Зачем отчитываться о прошлом, когда впереди будущее? — Ашимбаев

13 октября Касым-Жомарт Токаев подписал указ об утверждении 10 национальных проектов до 2025 года. И возложил контроль за исполнением указа на свою администрацию.

Поручения истекают из президентского послания 2020 года. Спустя 9 месяцев Агентство по стратегическому планированию и реформам «родило» новые стратегические документы. Их 1 июля 2021 года на очередном заседании Высшего совета по реформам презентовал председатель агентства Кайрат Келимбетов.

Глава государства еще тогда подчеркнул, что «польза от реализации национальных проектов должна быть нацелена на обеспечение благосостояния наших граждан» и поручил обеспечить контроль за расходованием средств, которые планируется выделить на реализацию национальных проектов. Все они хорошо знакомы казахстанцам, поскольку ранее имели статус госпрограмм:

• «Качественное и доступное здравоохранение для каждого гражданина «Здоровая нация»;
• «Качественное образование «Образованная нация»;
• «Ұлттық рухани жаңғыру»;
• «Технологический рывок за счет цифровизации, науки и инноваций»;
• Национальный проект по развитию предпринимательства;
• «Сильные регионы – драйвер развития страны»;
• «Устойчивый экономический рост, направленный на повышение благосостояния казахстанцев»;
• «Зеленый Казахстан»;
• Национальный проект по развитию агропромышленного комплекса;
• «Безопасная страна».

Обещанного много лет ждут

Политолог Данияр Ашимбаев считает, что прежде, чем доверять нацпроекты тем же чиновникам, следует с них спросить за реализацию ранее принятых госпрограмм.

— Нечто похожее на современные госпрограммы существовало в советское время, когда был план и государственный бюджет, который принимали на год.

Между тем временем и современной историей Казахстана в этом плане есть одна большая разница — тогда за реализацию плана и освоение бюджета строго отчитывались

А сейчас по десяткам госпрограмм отчетности нет и никогда не было с 90-х годов, как их стали принимать. Между тем, бюджеты текущих госпрограмм предусматривают расходы на триллионы тенге.

— Вроде было одно исключение. По первой пятилетке форсированного индустриально-инновационного развития пытались отчитываться.

— И все. Периодически по этому поводу активизируется Счетный комитет. Нет-нет возникают разные уголовные дела. Мы также видим критику со стороны главы государства и экспертов. Но в целом ни по одной госпрограмме исчерпывающей информации о результатах реализации нет. Одна госпрограмма заканчивается — принимается следующая.

Судя по паспорту программ, там одна форма отчетности — в администрацию президента. Ни несчастного пресс-релиза, ни брифинга. Ничего

Функцию утверждения госпрограмм президент передал правительству. Оно их все переутвердило в новой редакции. В них периодически корректируются какие-то показатели, но никакого серьезного мониторинга мы не видели. Возможно, есть какие-то межведомственные разбирательства по их реализации, но это особо не афишируется.

Поэтому лично у меня к всей этой системе госпрограмм отношение критическое. Сколько лет мы реализовывали «Цифровой Казахстан»? А потом возникает договор со «Сбером», и министр цифрового развития Багдат Мусин говорит, что все предыдущие платформы так себе.

Удобные показатели

— Если все так плохо, почему до сих пор государство не перешло на некую продуманную систему?

— Президент как раз и предложил утвердить систему национальных проектов. То есть глава государства утверждает единый национальный план развития, в котором четко прописаны национальные приоритеты. К этим проектам правительство утверждает национальные планы. Которые должны заменить вредные госпрограммы.

Можно много говорить о том, какие эти все проекты замечательные и интересные, но они до сих пор еще не все опубликованы

Разрабатывались они по-прежнему кулуарно, внутри тех же министерств. Насколько я знаю, даже общественные советы не участвовали в обсуждении этих нацппланов.

— То есть все осталось также, только название поменялось?

— Да, по сути так и есть. Плюс сокращено число показателей, которых нужно достичь. Они стали удобными и простыми. Например, план развития здравоохранения охватывает увеличение средней продолжительности жизни. А это показатель статистический, его можно безболезненно пересчитывать сколько угодно. Развитие социальной инфраструктуры, ее качество и комфортность также расписано на базе общего.

Сами себе авторы и контролеры

— В начале 2021 года президент утвердил концепцию развития госуправления. Что оценку деятельности госслужащих нужно проводить в соответствии с теорией перемен. Что за теория? Как ее проводить? Уверен, многие даже в Интернете не смотрели, что это такое.

Подход, при котором госчиновники сами пишут под себя задания, сами определяют критерии оценки, сами утверждают, сами реализуют — очень удобен

В принципе, мониторинг был возложен на Агентство по стратегическому планированию и реформам. Но я не заметил, чтобы кроме выступления Кайрата Келимбетова на заседании правительства и Высшего совета по реформам, об этом сказали еще где-то. А ведь важно — какой будет система мониторинга? Оценивать, скорее всего, будет Бюро национальной статистики, которое сейчас пробуксовывает с переписью.

Много раз предлагалось создать экспертное и общественное сопровождение госпрограмм

Давайте внедрим заслушивание раз в год или раз в полгода об их реализации в мажилисе. Нацпроектов это тоже касается. Технически особой разницы нет. Они разрабатывались несколько месяцев, так что было время обсудить их с общественностью.

Теоретически — все хорошо

— Вообще, действительно, содержимое нацпроектов так или иначе в госпрограммах фигурирует. Буквально вот 12 октября принят Национальный план развития АПК на 2021-2025 годы. Может быть, мы на старте второго дыхания мертвым программам? 

— Если должно появиться второе дыхание, то где первое? Как реализованы предыдущие госпрограммы развития АПК, «Нурлы жол», «Нурлы жер», индустриально-инновационного развития, программы развития регионов, языков, «Цифровой Казахстан»?

Тут же все элементарно — без отчетов о выполнении предыдущих программ, а мы предполагаем, что все плохо, раз по энному кругу зашли туда же, все теряет смысл

Те же разработчики придумали вместо госпрограмм нацпроекты. Скорее всего, мы увидим махинации со статистикой и такие показатели, по которым любое действие будет считаться неплохим результатом.

Условно говоря, Высший совет по реформам одобрил все эти национальные документы. Но и он состоит из правительственных чиновников, плюс председателей агентств при президенте, представителей «Атамекена» и господина Сумы Чакрабарти. То есть нацпроекты правительство утвердило внутри себя. Что мешало выставить их на всеобщее обсуждение? Провести слушания. Так их даже на площадке «Атамекена» не обсуждали. Кто состоял в рабочих группах по выработке этих нацпроектов? Те же чиновники и менеджеры квазигоссектора. Поэтому сейчас экспертов «просят» похвалить эти нацпроекты. А что хвалить? Если в их разработке никто не участвовал.

Теоретически можно сказать, что планы амбициозные, но у нас все планы амбициозные. А толку?

Идея упростить систему планирования может быть и хорошая. Но сделано в итоге все по-чиновничьи. Касым-Жомарт Кемелевич несколько раз говорил об отсутствии институциональной памяти у руководителей госаппарата. Так вот то, что мы видим, оно и есть.

Контроля и мониторинга нет, а законы при этом меняются постоянно, ведомства реорганизуются. И если министры еще более-менее стабильные, то их заместители меняются как перчатки. Госкомпании приватизируются или реорганизуются. В итоге программы как бы есть, а кем они выполняются, как и в каком состоянии находятся, спросить не у кого.

Мы построили! А оно работает?

— И, скорее всего, на эти нацпроекты потребуется дополнительное финансирование?

— Естественно. И, вероятнее всего, речь пойдет о деньгах Нацфонда, потому что других денег в стране нет.

— Как вообще это все стыкуется между собой? Все новые нацпрограммы и проекты, а денег на их реализацию нет?

— Никак не стыкуется. Я еще понял бы подобные вещи после проведения аудита. Есть парламент и Счетный комитет, например, которые могут запросить такую информацию. И чтобы нормально разобрались, что если деньги потрачены на строительство завода, то работает он или нет, каков его потенциал и так далее. Эти вопросы чиновники очень не любят.

Если построили миллиард квадратных метров жилья, то по какой цене и какого качества материалы использовали — вопрос уже другой

Сколько из новых квартир куплено реальными людьми, а не мафией квартирных рантье, которые зарабатывают на сдаче в аренду. Вот когда будут ответы на эти вопросы, можно будет судить об эффективности госпрограмм. Без этого обсуждать будущие проекты бессмысленно.

Когда условный чиновник собирается потратить 10 триллионов на развитие чего-то, и его просят ответить, куда потратил предыдущие 10 триллионов, у них блестящая реакция. «Вопрос никчемный, потому что нужно думать о будущем, а не о прошлом». Хотя я бы задумался доверять нацпроект человеку, который не может отчитаться о ранее проделанной работе.

Формальный общественный контроль

— Президент же человек не глупый. Так почему ж все новые и новые грандиозные планы принимаются? Его убеждают, что так нужно, и он не может победить эту систему?

— Эту систему, в которой мы живем, победить действительно нереально. Но если ввести хотя бы требовательность и контроль, может что-нибудь получиться. Хотя мы видим, что у нас и системы контроля вляпываются в скандалы. Потому что за положительное решение органов контроля начинают браться деньги. Внешний аудит провести в Казахстане невозможно. Региональные маслихаты с января, как их избрали, не слышно и не видно. Кроме нескольких скандалов с их арестами и выигранными у акиматов тендерами. Позиции маслихатов мы и не видим. Нет также и позиции общественных советов.

У нас получается, что общественный контроль и контроль со стороны представительной власти очень формальный

А по итогам реализации госпрограмм даже каких-то пиар-картинок о героически проделанной работе нет. Если положительных результатов не набралось на один несчастный пресс-релиз с инфографикой, то что можно ждать от новых нацпроектов, оказавшихся в тех же руках?