«Мы сами умрем от своего невежества и дури» — голос в защиту финансирования Пентагоном биолаборатории в Алматы

Казахстанский микробиолог Каныш Актаев не понимает, почему алматинцы выступают против строительства лаборатории для особо опасных инфекций в южной столице. Ученый, который видел, как в 90-е годы рассыпались научные институты, в чьих стенах прятались опасные технологии, убежден: лаборатория нужна!

«Мда… Народ в лихие 90-е наш Институт микробиологии просто тупо потерял уникальную коллекцию штаммов МО, банально, потому что отключили свет. Среды со штаммами элементарно потекли в холодильниках, а позже часть из них заросла. В подвалах, бегали сбежавшие лабораторные крысы, жрали мешки с пит. средами и их остатки. Я лично, со сторожем убил трех. Здание было в ужасающем состоянии, про горячую воду и не вспоминали. Мыл посуду в шерстяных рукавицах, с резиновыми перчатками натянутыми сверху. Вы о чем? Хуже, чем то состояние, я не видел. А вы под российский рупор пропаганды бредите о том, что американцы нас хотят отравить, заразить и т.д. Да мы сами умрем, от собственного невежества и дури».

Такой комментарий оставил под нашим материалом о строительстве лаборатории для особо опасных вирусных инфекций микробиолог Каныш Актаев. Это был один из немногих положительных откликов в пользу неоднозначного строительства. Сегодня мы публикуем развернутое мнение казахстанского специалиста о самой лаборатории, о том, что происходит в отрасли сегодня и почему алматинцам не стоит бояться появления научного центра.

— Я, когда писал дипломную работу по молочнокислым бактериям в магистратуре, работал в одном из зданий института микробиологии, которое находилось в Академгородке, — рассказал нам микробиолог. — Это были 1998-1999 годы, тогда у нас и отключали воду, и отключали свет, бегали по коридорам крысы, прекратилось финансирование работ с подопытными лабораторными животными. Все постепенно пришло в упадок, не было людей. Единственные, кто там работал в то время — пожилые люди, профессионалы своего дела, ветераны. Молодых не было. Не видя никаких перспектив, после окончания учебы я ушел.

Кадры решают все

Каныш Актаев, микробиолог:

— Сегодня у нас возникла проблема с молодыми кадрами. Правда, я даже не знаю, как их сейчас называть. Приходят выпускники, я их спрашиваю: вы кто по специальности? Они говорят: закончили биотехнологию. А в каком направлении они специализировались? Ботаника — это отдельная кухня, зоология — отдельная, биохимия — тоже свой отдельный фронт. И везде разный уровень. Я не знаю даже, что им пишут в дипломах. По крайней мере, у тех работников, которые приходили к нам, иногда даже представления о строении ДНК не было! Или, может, только мне попадаются такие двоечники и троечники, которые элементарных вещей не знают?

Заграница нам поможет

Каныш Актаев, микробиолог:

— Важно понимать, что американцы являются одними из мировых лидеров в микробиологии и вирусологии. Поднимите любое средство массовой информации. Американцы активно изучали штамм вируса Эбола еще лет 10 или 15 назад. Исследования финансировали лишь Пентагон и небольшие организации, потому что заболевание было распространено только в Африке, крупным фармкомпаниям невыгодно было исследовать, инвестировать крупные капиталовложения в ограниченную по мировым меркам проблему и, соответственно, запускать в серию лекарственные препараты и разрабатывать вакцину. А сейчас распространение инфекции приобретает критические масштабы, ВОЗ бьет тревогу, чтобы сфокусировать внимание фармкомпаний на данной проблеме. Но вирусы размножаются в геометрической прогрессии, если их ничем не сдерживать. А люди говорят: «Вот у американцев злые замыслы…». Ну вы дайте факты, что они здесь будут разрабатывать бактериологическое оружие! Я не вижу никаких оснований. В любом случае наши органы, наша санэпидемстанция в состоянии их контролировать. В конце концов, если они посчитают, что американцы делают что-то опасное для нашего населения, они могут лабораторию просто закрыть. При этом все останется у нас, вся материальная база, вся инфраструктура! Все уже организовано для развития  нашей отечественной казахстанской микробиологии и ее подъема.

— А если землетрясение?

— Мне кажется, микробиологи в этом отношении достаточно педантичны. При планировании эти риски должны были быть заложены в проектно-сметную документацию. У нас есть еще здания, заложенные с советских времен, рассчитанные на подобные обстоятельства. А если будет колоссальное 9-балльное землетрясение, когда меняется рельеф, у нас большая часть выживших людей может пострадать от других сопутствующих эпидемий. Поверьте, это куда больший риск.

Напомним, в Алматы заканчивается строительство Центральной референс-лаборатории по изучению особо опасных инфекций при Казахском научном центре карантинных и зоонозных инфекций (КНЦКЗИ). Проект стоимостью $108 млн осуществляется при финансовой поддержке министерства обороны США. Открытие планируется уже в следующем году. Здесь будут исследоваться неизвестные патогены и содержаться самая большая коллекция особо опасных инфекций и вирусов. Кроме того, в лаборатории будет расположена станция раннего оповещения о вспышках заболеваний в Центральной Азии, на ее возведение США выделили $5,6 млн.