Бросил науку и стал фермером: «Пора спасать Казахстан»

Жанибек Кенжебаев — удивительный собеседник, с ним можно разговаривать часами. О любимом деле он регулярно рассказывает на своей странице в Facebook, а наработками и опытом охотно делится с коллегами и начинающими фермерами.

Почти четыре года назад он уехал из столицы в костанайскую степь, в Амангельдинский район. Там он создал вместе с командой энтузиастов настоящую ферму-мечту, увеличив поголовье скота с трех до шести тысяч голов. В его планах расширяться, развиваться и дать дорогу такой же «горящей» молодежи.

— Я рассказываю о своих экспериментах, чтобы люди не боялись что-то менять в жизни, в том числе и работу в поисках своего призвания, — рассказал Жанибек. — В животноводство я пришел четыре года назад осознанно. Мне тогда исполнилось 30 лет.

Предложили под управление молодую ферму в степи, и не раздумывая, через неделю я попрощался с семьей и уехал. Теперь я здесь

Помимо животноводства и создания новой стратегии управления современным хозяйством я двигаюсь в сторону внедрения в бизнес науки и инноваций. Моей самой первой работой в карьере была как раз наука. За 12 лет, что я посвятил науке, пришел к единственному выводу — казахстанская не продвинулась вперед ни на шаг.

Стагнация науки

— Это вина государства или инертность ученых?

— Это замкнутый круг, который никто не может разорвать. Управляют этой сферой в Казахстане компетентные лица, призванные развивать науку. Но не делается достаточно для повышения ее финансирования, эффективности. Вовлеченность в науку масс, особенно молодежи, мизерная. На рынке есть уже зрелые игроки, а новые лица не появляются.

Сами ученые не верят в возрождение науки. Они стараются, но есть некий психологический барьер, что система не даст им развиться. Да и бизнес не хочет поддержать. Ни ученые, ни бизнес не верят друг в друга

Например, для своего скота я покупаю подкожные чипы австралийского производства. Мы вакцинируем животных голландскими, польскими и российскими вакцинами. Нужен станок для фиксации животных, и я мечтаю об американском. Даже наши мечты крутятся вокруг зарубежных технологий. Потому что своих, казахстанских, попросту нет.

— Средний возраст ученых-аграриев — 60 лет, молодежь в науку не идет — никто не хочет работать за 100 тысяч тенге. А что сделали наши дедушки-ученые, чтобы продвинуть науку вперед? И за что им нужно увеличивать финансирование?

— Развивать науку чрезвычайно важно. Без нее под угрозой окажется безопасность страны: и национальная, и экономическая и продовольственная. Финансирование необходимо наращивать, разорвав замкнутый круг недоверия науки и бизнеса друг другу.

Науку нужно омолаживать, ведь для практических результатов нужны энергия, сила и креативность. Мне 34 года. Судя по большинству своих сверстников, я должен жить в городе, пользоваться всеми благами цивилизации, но я пришел сюда, в степь, и знаю, что хозяйство держится благодаря моей энергии и моих коллег, которые трудятся со мной в одной команде.

Наша общая энергия позволила нам за четыре года увеличить поголовье в два раза — с трех до шести тысяч голов

Итог 2022 года будет именно таким.

— Это по животноводческим меркам хорошо или могло быть лучше?

— Это фантастический результат.

Заразный энтузиазм

— Почему вам удалось, а другим не удается?

— Я бы так не сказал, что я один такой уникальный. В Казахстане полно фермеров, показывающих блестящие результаты.

А успех нашего хозяйства в том, что я переехал в степь не просто с энтузиазмом и горящими глазами, а с идеей, мечтой. И именно моя мечта позволяет находиться и трудиться в степи без какого-то топлива. Как атомный реактор, она будит меня рано утром и не дает допоздна лечь спать. Я весь день нахожусь в работе и не устаю.

Жанибек Кенжебаев

Мои близкие и друзья постоянно напоминают о моем бэкграунде, регалиях, параллельном бизнесе и спрашивают, неужели мне не жаль своей жизни, которую я трачу на хозяйство вместо тусовок? Они искренне пытаются меня понять. Но словами объяснить это невозможно.

В моем деле нужна бесконечная энергия и мечта. Я мечтаю каждый день, чтобы мои животные не болели, чтобы в конце апреля результаты на ферме были лучше, чем в предыдущем апреле, чтобы приплода было больше.

Моя мечта имеет мультипликативный эффект — я сам тружусь на ее исполнение и заразил этим свою команду

Наши совещания не обычные отчеты у доски. Мы спорим, фантазируем, бурно обсуждаем самые смелые идеи.

— То есть вы хотите создать образцовое хозяйство и доказываете это через свои желания?

— Через мечту. Было бы только желание, уже бы остыл. Потому что в степи слишком много испытаний для человека. Обо всем не напишешь в интернете, но

нам бывает очень тяжело, особенно когда теряются люди и скот, когда бушуют степные пожары

В 2021 году в СМИ была статья о пожаре в нашем районе. Журналисты хвалили пожарных за их героическую победу над огнем. Но никто не обмолвился ни словом о том, что этот же пожар мы тушили целый месяц, и на помощь к нам так никто и не пришел.

Когда осталось справиться с последним километром огненной полосы, приехали пожарные с журналистами. Получился отличный репортаж,

а за кадром осталась толпа наших черных от сажи ребят с прогоревшими подошвами обуви и одеждой. Бывает и такое.

Протеиновая держава — реальность

— О чем вы мечтаете?

— Чтобы Казахстан стал протеиновой державой.

— Вам одному это явно не по силам. А сколько в стране должно быть таких Жанибеков, как вы, чтобы она сбылась?

— Много должно быть. И я на своем примере, рассказывая о жизни в степи в соцсети, пытаюсь заражать энтузиазмом и мечтой других «жанибеков».

За четыре года я помог в создании трех ферм. И ребята преуспевают, начав дело со 100 голов

Наше число должно расти. Для протеиновой державы нужно, чтобы нас было минимум 10 тысяч по стране, а в идеале — свыше 100 тысяч.

— Сколько вас в команде?

— Около 50 человек постоянных сотрудников. Хозяйство растет, и у нас еще планов на десять томов: мы собираемся все автоматизировать, повысим продуктивность на каждого сотрудника, скоро уже начнем возвращать инвестиции, вложенные в наше дело инвесторами.

Работаю по принципу «плох тот солдат, который не мечтает быть генералом». Да, мои мечты очень смелые и амбициозные. А почему бы и нет?

Именно так и надо мечтать, отражая как зеркало любые сомнения окружающих.

— Многие эксперты из аграрного сектора отмечают, что казахстанские чиновники от сельского хозяйства фермерам только мешают своими решениями, нежели помогают. Это правда или нет?

— Если говорить о наших местных властях, например районный акимат, он здорово помогает. Во-первых, субсидиями.

В 2021 году цена за тонну ячменя из-за засухи взлетела с 45-50 до 103-105 тысяч. Акимат выделил сумму, которая в два раза удешевила стоимость закупленного зерна

Во-вторых, местные власти очень оперативно реагируют на какие-то чрезвычайные ситуации. У нас ЧП на хозяйстве очень много в любое время года. А поскольку мы сильно удалены от населенных пунктов и до ближайшего райцентра 170 км, власти всегда готовы прийти на помощь хоть каретой скорой помощи, хоть эвакуацией, хоть вездеходом. Я за это акимату очень благодарен.

Жанибек Кенжебаев

Но при этом я довольно часто благодарен властям и за то, что они просто нас не трогают. Работаем тише воды, ниже травы, развиваемся сами по себе четвертый год, оказываем и получаем помощь в случае необходимости.

Дорогу молодым

— За годы независимости государство приняло и реализовало порядка семи госпрограмм АПК, еще плюс бесчисленное множество ведомственных минсельхозовских программ и проектов, выделены триллионы в поддержку сельского хозяйства на автоматизацию, увеличение производительности труда. Вы можете отметить хотя бы одну госпрограмму, которая вам помогла в хозяйстве?

— Наше основное направление — коневодство.

Лошадей у нас больше, чем остального скота. Но в Казахстане коневоды обделены госсубсидиями на 99%

Откройте правила субсидирования животноводства и попробуйте найти пункт, которым предусмотрены деньги на содержание маточного поголовья, например.

Если в 2022 году в эти правила не внесли изменения, я просто уже перестал их читать, так как они мне ни разу не пригодились. Раньше был пункт, что покупка племенного жеребца субсидировалась 100 тысячами тенге. А хороший племенной жеребец стоит от 600 тысяч до миллиона тенге. И что мне дадут эти 100 тысяч? К тому же жеребцов я покупаю не каждый год. Если правильно вести племенной учет, на большой табун нужен один жеребец на много лет.

По крупному и мелкому рогатому скоту мы получаем субсидии, но они не столь велики, чтобы говорить, как хорошо мы зажили.

В основном нас спасают частные инвестиции. Наши интересы и планы с инвесторами схожи в одном и самом главном — увеличивать поголовье и прибыль

И инвесторов таких Казахстану также нужно также много, как и «жанибеков». Моих инвесторов устраивает та модель управления хозяйством, которую я выбрал — развиваться, в том числе и путем экспериментов с новым форматом управления и работы с молодежью.

Я смог схантить из потока ребят, бежавших из села в город, толковых и работящих, сейчас мы растем вместе. Я же не просто принимаю к себе рабочие руки, я делюсь знаниями, обучаю, даю возможность каждому сотруднику развиваться.

Основной костяк моей команды — местные ребята, которые обычно трудятся в городах в качестве обслуживающего персонала. Им по 21-22 года

Но есть и с образованием — два ветеринара, например. Тоже молодые, которые закончили ветеринарный колледж в городе и приехали ко мне в степь работать в команде. То есть у меня в хозяйстве сейчас исключительно люди, которые так же горят работой, как я. И именно это значительно облегчает задачу приблизиться к мечте.