союзником? Этого обсуждения не было. Понимания, куда они двигаются, и как они там будут интегрироваться, тоже не было. Но, вероятно, самым больным аспектом является — по каким правилам будет происходить интеграция? По правилам российским, международным, казахстанским или, не дай бог, белорусским? Россия, к сожалению, играет по своим правилам.

То, что нас толкают в ЕАЭС, где мы будем играть по российским правилам — это для нас скорее откат, чем прогресс. Не остановит ли это наш процесс интеграции в мировое сообщество?

Пытаться играть в той же категории, что и тяжеловесы, очень трудно. Если в американской экономике количество аналитиков — 2 тысячи, очень трудно собрать двух специалистов в Казахстане, которые бы в этом что-нибудь понимали. С точки зрения силы, компетенции — у большой экономики больше возможностей. Здесь надо понимать что мы в первую очередь хотим отстоять. Все соглашения, которые есть, создают условия для крупных игроков. Это такая форма технической дискриминации. Готовы ли мы это принять? Иллюзий здесь не должно быть.

Марат Джаукенов, заместитель председателя правления АО «Forte Bank»

О единой валюте можно будет говорить лет через 10

Марат Джаукенов, заместитель председателя правления АО «Forte Bank»:

— Для финансового сектора есть переходный период, есть определенные договоренности, что через 10 лет будет регулятор, который будет находиться здесь, в Алматы. Этот переходный период дается для того, чтобы все законодательные требования привести к одному стандарту. Сейчас казахстанские банки имеют право делать одни операции, российские банки — другие, белорусские — третьи. У каждой страны есть особенности национального законодательства. Например, в России банки параллельно являются инвестиционными банками. Есть очень много различий в требованиях, в том числе по капиталу, в Казахстане они более жестче, особенно сейчас. Чтобы привлекать депозиты населения без ограничений у банка должно быть 100 млрд тенге собственного капитала. Это очень много даже для Российской Федерации. Кроме того есть технического характера проблемы, связанные не только с банковским законодательством, а с требованиями секретности и т.д. Очень много требований, которые ограничивают деятельность банков Казахстана в России. Есть также технические моменты, как гарантирование депозитов. Как оно будет происходить, на каких условиях, с какими ставками и т.д? Тут очень много вопросов. Сегодня с трудом себе представляю, чтобы российский банк в тенге кредитовал казахстанскую компанию, а через 5-7 лет, возможно, картина резко изменится.

О единой валюте тоже можно будет говорить лет через 10. Потому что у нас сейчас совершенно разное законодательство и денежно-кредитная политика. В Беларуси, к примеру, процентные ставки по депозитам года два назад до 50% в национальной валюте доходили. А до этого у них бюджет даже помогал людям при покупке телевизоров, холодильников, какие-то проценты закрывал.

Естественно, когда разная бюджетная политика, дефицит бюджета и совершенно нет взаимопонимания, о единой валюте просто рано говорить.

Напомним, 1 января 2015 года вступил в силу договор о создании Евразийского экономического союза. Согласно документу, в ЕАЭС обеспечивается свобода движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы. Страны-участницы также договорились проводить скоординированную, согласованную или единую политику в различных отраслях экономики.