Казахский язык глазами немца: «5 часов для кочевника и для европейца — разный срок!»

Программист из Германии написал необычный разговорник казахского языка. По сути, книга — больше чем разговорник — автор объясняет читателю особенности менталитета казахов с тем, чтобы иностранный гость не ляпнул что-то неподходящее в гостях. Благодаря такому подходу книга получилась полезной для немцев и интересной для нас: как казахи выглядят в глазах немцев?

Томас Хёманн

Написанный немцем Томасом Хёманном разговорник казахского языка — это такой рассказ очевидца о современном казахе, свойствах его характера, особенностях поведения, традициях. Одновременно это и краткое пособие по грамматике, словарь из тысячи обиходных слов. Чтобы не держать в напряжении, скажу сразу — без сомнения лестный.

«казахский язык невозможно описать в категориях языков европейских»

В нашем понимании разговорник – это напечатанный в виде книжки набор фраз иностранного языка, который приезжий может использовать в той или иной обстановке. Произнести при встрече: Sälemetsiz be? И совершенно не понять, что ему ответят. Спросить Keschiresiz, Medewge khalay baramyn? («Как попасть на Медео?»), и быть не в состоянии воспользоваться советом.

«Казахский, слово за словом» Томаса Хёманна — другой. Цель, которую преследовал автор, помочь в непосредственном общении, а значит, дать не только фразы, но объяснить законы, по которым они строятся и показать ситуации, в которых они говорятся. Коммунникация возможна только в реальном мире и только по его правилам. И эти правила — это не только грамматика языка, это — ментальность, свойства характера, особенности поведения.

Казах познается в беде

Например, возможно ли понимание без знания того факта, что казаху трудно сказать «jokh / нет»? Так отвечать просто невежливо, поэтому собеседник и будет изощряться в вежливых формулировках, намекающих на его действительное мнение или намерение. Не предупреждённый иностранец, однако, будет ждать представляемой им вероятности наступления события от этого «может быть» и разочаровываться в обманувшем его человеке. А еще он будет лезть с советами, расставлять точки над «и», пожимать руку женщине, разговаривать через порог,  то есть вести себя с точки зрения казаха как полный олух, да ещё и невежливый. И этот олух, с присущей чужаку ограниченностью, будет думать, что течение времени одинаково в европейской метрополии и в казахской степи. Что пять часов — это реальные пять часов, и все успеется в срок. Не успеется, потому как время, срок, мелкие обязательства для казаха неважны. Важно другое — здоровье, к примеру, или несчастье. Казах познается в беде. Или большая радость – казах познается в радости.

Вот именно для того, чтобы приезжий не попал впросак, автор учит, как приветствовать при встрече женщину, старшего, младшего, как к ним обращаться. Он пишет наставление на тему казахского гостеприимства и воспитывает у читателя необходимое чувство такта: иностранец может принять приглашение и переночевать в едва знакомой семье, но на следующий день он должен съехать, чтобы не стать катастрофой для дома хозяина. Ведь все лучшее, что есть в доме, а иногда это может быть все, что есть вообще, предлагается гостю.

Bir kün khonsa khut, eki kün khonsa jut.

Азы казахской этики

Пока гость не покинул гостеприимный дом, автор даёт советы, как вести себя во время еды: не говорить о серьёзных вещах, которые могут расстроить кого-либо из присутствующих, не ругать и не критиковать мировые порядки. На каждый вопрос «а не хотите ли ещё добавки?» вежливо соглашаться. И, будучи сытым, лучше оставить недоеденное на тарелке, чем громко протестовать и махать руками.

Выучить заранее несколько коротких тостов на всякий случай (а он обязательно представится) и не бояться показаться неподготовленным, если ему, как почетному гостю, предоставят право поделить голову барана. «Казахи очень толерантны, — пишет автор, — они понимают необычность своих традиций и не ждут от гостей повышенной информированности».

После первого прочтения я смогла распознавать личные местоимения и вопросительные слова в текстах на казахском, которые встречались мне в интернете. И даже иногда угадывать контекст. Мне стало любопытно, что такого математик (а Томас Хёманн закончил физмат и работал потом программистом) знает о языках, что для других остается тайной.

— Мой интерес к языкам появился еще в студенческие времена, — объяснил Томас. — В университетской библиотеке я наткнулся на книгу Франца Николауса Финка «Основные типы строения языков». Я открыл для себя, что языки мира, подобно организмам, могут быть изображены в виде древа, на котором европейские, за исключением нескольких, располагаются лишь на одной его ветке. Люди, говорящие на языках, размещенных на других ветвях, выражают свои мысли абсолютно отличным от нас, европейцев, образом, так что передача смысла сказанного один к одному попросту невозможна, возможна только интерпретация. Меня восхитил сравнительный анализ структур языка, область далекая от математики и все же перекликающаяся с ней, ведь предмет изучения абстрактен.

— Как долго Вы прожили в Казахстане и Китае, в каких городах?

— В течение трех лет я преподавал немецкий язык в Алма-Атинском Педагогическом институте иностранных языков, который позднее получил казахское название Älem Tilderi Universiteti. Мы с женой — она была лектором по приглашенид DAAD — приехали в Казахстан еще во время СССР. Можно сказать, образование Республики Казахстан происходило на наших глазах. Затем в течение пяти лет я работал в Китае, в университетах Шанхая и в провинции Цзянси.

— Вы знаете китайский язык, говорите по-русски?

-Да, я говорю по-китайски и читаю около 5000 иероглифов. Иначе было бы невозможно жить в китайской провинции, где никто не знает иностранных языков. Однажды, правда, я встретил бизнесмена крупной немецкой фирмы, который по мобильному постоянно был связан со своей переводчицей. Хитрый метод, но неприменимый во время частных разговоров.

«Турецкий подобен казахскому, хотя их различия больше, чем между польским и русским»

— Перед моим приездом в Алма-Ату в 1991-ом я знал только несколько русских слов. Но первое время в тогдашней столице я с большим трудом удерживал себя от того, чтобы не заговорить по-русски. Собственно, русский язык мне нравится, прежде всего, его звучание, но я знал, что, если я выучу русский, то начну в повседневном общении использовать исключительно его – чисто из удобства! Год спустя я сломался и стал схватывать и употреблять русские слова, затем я даже взял пару уроков, чтобы исправить грамматические ошибки, которых нахватался в обыденной жизни: долгое время я говорил о себе в женском роде (я пришла, я сделала), потому что в университете работали исключительно женщины). В 1994 году я уже свободно говорил по-русски. Сейчас, правда, язык опять исчез из моей головы.
В Казахстане практически все прекрасно знают русский язык. Но казахи говорят по-русски другие вещи, нежели они выразили бы это по-казахски. Мне хотелось тогда выйти на контакт с казахами как человек, интересующийся именно их культурой, а не как «новый тираж русского». Практически сразу я заметил, как трудно казаху разговаривать с человеком европейской внешности на каком-либо языке, кроме русского. Только в темноте, когда не было видно моего лица, казахи начинали отвечать мне спонтанно по-казахски.

— Я чувствую, что мне удалось обрести большую близость с казахами благодаря тому, что я говорил на их языке. На мой взгляд, в Казахстане те люди, которые с рождения говорят по-русски, доминируют над теми, чей первый язык был иной. Русскоязычные осознавали свое превосходство. Они полагали, что казахский язык «не развит», что у него недостаточный словарный запас. Действительно, есть масса новых вещей, которые были изобретены в последние десятилетия, большинство из них имеют русские имена. Передача „Atawyshname“, транслируемая тогда на телевидение, пыталась изменить ситуацию, в ней предлагались казахские названия для новых предметов. На мой взгляд, хорошая идея. Тогда я часто слышал, что казахский – «примитивный язык». Ужасная чушь! Возможно, сейчас так никто уже не думает!

«казахский начал изучать по Евангелию от Матфея»

— В своей книге Вы написали, что выучили язык, общаясь с людьми, что тогда практически не было никакого учебного материала. Что-нибудь изменилось с тех пор?

— Я начал самостоятельно изучать казахский по Евангелию от Матфея. Библия тогда еще не была переведена. Евангелие я получил в Стокгольмском институте Библейских переводов. Я сравнивал структуры предложения в немецком и казахском изданиях, анализировал их. Мне помогало то, что я мог читать по-турецки. Турецкий подобен казахскому, хотя их различия и больше, чем между польским и русским.

— Уже в Казахстане у меня была учительница, которая занималась со мной по книге «Abay Zholy», Äwesov, мы читали вместе, и она мне все объясняла. У меня была масса вопросов, связанных с традиционными обычаями казахов. Учебники, которые я мог тогда найти, напротив, запутывали меня, потому что их авторам не было очевидно коренное различие: казахский язык невозможно описать в категориях языков европейских. Тогда проводилась государственная политика: все граждане Казахстана должны были знать казахский язык. Она провалилась, и думаю, я знаю, почему.

— В Вашей книге большая глава посвящена грамматике казахского языка. Вы сами разработали методику, или была какая-то готовая схема?

— Никакой схемы не было, я сам разработал категории для описания грамматических правил. Возможно, сегодня в Казахстане ситуация с преподаванием казахского языка уже улучшилась, но до Запада, к сожалению, ничего не дошло, никаких книг. Тогда я заплатил двум преподавателям высшей школы, чтобы они для меня полностью перевели немецко-русский словарь фраз. Та книга была очень сильно ориентирована на российскую реальность, поэтому и нет в ней типичных казахских идиом. Но, несмотря на этот недостаток, она может быть полезной, все-таки в ней содержатся 45 тысяч предложений. Позже я частным образом издал этот словарь в Германии, и он находится сейчас в библиотеке Берлинского Университета имени Гумбольта, отделения стран Азии и Африки. Может быть, я опять попаду в Казахстан, тогда я сделаю электронный вариант книги и дополню его идиомами и выражениями, типичными для казахов. Новое издание будет, вероятно, раза в два толще существующего.

В ближайшее время Томас Хёманн в Казахстан не собирается. Он получает еще одно высшее образование в Берлинском университете. На этот раз область его интересов – язык телугу, один из дравидийских языков, на котором говорят на юге Индии около 70-ти миллионов человек. Грамматика языка была описана в 1728 году еще на латыни, словарь был создан в 1890-ом, есть перевод Библии. Библию, кстати, Томас Хёманн использует опять в качестве словаря и учебника – для этого он написал специальную компьютерную программу.