Малый и средний бизнес в Казахстане — для неудачников. Госслужба — путь к успеху

Налоговая система Казахстана создана для двух вещей: контроль над бизнесом (чтоб не повадно было политикой заниматься) и создание условий для ухода от налогов. По другой версии, философия Налогового кодекса — «высасывать» сбережения людей до конца: что не соберем налогами, то выколотим штрафами. Во всяком случае, в этом убежден президент ассоциации предпринимателей Виктор Ямбаев. 

Виктор Ямбаев

На двух предпринимателей — один бухгалтер

По мнению эксперта , основная проблема казахстанской экономики — ориентир на европейские страны с их фискальной политикой. На деле получается микс западных ценностей с местной спецификой:

— Если верить нашим болтунам-аналитикам, у нас тут чуть ли не налоговый рай. Тогда странно, что маленький индивидуальный предприниматель не может сдать отчет без налогового инспектора или паразитарных структур, которые специализируются на этой услуге.  На 1 миллион 200 предпринимателей в малом бизнесе у нас насчитывается 600 тысяч бухгалтеров. Законодательство написано таким образом и настолько заморочено, что понять его может только налоговик с пятилетним стажем. Еще примечательно, что в каждом ответе который вы получите от налогового комитета, будет приписка: «данный ответ не является официальным и гарантией правильности». То есть комитет полностью снимает с себя ответственность.

Это как раз и есть фискальная модель. При максимальных полномочиях — минимум ответственности. Вы можете по полгода судиться с налоговыми органами за какие-нибудь, якобы неправильно выплаченные НДС, и даже выиграть этот суд (что, впрочем, маловероятно),  но тот, кто вас в этот суд потащил, никакой ответственности не понесет. Только предприниматель за все отвечает.

— Но ведь у нас есть так называемая «упрощенка»?

— Я рад, что у нас есть эта упрощенка с ее тремя процентами, при всех ее бухгалтерских огрехах. Но как только включается НДС… Это как бандитский счетчик. Никакой это не налог на добавленную стоимость. Нет никакой добавленной стоимости. Это налог с оборота. И как только он включается, сразу начинаются проблемы на предприятии. Потому что 12% — это та прибыль, которая остается после всех этих уплат, поборов, покупки никому не нужных сертификатов, бумажек, оплаты бухгалтеров, зарплаты работникам. И вот НДС — это последнее, что осталось у предпринимателя. И это забирают. Я всегда говорил: НДС — не бюджетно формирующий налог, а самый коррупционный. Высасывать людей до конца — это философия Налогового кодекса. А концепция — что не соберем налогами, то выколотим штрафами. Хорошо еще, что благодаря нашей постоянной работе и критике, в министерстве финансов сделали отчет не раз в 3 месяца, а хотя бы раз в полгода. Поэтому я заявляю: упрощенка на деле — никакая не упрощенка. Особенно что касается расчета зарплаты, социального налога, подоходного налога. Я не понимаю, почему нельзя сделать, как в Дубае, например — процент с оборота и больше ничего. Пришел, заплатил процент с заявленного оборота, а уже пусть налоговики высчитывают куда социальный, куда подоходный и т.д. Это было бы проще. Зачем нужны лишние сложности? И еще, у нас регулярно ведутся разговоры о том, чтобы подвести бухгалтерскую отчетность под международные финансовые стандарты. А какие они международные стандарты!? Мир не однороден.

— В Казахстане уже четыре раза объявляли мораторий на проверки малого и среднего бизнеса. Может власти все-таки пересмотрят налоговое законодательство?

— Власть прекрасно понимает: в Налоговом кодексе есть много нормативных актов, которые тормозят развитие экономики. Точнее сказать, вся контрольно-надзорная система, включая фискальную, тормозит развитие. Мы 20 лет спорим на тему, сколько раз нужно проверять субъекты малого бизнеса налоговыми органами. Раз в месяц, раз в год, раз в три года? Да, можно проверять каждую неделю и подсказывать, и улучшать работу бизнеса. А можно один раз в жизни проверить и довести человека до петли и разорения. При всех достижениях казахстанской экономики, модель ее осталась советской. Максимум полномочий контрольно-надзорных органов и минимум ответственности. Ужасает, во-первых, число надзорных органов. Более полусотни (56-58) организаций. Особо активных — 30. Их дальнейшее сосуществование с реальным сектором экономики невозможно. Посмотрите, у нас успешные кто? Те, кто имеет связь с административными ресурсами — монополисты и люди, приближенные к бюджетной кормушке. Все остальные выживают в конкурентной среде. Я сейчас делаю мониторинг: » в центре города сдается, продается». Люди уже не рады ни своему бизнесу, ни своему выстраданному имуществу. Люди устали уже от этих штрафов, от чиновников из надзорных органов. Увернуться от штрафов практически невозможно. Потому что философия такая: чем больше выявлено нарушений и наложено штрафов, тем лучше для бюджета надзорно-контрольного органа. Чем хуже ситуация в стране в реальном секторе экономики, тем лучше финансируется их работа. Все поставили с ног на голову, а должно быть наоборот. Если из года в год в налоговом комитете или СЭС, или другой государственной структуре идет увеличение нарушений, значит,  признать работу этого госоргана неэффективной.

Малый бизнес — для неудачников!

— Вы сейчас рисуете картину, в которой бизнес скоро «загнется»…

— Работать в реальном секторе экономики никому не хочется, не выгодно и не престижно. По мнению так называемой «золотой» молодежи, малый и средний бизнес — аутсайдеры и неудачники. Только государственная служба — это спасение для национальной молодежи. В этом престиж. Первое — работа в контрольно-надзорных органах. Финансовый сектор и нацкомпании — поближе к деньгам, подальше от ответственности. Второе, это работа на государственной службе. Обладание контрольно-надзорными и разрешительными полномочиями или фискальными функциями. Вот где реальные приоритеты Казахстана. Где видит себя молодежь, там будет и страна. А молодежь в реальном секторе себя не видит,  несмотря на все уговоры и на всю рекламу, которую осуществляет правительство. За время существования независимого Казахстана было проведено много реформ, и есть много хорошего. Но тем не менее, заниматься бизнесом здесь крайне сложно.

Параллельная экономика

— Программа индустриально-инновационного развития поможет улучшить экономическую ситуацию в стране?

— Программа форсированного индустриально-инновационного развития — это, по сути, создание второй параллельной экономики на бюджетные деньги. Ну, посмотрим, что из этого получится. Это как у цыган: «Мы этих детей помоем или новых наделаем?». Так вот, если новых попытаться наделать на бюджетные деньги, то опять вопрос возникает:  это будут частные предприятия или государственные? Если государственные, то как будут конкурировать с частным сектором? И каким образом будут назначаться собственники этих предприятий? Или как будут дарить, продавать или передавать уже готовые предприятия на ворованные легализованные деньги?! Вопросов много. Ну вот, почему рынок сам за эти годы не создал эти предприятия — по строительству самолетов, вертолетов, да чего угодно. Почему непременно бюджетные деньги?!

Кстати, очень удачно все забыли про амбициозные проекты — 2030. Да и до этого в стране было много программ. Сколько денег угрохали — неизвестно. А теперь уже не надо. А кто ответит? Деньги откуда взялись? Как раз деньги на это вытаскивали из реального сектора. Получается, разрушая действующих, пытаются создать новых. Нужно навести полный порядок в бюджетной сфере и исключить бюджетное воровство, приписки и реализацию бездарных проектов.

Анонимное мнение: наши налоги — чтобы бизнес в политику не ходил

По мнению другого эксперта, пожелавшего остаться неизвестным, налоговая система Казахстана создана такой сложной для определенных целей:

• Создание максимального количество условий для ухода от налогов. Потому что платить налоги невыгодно, чревато полным разорением. Как в шутке: заплати налоги… и спи на лавочке;

• Чтобы любого можно было отвести в суд;

• Чтобы была возможность рейдерского захвата. Большинство из них начинаются с налоговых или финансовых проверок.
  

Хитроумная схема по усмирению бизнесменов используется в случаях, если:

•   Предприниматель начинает заниматься политикой;

•   Финансирует демократические институты и общественные организации;

•   Открыто выражает свою точку зрения, отличную от «политики партии».

Тем не менее, высшая форма бизнеса — это политика. И это вполне логично. Чем больше человек занимается экономикой, тем больше он понимает, что ему нужно сохранять свои капиталы. А сделать это можно, либо финансируя политические структуры, либо участвуя в политике. А государству не нужны налоги — ему нужен контроль. Это разные вещи. Чтобы что-то изменилось, нужно перепозиционировать систему. Перестать контролировать бизнес — как он тратит свои деньги, на что он их тратит, а просто собирать налоги и изменить практику налогообложения. Упростить ее максимально.

Один аргумент против

Кажется, критиковать наши налоги можно бесконечно. Одно «но» — согласно официальной и совсем не-казахстанской статистике,  наша страна входит в 20-ку «самых простых и удобных налоговых систем» мира.