Дефицит бензина: правительство выбирает SinoOil вместо «КазМунайГаза». Сентябрь будет «голодным».

21 августа случилось неизбежное. Министерство национальной экономики повысило розничную стоимость литра бензина Аи-92 со 115 до 128 тенге. Однако повышение оказалось запоздалым и не решило проблем обеспечения потребителей ни бензином, ни дизтопливом. Очереди на АЗС не исчезли и стабилизации рынка не произошло.Между тем чиновники продолжают сохранять завидный оптимизм.

Так, в ходе прошедшего 27 августа в Астане брифинга первый вице-министр энергетики Узакбай Карабалин заявил, что «наш запас на нефтебазах бензина марки Аи-92 составляет 95 тыс. тонн. После окончания модернизации казахстанских НПЗ, мы сможем полностью покрыть наши потребности в ГСМ». Вновь вместо решения существующих проблем сегодня нам в очередной раз предлагают светлое завтра в неопределенном будущем.

Дело в том, что дата наступления этого светлого будущего с бензиновым изобилием в связи с изменением срока окончания модернизации НПЗ (когда будет перерабатываться 18,5 млн тонн сырья и производиться нефтепродукты класса Евро-4 и Евро-5) уже перенесена с 2015 на 2018 год. И не факт, что в 2018 году производство бензинов возрастет с нынешних 2,7 млн тонн до 6 млн тонн, а дизельного топлива — с 4,1 млн тонн до 5,9 млн тонн в год.

Для достижения этих показателей необходимо будет увеличить объемы поставляемой на НПЗ сырой нефти. Но где их взять? Дело в том, что добывающим компаниям выгоднее поставлять нефть на экспорт, а не на отечественные НПЗ. Так, при поставке сырья на завод, они должны платить НДС, чего нет при экспорте нефти

Бюджет тоже в убытке. «Если мы уменьшим наш экспорт на 7млн тонн и направим его на внутренний рынок, то наш бюджет недополучит $1,8 млрд в год», — посчитал потери республиканского бюджета от дополнительных поставок нефти на переработку Сауат Мынбаев, будучи еще министром нефти и газа.

Таким образом, требуется тщательная проработка вопросов замещения как выпадающих (с учетом существующих и перспективных экспортных обязательств) бюджетных доходов от перенаправления экспортной нефти на переработку на отечественных НПЗ, так и финансовых потерь недропользователей.

Однако механизм их решения до сих пор не определен. И это понятно. Подобно героине кинофильма «Унесенные вет­ром» Скарлетт О’Хара, постоянно повторявшей «я подумаю об этом завтра. В конце концов, всегда ведь есть завтрашний день», наше правительство страдает синдромом прокрастинации – откладыванием важных дел «на потом». И сегодняшняя ситуация с топливом – результат этого.

Страна невыполняемых обещаний

Все прогнозы и обещания правительства по поводу цен на топливо давно не вызывают доверия. Ярким примером стали обещания профильного министра в текущем году. Напомним, что в марте, будучи министром нефти и газа, Узакбай Карабалин заверял: в Казахстане топливо не будет дорожать до середины текущего года, поскольку министерство намерено их сдерживать за счет продукции наших НПЗ. Но уже в начале мая цена дизтоплива выросла со 102 тенге до 115 тенге за литр.

В июле он же уверял в том, что «в августе цены на бензин и дизельное топливо останутся прежними, они сохранятся до конца месяца». Прошло три недели, и правительство утвердило повышение цен на АИ-92. Свои невыполненные обещания Карабалин затем незатейливо назвал неудачным прогнозом. Впрочем, обещать одно, а делать другое стало нормой для наших чиновников. Аналогично правительство вело себя и при проведении двух последних девальваций тенге.

Установление новых предельных цен на розничную реализацию Аи-92 (128 тенге) не решило и проблему с импортом российского бензина, закрывающего до 40% спроса. Если до февральской девальвации оптовые закупки бензина в России позволяли нашей рознице сводить концы с концами, то сейчас завоз российского топлива стал убыточным. Так, стоимость литра бензина Аи-92 на российско-казахстанской границе составляет около  125 тенге.  Но если к этой цене добавить транспортировку, хранение, операционные расходы, то конечная цена превысит 150 тенге.

Спрашивается, где владельцам АЗС брать бензин: заявки в акиматах полностью не удовлетворяются, российский бензин «непроходной» по ценам? Напрашивается вывод о том, что дефицит топлива в стране создан отнюдь не «жадными» владельцами заправок.

Почему 128?

Как рассчитывается стоимость ГСМ в Казахстане, никто не знает. Так, если раньше власти апеллировали к формуле, определявшей предельные цены на розничную реализацию нефтепродуктов (одними из основных параметров которой были мировые цены на нефть и курс доллара), то теперь и этого не делают.

Февральская 20% «корректировка» курса тенге привела к коммерческой нерентабельности импорта нефтепродуктов из России. Тем не менее, в мае произошло повышение розничной стоимости только дизтоплива на 11,3%. С 19 июня по 19 августа котировки нефти сорта Brent упали со 115 до 101,6 доллара за баррель.

Однако 21 августа поднялась лишь цена литра бензина Аи-92, причем на те же 11,3%, что и ранее на дизтопливо. А ведь девальвация тенге и падение мировых цен на нефть должны автоматически приводить к изменению предельных розничных цен на все регулируемые виды топлива. Тем более, что по данным Агентства по исследованию рентабельности инвестиций (АИРИ), стоимость нефти в цене произведенного в Казахстане топлива составляет 58%.

Отсутствие адекватных изменений цены на все регулируемые виды топлива подтверждает отсутствие связи внутренних цен на ГСМ с мировой ценой на нефть. Практика показывает, что первые растут вне зависимости от того, в какую сторону изменяются котировки второй. Чем руководствовались в правительстве в этот раз, устанавливая цены на топливо, неизвестно. Как неизвестны и критерии ежемесячного распределения квот в профильном министерстве.

Кто на свете всех милее?

Рассмотрим итоги такого распределения на сентябрь, прошедшего 27 августа в Минэнерго. При потребности по бензину почти в 300 тыс. тонн и свыше 400 тыс. тонн — по дизтопливу распределяли 163 тыс. тонн и 156 тыс тонн, соответственно. Как видим, распределяемые объемы меньше необходимых по бензину вдвое, по дизтопливу – почти втрое. Не надо и к гадалке ходить, чтобы спрогнозировать сохранение дефицита топлива и в сентябре.

Но особо интересно, как распределили квоты. Итак, бензин Аи-92: 47 тыс тонн получил Sinooil, по 18 тыс. тонн выделили «КазМунайГазу» и сети Helios, остальные 80 тыс. тонн –областным акиматам. Дизельное топливо: 40 тыс. тонн – Sinooil, 17 тыс. тонн – «КазМунайГаз», 8 тыс. тонн – Helios, оставшиеся объемы – облакиматы.

Чем руководствовались чиновники, распределяя топливо, неизвестно, но «первой красавицей» оказалась компания Sinooil, которая и получила львиную долю квот. И это при том, что Sinooil имеет около 120 АЗС, «КазМунайГаз» –350, Helios –260.

Таким образом, приходится констатировать, что сложившаяся в стране ситуация с ГСМ – это, во-первых, результат наличия у правительства при решении проблем топливного рынка синдрома «Скарлетт О’Хара». Во-вторых, дефицита ответственности, возникающего из-за постоянного перекладывания этой самой ответственности с себя то на Россию (там высокие цены), то на нефтяные котировки (изменяются не так), то на розничных операторов (придерживают топливо в ожидании роста цен на него), то на всех сразу. Периодически возникающая нехватка того или иного вида горючего гасится повышением цен на него.