События в мире подталкивают страны ЦА к многовекторности — политолог

Сегодня страны Центральной Азии участвуют в ряде интеграционных и международных форматах сотрудничества — это ЕАЭС, ШОС, Шанхайская организация сотрудничества и т.д. Однако по сей день остается непонятным, как все эти различные инициативы и проекты могут сочетаться между собой и будут ли какие-либо реальные действия в плане совместной работы.

На этом фоне неудивительно, что страны ЦА пришли к пониманию о необходимости углубления региональной интеграции. Важными элементами являются координация экономической политики, расширение торговых связей и выстраивание общих позиции по международным региональным вопросам, то есть речь идет об общих интересах.

Политолог, профессор Казахстанско-немецкого университета Рустам Бурнашев поделился мнением о том, как региону сохранить «многовекторность» в условиях изменяющихся геополитических тенденций и каким образом следует трансформировать подходы к решению внутренних проблем безопасности.

Узкий формат

По мнению эксперта, идея объединения в настоящее время носит формальный характер.

«К сожалению, в ЦА доминирует наивно-романтическое понимание региона. Мы думаем, что вот эти пять республик — они обязательно составляют регион. То есть не должно быть не меньше, не больше. Мне кажется, это достаточно серьезная проблема. Проблема связана с тем, что мы не готовы в теоретическом плане осмыслить формат ЦА в каких-то других наполнениях. Например в расширенном или суженном формате», — рассуждает политолог.

В данном случае ключевая проблема состоит в неготовности конструирования региона (чего-то нового). По сути, это и есть ключевой вопрос «реагирования на вызовы».

«То есть ответ на вызов — это конструирование чего-то нового. Соответственно, если мы посмотрим историю попыток сотрудничества ЦА, то мы увидим наиболее эффективный подход, когда государство заинтересовано методом реагирования. Мы видели, как это происходило в 90-е года или в начале 93-го года, когда собственно заявили о Центральной Азии.

И мне кажется, у нас появилась возможность реагировать в каком-то новом формате. Нам известно, что Узбекистан в 2017 году принял стратегию развития и зафиксировал свое понимание региона. И оно включает в себя Афганистан», — полагает эксперт.

Многовекторность в условиях изменяющихся геополитических тенденции

Понятно, что все страны ЦА придерживаются концепции многовекторности. Однако называют ее по-разному. К примеру, в Узбекистане не используется этот термин, там говорят о многоуровности. Но суть стратегии одна и та же, — она наиболее выгодна для Центральной Азии.

«Все наши страны придерживаются концепции многовекторности. Эта стратегия наиболее выгодная с точки зрения потенциала стран и геополитического положения. Стремление сохранить многовекторность может быть одним из ключевых факторов, который должен лежать на основе регионального сотрудничества. Потому что события сами подталкивают нас к этому, занять какую-либо позицию.

Противостоять внешним негативам мы сможем только в определенной региональной конфигурации. Потому что она позволит нам получить и необходимый людской потенциал, и качество человеческого потенциала, и необходимый рынок, именно тот рынок, который станет значимым для внешних факторов», — говорит Бурнашев.

Разумеется, есть сомнения в том, существует ли регион на самом деле. Отсюда вытекают и внутренние вызовы, такие как вопросы о спорных границах, водные ресурсы, продовольственная безопасность, дестабилизация и пр.

«Мы видели, как в 2000-е годы наши страны рассматривали большинство вызовов как национальные. Региональная кооперация по реагированию на вызовы в основном была декларативной. С моей точки зрения, такая декларативность действительно может справляться с проблемами вне кризисные моменты. Но в той ситуации, с которой сталкиваются сейчас, все-таки региональный подход создаст объединенное общее знание таких вызовов. Реагировать на них будет лучше в региональном формате», — считает политолог.

Тому пример консультативная встреча стран ЦА, которая прошла в Чолпон-Ате в июле 2022 года. Ведь благодаря этому формату Казахстан и Таджикистан достигли договоренностей касательно водных ресурсов.

Говоря о безопасности, эксперт утверждает, что она появляется вследствие реализации совместных проектов или интеграционного сотрудничества.

«Если мы традиционно понимаем безопасность как реагирование на «emergency situation», то есть на вызов, который заставляет нас менять правила игры, нормативные соглашения, то сейчас следует перейти на понимание безопасности как систему управления вызовами. Эта идея хорошо прозвучала в прошлом году на встрече в Ташкенте. Тогда был презентован проект объединения Центральной Азии и Южной через Афганистан.

Наши российские коллеги задавали вопросы «а как вы можете строить коммуникации через Афганистан, если там не обеспечена безопасность». В этом случае хорошо прозвучал тезис о том, что мы, строя экономический-инфраструктурный проект, тем самым обеспечиваем безопасность», — заключил политолог Рустам Бурдашев.