Пенсионное танго-2: эффект пенсионной реформы никто не просчитывал

Вопросов по поводу недавно представленного министерством труда и соцзащиты РК проекта новой пенсионной реформы по-прежнему много, хотя в ведомстве активно занялись разъяснением своих идей. Главное, что здесь вызывает сомнения, это- будет ли соблюден принцип социальной справедливости.

Наследие «реформы Карагусовой»

В июне и июле руководство министерства труда и социальной защиты провело несколько брифингов и интервью, стремясь разъяснить суть предложенной в мае реформы, по поводу которой в обществе осталось много вопросов. Идея восстановить социальную справедливость в системе пенсионного обеспечения, безусловно, назрела давно. Другое дело – как эту идею правильно воплотить так, чтобы у старшего поколения не появилось новых претензий к государству? И не слишком ли длительный период отводят авторы на восстановление справедливости? Дождутся ли ее люди, которых незаслуженно уравняли при назначении пенсии в конце 1990-х, и которым теперь уже за семьдесят?

Увы, разъяснения министра Тамары Дуйсеновой и ее коллег не сняли, а напротив, лишь усилили те сомнения, о которых портал 365info рассказывал в статье «Пенсионное танго Минтруда». Напомним: пожилым людям, выходившим на заслуженный отдых после 1998 года, при начислении базовой пенсии не учитывался ни трудовой стаж, ни работа на вредных производствах. А самое главное – на уровень базовой пенсии не влияла зарплата, которую человек получал в течение всего периода работы. Согласно механизму, заложенному в бытность министром труда Гульжан Карагусовой (конец 1990-х – начало 2000-х годов), размер пенсии конкретного гражданина рассчитывался только с учетом зарплаты после 1995 года. Получилось, что на размер пенсии конкретного гражданина влияли его доходы в период экономического кризиса, когда по всей стране простаивали заводы, закрывались предприятия, а заработную плату людям не выплачивали месяцами. В итоге возникла уравниловка, когда людям с высшей квалификацией, проработавшим десятки лет на сложных и высокооплачиваемых участках, назначалась такая же минимальная пенсия, как уборщице без образования и стажа.

Реформа, предлагаемая нынешним министерством труда, нацелена на то, чтобы восстановить справедливость. Как пояснила Тамара Дуйсенова, сегодня все пенсионеры, независимо от трудового стажа, получают одинаковую базовую пенсию – 50 процентов от прожиточного минимума (10450 тенге), неважно, пять лет он проработал или 35. Различается только солидарная часть пенсии. Последняя до реформы 1990-х (назовем ее условно «реформой Карагусовой») рассчитывалась в зависимости от трудового стажа и наиболее высокой зарплаты, которую человек получал за все время трудовой деятельности. После же упомянутой «реформы Карагусовой» солидарную часть пенсии стали рассчитывать в зависимости от уровня зарплаты, которую человек получал после 1995 года.

А что изменится теперь?

В поисках справедливости

«Мы предлагаем назначать солидарную выплату в зависимости от трудового стажа и стажа участия в пенсионной системе, — пояснила министр Дуйсенова в ходе одного из брифингов. — То есть, чем дольше человек работает – тем больше у него пенсия, как накопительная, так и базовая, выплачиваемая за счет бюджетных средств. Мы предлагаем такой механизм: для пенсионеров, не имеющих трудового стажа в Казахстане, предоставлять пенсию в размере 50% прожиточного минимума, для пенсионеров, имеющих 20 лет стажа — 70%, и для пенсионеров с трудовым стажем 35 и более лет — 100%. На конкретном примере это будет выглядеть так. Пенсионер, вышедший на пенсию в 1998 году, получает сегодня 33182 тенге. В этой сумме 22732 тенге – это его солидарная пенсия, рассчитываемая в зависимости от трудового стажа, и 10450 тенге – базовая пенсия, составляющая 50 процентов от прожиточного минимума. При этом трудовой стаж у пенсионера до выхода на пенсию составил 42 года. По предлагаемому концепцией механизму он будет получать 22 732 тенге солидарной пенсии и 19 966 тенге – базовой пенсии, то есть 100 процентов прожиточного минимума. Фактически, такой подход восстанавливает социальную справедливость – чем больше человек работал, тем выше у него пенсия».

Попытаемся, исходя из приведенных цифр, ответить на несколько вопросов. Первый: в какой мере такой подход восстановит социальную справедливость?

Сразу стоит заметить главное: солидарная часть пенсий, выплачиваемых ныне живущим людям пенсионного возраста, никакому перерасчету не подвергается. То есть, все те диспропорции, которые вызывали возмущение старшего поколения, та уравниловка уборщицы и высококлассного специалиста, унаследованная нынешней пенсионной системой с момента «реформы Карагусовой», никакой ревизии не подвергнутся. Солидарная составляющая пенсий поколения 1940-х так и остается в зависимости от их зарплаты в период после 1995 года. Если уборщица в этот период зарабатывала, допустим, 5 тыс. тенге в месяц, а заслуженный сталевар не зарабатывал ничего (завод стоял, штат сократили), то уборщица так и будет получать солидарную пенсию больше, чем сталевар.

Возможно, применительно к данной ситуации в министерстве исходили из того, что сам по себе пересмотр старых расчетов, выполненных 15-20 лет назад, это чисто физически тяжелейшая задача для сети органов социального обеспечения. Как сложно было бы это и для пенсионеров, от которых, если бы такой перерасчет производился, потребовались бы документы далеких уже годов. Корректно ли сегодня просить семидесятилетнего старика принести справку о зарплате, которую он получал в советский период? Многих предприятий того времени давно нет в природе, остается обивать пороги государственных архивов, но на это потребуется здоровье и время. Одни смогут найти справки, другие – нет. Опять начнутся обиды.

Кроме того, восстановление справедливости, нарушенной государством в части начисления пенсий 15-20 лет назад, само по себе несло бы опасный юридический прецедент. Потому что при таком пересмотре, по логике, любой пенсионер получил бы право требовать перерасчета за весь период, который он находится на заслуженном отдыхе. В общем, ситуация потенциально конфликтная и потому крайне неприятная в плане возможных последствий. Для государства согласиться на такой перерасчет стало бы, во-первых, слишком серьезной финансовой нагрузкой. А во-вторых, есть еще фактор имиджа. В общем, признать факт нарушения принципа социальной справедливости в масштабах, имевших место в пенсионной системе в период 1990-х, было бы для государства слишком дорогим, во всех смыслах, решением.

С этой точки зрения, решение не трогать солидарную часть, а восстанавливать справедливость с помощью гибкой базовой части пенсии представляется достаточно прагматичным. Тем самым государство, с одной стороны, снимает с себя бремя ответственности за прошлые ошибки, исходя из принципа «закон плох, но это закон». С другой – демонстрирует готовность эти ошибки признать и в какой-то мере исправить, что должно быть позитивно воспринято обществом. Наверное, наше общество только приветствовало бы такую реформу, если бы не одно «но».

Идея сделать гибкой базовую часть пенсии выглядит резонно, вот только кто и по какому принципу рассчитывал «сетку»? Предложенная министром Дуйсеновой шкала формирования базовой пенсии (лицам без трудового стажа – 50 %, имеющим от 20 до 35 лет стажа – 70 %, а свыше 35 лет стажа – 100 % прожиточного минимума) вызывает некоторое удивление. Гибким такой подход трудно назвать даже с очень большой натяжкой. Давайте немного посчитаем. Уборщица, или вообще никогда не работавший бомж, или человек, отработавший 19,5 лет, согласно этой схеме сегодня получали бы одинаковую пенсию 33182 тенге. А казахстанец, отработавший 42 года, получал бы 42698. Разница – менее 10 тысяч тенге!

Иначе как профанацией подобную сетку расчета назвать сложно. И очень сомнительно, что старшее поколение воспримет это как восстановление справедливости, скорее – как очередную подачку. Потому что это даже не уравниловка «по Карагусовой», когда за основу брали заработки в кризисные годы. Это – хуже. Потому что данный подход можно назвать осознанным нарушением принципа социальной справедливости. Действительно, трудно назвать адекватной пенсионную систему, где бывший тунеядец и бывший заслуженный работник на склоне лет получают вознаграждение, различающееся менее чем на четверть. Уж лучше бы тогда вообще не бередили старые обиды и не напоминали старикам о социальной справедливости, чем ставить подобные эксперименты.

 Не дожить до новых пенсий?

Второй стержневой вопрос, который неизбежно возникает в свете предложенных Минтруда новшеств: когда пересмотр действующей модели пенсионного обеспечения может быть осуществлен? И дождутся ли его нынешние старики?

Стариков неплохо обнадежили. Им пообещали, что исключений не будет, «справедливый» перерасчет затронет всех. Гибкая базовая часть пенсии, подчеркнула Тамара Дуйсенова, будет установлена для всех пенсионеров – как состоявшихся, так и будущих. Только вот доживут ли? Ждать обещанного перерасчета им предстоит еще три года. Как сообщила министр на июньском брифинге в Астане, а далее – в нескольких интервью, более чем двум миллионам состоявшихся пенсионеров единовременный перерасчет базовой пенсионной выплаты будет осуществлен только с первого июля 2017 года. Вышедшим на пенсию в 1998 году на тот момент будет 73 – 75 лет. В таком возрасте ждать три года – это серьезное испытание. И дождутся, очевидно, не все.

Конечно, такие реформы не осуществляются быстро. Они требуют глубокой всесторонней проработки, к тому же, на их осуществление необходимы деньги. По данным Минтруда, перерасчет потребует от бюджета дополнительно выделить 275 миллиардов тенге в год. Все это понятно. Но отсюда резонный вопрос: стоило ли вообще волновать пожилых людей сейчас, объявляя о предстоящих пенсионных новшествах на всю республику, если и сам проект реформы пока очевидно грешит «сыростью», и средства на перерасчет найдутся только в 2017 году?

К сожалению, от поспешности реформаторов в очередной раз страдает имидж государства. А ведь идеи-то предлагаются в принципе своевременные, давно ожидаемые обществом, нужно только эффективно и последовательно их реализовать.

Накопительные условности

И еще один важный вопрос касается эффективности работы накопительной системы пенсионного обеспечения – той, которая призвана обеспечить старость ныне работающих поколений казахстанцев. Эту систему также предлагается реформировать, прибавив к 10-процентному пенсионному сбору с физлиц аналогичный 5-процентный сбор с работодателей. Смысл, согласно концепции Министерства труда, заключается в том, чтобы в старости обеспечить более высокие выплаты держателям накопительных пенсионных счетов, а главное – платить пенсии пожизненно, вне зависимости от остатка накопленных гражданином средств. Согласно идее авторов проекта, так называемые «условные пенсионные накопления», формируемые за счет работодателей, не будут наследоваться, а будут использованы государственным фондом (ЕНПФ) централизованно для выплат тем, кто достиг пенсионного возраста. За счет этого дополнительного налога предлагается также гибко (в зависимости от стажа) начислять базовую государственную пенсию участникам накопительной пенсионной системы. «Здесь, опять же, работает принцип социальной справедливости – больше работал, больше копил, соответственно, больше получаешь», — прокомментировала министр Дуйсенова.

Естественно, работодатели Казахстана сегодня не в восторге от идеи нового отдельного сбора в накопительный фонд. Особенно с учетом того факта, что нынешние пенсионные взносы уже де-факто являются налогом с заработных плат, и ложится он именно на плечи работодателей. Дело в том, что при трудоустройстве традиционно оговариваются суммы к выплате на руки, а не те, которые начисляются бухгалтерией и с которых удерживаются налоги.

А ведь пять процентов от фонда оплаты труда – это немало. Для оплаты нового пенсионного налога компаниям придется дополнительно увеличивать объемы фонда оплаты труда. Если же увеличивать нет возможности, то останется урезать зарплаты. Учитывая довольно напряженное положение бизнеса Казахстана в современных экономических условиях, такой сценарий весьма вероятен для многих сотен предприятий. Получается, что своей внешне благой идеей реформаторы из Минтруда снижают конкурентные ресурсы отечественного бизнеса. В результате ввода нового налога у казахстанских компаний будет меньше ресурсов повышать доходы своих работников. Соответственно, позиции отечественного бизнеса на рынке Таможенного союза становятся слабее по сравнению с компаниями из России и Белоруссии. Работающие казахстанцы почувствуют еще большее замедление роста своих доходов. А последние, согласно данным Нацстатагентства, в последние 2-3 года и без того росли значительно медленнее по сравнению с докризисным периодом и с аналогичными показателями России и Белоруссии. Во многих компаниях частного сектора зарплаты вообще не повышались годами.

В целом, несмотря на активную разъяснительную деятельность Министерства труда по поводу предлагаемых пенсионных новшеств, пока сохраняется впечатление, что эффект от них серьезно не анализировался и не просчитывался. К сожалению, пока остается то же самое впечатление «сырости», недоработанности и поспешности выдвинутых идей, что и полтора месяца назад, когда реформа только была анонсирована. А наибольшие сомнения здесь вызывают даже не расчеты, не цифры, а тот базовый принцип, на котором авторы реформы пытаются сделать акцент: социальная справедливость. С этим, увы, как-то не получается. Так и тянет продолжить знаменитое изречение советского лидера Л. И. Брежнева, который однажды сказал: «Экономика должна быть экономной». А справедливость должна быть справедливой!