«Самрук-Казына»: проще закрыть, чем заставить работать — Ашимбаев

Созданный в 2006 году холдинг «Самрук» для повторения Казахстаном «сингапурского экономического чуда» за годы своего существования пережил несколько трансформаций. В 2009 году преобразовался в Фонд национального благосостояния «Самрук-Казына» путем слияния с фондом «Казына». В 2013 начал преобразование от администратора переданных госактивов в активного инвестора.

И весь этот бесконечный процесс изменений привел к тому, что 21 января 2022 года президент Касым-Жомарт Токаев пообещал главе фонда Алмасадаму Саткалиеву отправить его вместе с «Самрук-Казына» в небытие, если в очередной раз провалится реформа деятельности фонда.

Политолог Данияр Ашимбаев регулярно выступает с критикой как в адрес этой структуры, так и в целом в отношении нацкомпаний за неэффективность их работы. И в этот раз эксперт не видит никаких предпосылок к тому, что у менеджмента ФНБ есть хоть какие-то шансы исполнить поручение главы государства.

Новая жизнь — новые слова

— Данияр, речь идет о приватизации активов «Самрук-Казына» и жестком требовании Токаева кардинально изменить деятельность фонда. Что станет с нацкомпаниями, когда они лишатся опеки «Самрук-Казына»?

— Нацкомпании жили и до «Самрук-Казына». И вполне себе здравствовали. Проблема в том, что у нас нацкомпаниями периодически считалось что угодно. Одно время даже Народный банк, когда был государственным, считался нацкомпанией.

Нацкомпания в принципе понятие очень условное. Это отраслевой государственный холдинг, в который включены все относящиеся и не относящиеся к теме предприятия, включая всевозможные сервисные и  вспомогательные подразделения. В то время как основное производство уже остается в тени.

И как только возникли нацкомпании, на них присела национальная буржуазия. Она стала вводить корпоративное финансирование, стратегическое планирование и много других умных слов

То есть периодически подменяли собой министерства и действовали в соответствии с тем, как хочется их менеджменту, не особенно обращая внимание на государство. Тем более, давно была взята такая традиция, что министерства фактически находились на содержании нацкомпаний.

В данном случае принято говорить про «квазигоссектор», но я считаю это понятие ошибочным. Это слово вообще из экономического словаря и в реальную практику вошло только в Казахстане. Во всем остальном мире это государственный сектор экономики, и точка. Только у нас он квазигосударственный.

Поэтому и менеджмент ведет себя, как будто он не совсем государственный. А государственный ведет себя так, будто это не совсем государственные активы

Модернизации, реформы, оптимизации, сокращения – эта песня идет с момента создания первой нацкомпании. Слово «трансформация» возникло тогда, когда очередная команда не знала, как оправдать свое существование. Под каждую трансформацию создавались отдельные проектные группы.

Бьем кредитами по кредитам

— То есть под лозунгом сокращений создавали новые управленческие структуры?

— Да, которые занимались разработкой стратегии этого самого сокращения. Как-то одна из нацкомпаний дважды проводила сокращения. Сначала сократила количество управляющих директоров вдвое. И буквально через полмесяца выяснилось, что их осталось всего 50.

То есть смысл существования такого количества разных структур непонятен. В том же

Министерстве энергетики есть департаменты производства нефти и газа, где работают человек по 15-20. А в госсекторе, отвечающем за развитие этих же отраслей, еще 400. И которые друг друга постоянно дублируют

Допустим, добычей нефти у нас занимаются «Озенмунайгаз» и «Эмбамунайгаз». Они входят в состав «Разведка Добыча КазМунайГаз», где огромный аппарат. «РД КМГ», в свою очередь, входит в нацкомпанию «КазМунайГаз», где этими же вопросами занимаются еще с полдюжины департаментов и управляющих директоров. А КМГ входит в «Самрук-Казына», где есть дирекция нефтегазовых активов и профильный управляющий директор. То есть возникает гигантская бессмысленная бюрократическая прослойка.

— И на одного реального рабочего с положительным КПД приходится десять начальников?

— Да, как в том анекдоте про лодку с директорами и одного гребца. Все эти надстройки можно переименовывать и  реструктуризировать бесконечно. Сейчас от «Самрук-Казына» президент требует реформ.

24 января на своей странице в Facebook глава фонда выложил просьбу обратиться к нему с советами. А через два часа закрыл дискуссию,

заявив, что «Самрук-Казына» будет фактически заниматься теми же вопросами, которыми занимался и раньше – управлением активами, реализацией инвестиционных проектов и выступать оператором правительства по различным инициативам и реализации социально значимых программ.

То есть тем, чем фонд занимался в последние годы. И чем занимался достаточно плохо.

Мы видим, что деньги уходят непонятно куда, контроля за ними нет. У нас бюджет-то плавающий, условно говоря. Когда в бюджет приходят деньги из Нацфонда, подразумевается хотя бы формальный контроль государственного финансового аудита, счетного комитета и рассмотрение вопроса в мажилисе. А когда правительство поручает делать что-то «Самрук-Казыне», фонд сам определяет суммы, сроки и выбирает подрядчика. И миллиарды тенге опять проходят мимо бюджета. Мы видим гигантские завышенные сметы, непонятную деятельность.

«Самрук-Казына» любит класть свои деньги на депозиты в банках, причем на льготных для банков условиях. Но при этом привлекает огромное количество кредитов, которые погашает, набирая другие кредиты

Вот такая кредитная политика фонда привела к тому, что Кашаган, главный нефтегазовый проект независимости, по-моему, никогда не окупится. 2/3 активов «Самрук-Казына» находятся в залоге, а долгов висит на 7 триллионов.

Отчитаться некому, реформировать — очереди

— А кто-нибудь подсчитывал, сколько лет нужно, чтобы все это погасить?

— Без понятия. В 2021 году «Самрук-Казына» взял два кредита на текущие расходы. То есть компания, у которой, по собственным данным, 2 триллиона тенге кэша, привлекает кредиты в долларах на текущее финансирование.

То есть любая девальвация сумму долга увеличивает. И в этих условиях, а мы видели, сколько сменялось команд и в «Самрук-Казына», и в нацкомпаниях, долги продолжают расти, а активы ходят туда-сюда безо всякого смысла.

При заявленных сокращениях увольняют определенное количество работников.

По данным 2020 года, когда последний раз публиковали аудиторскую отчетность фонда, один сотрудник «Самрук-Казына» получал в среднем 3 тысячи долларов в месяц

Не считая всяких других выплат, которые не проходят через бухгалтерию.

— А учитывая огромный штат…

— Сколько в структуре находится управляющих директоров, исполнительных директоров, директоров дирекций, советников, консультантов, директоров департаментов, вряд ли известно даже менеджменту фонда.

Когда он выступает в роли агента правительства по тем или иным инвестиционным проектам, мы не видим, как деньги консолидируются и как работают.

Обещанные нефтехимическое производство, модернизация НПЗ, реконструкция энергосистемы – где это все? Отчитаться желающих нет. Зато очереди заниматься трансформацией

Будь «Самрук-Казына» домохозяйством, уже давно бы обанкротился. Но фонд не банкротится, так как в него постоянно идут бюджетные вливания.

Так есть ли смысл существования холдинга? Допустим, в качестве примера рассмотрим три энергетические нацкомпании — «Самрук-Энерго», KEGOC и КОРЭМ. Логичнее было бы подчинить их Министерству энергетики. Но мы понимаем, что минэнерго, став их хозяином, начнет давать им свои поручения и залезать в их карман.

А вообще, в идеале «Самрук-Казына» не должен заниматься стратегическим планированием, развитием металлургии, нефтяной промышленности и так далее. Это задача министерств и самих профильных компаний.

Задача фонда в идеале — обеспечивать соблюдение баланса между госзаданиями, зачастую бессмысленными, и финансовыми результатами работы холдинга, то есть соответствующих нацкомпаний

Быть буфером между правительством и госсектором экономики. Не более того.

Кто для этого нужен? Компетентные юристы, служба аудита и бухгалтерия. Никакие 20 членов правления, 40 управляющих директоров и 30 советников не нужны. Иначе получается как в том анекдоте, появившемся одновременно с созданием первых казахстанских нацкомпаний, про ЛОРиков, ЖОРиков и СУК.

Переименуем и заживем!

— Сейчас 50% этой армии высвободится. Наверняка же придется куда-то перепристраивать всех племянников и токалок? Не появятся ли опять какие-то полупрозрачные структуры, где соберется уволенная родня?

— Я бы сказал так: в рамках той трансформации, о которой объявил «Самрук-Казына», Фонд национального благосостояния проще переименовать в Фонд ненародного благосостояния и

создать две новых управляющих компании внутри – «Самрук-Казына УР» (уволенные работники) и «Самрук-Казына ВС» (внешние советники). Я почему-то грядущую трансформацию себе так и представляю

А по-другому и не получается. Прошедшие не запомнились нам ничем, кроме того, что вице-президентов переименовали в управляющих директоров, управляющих директоров – в исполнительных, исполнительных директоров – в директоров дирекций, директоров дирекций перевели в состав советов директоров нацкомпаний без должности в центральном аппарате, но с окладом по прежнему месту работы.

Какую бы реорганизацию ни проводил сам «Самрук-Казына», она бессмысленна в принципе. Это переименование одного в другое

И еще немаловажный вопрос – какой социальный пакет получит сокращаемый персонал и кого конкретно сократят? Объявлено о сокращении четырех руководителей дочерних предприятий. Скорее всего, их места займет кто-то из уволенных.

Поэтому смысл оптимизации «Самрука» силами «Самрука» точно такой же, как если бы в послевоенной Германии борьбу с нацизмом осуществили силами СС

Очевидно, что многие активы фонда нужно приватизировать, так как мы видим, что квазигоссектор бухнет на глазах. И проекты, которые он реализует, не только убыточны, они вообще бессмысленны и никогда не заработают. Их невозможно будет даже приватизировать.

Один сломал, другой потерял

— Приведу пример. В свое время «Самрук-Казына» потратил миллиарды на создание солнечных батарей. Когда их пытались продать за 300 млн долларов, фонд потратил больше миллиарда на погашение внешних долгов перед иностранными банками за несработавшие инвестиции в этот сектор. А теперь выясняется, что

на балансе ФНБ висят гольфклубы, дома приемов, санатории, футбольные клубы, яхты

Да «Самрук-Казына» проще пристрелить, чем заставить его работать. У нас в целом возникает проблема управления в стране. Но «Самрук-Казына» эти проблемы не решает. Он пылесосом вытягивает деньги из экономики. Да и вообще представляет собой персонажа из другого знаменитого анекдота – один сломал, другой потерял.

Поэтому людям, которые работали в «Самрук-Казына» хотя бы год, нельзя доверять реорганизацию фонда. Лично я ту дискуссию, которую 24 января провел в соцсетях Алмасадам Саткалиев, кроме как издевательством над здравым смыслом, по-другому назвать не могу.

Видно, что холдинг отчаянно пытается найти хоть какой-то смысл своего существования. Сохранить то, чем занимается, без изменений

И просто придумать другое название. Будет ли это модернизация, реформирование, оптимизация, сокращение, трансформация – 15 лет мы видим, как в фонде растет управленческий аппарат.

— Благо синонимов хватает для переименований.

— Но финансовые показатели деятельности «Самрук-Казына» говорят сами за себя. Компания в долгах и убытках. Условно, платит в бюджет 100 млрд тенге, а могла бы платить триллион. Если кто-нибудь назовет хотя бы один пример успешного проекта, реализованного фондом, флаг ему в руки. А так, получается, просто идет круговое жонглирование активами. Без какого-либо коэффициента полезного действия.