Продажа казахстанских ГЭС арабам выглядит «перепарковкой» денег ближе к Родине — экономист

Финансовый консультант Расул Рысмамбетов на своей странице в Facebook расценил сделку как попытку правительства откуда-нибудь достать денег на жизнь страны. Он предположил, что экономика Казахстана ударилась о дно и потеряла сознание.

«Исходя из текста документа, инвестору, скорее всего, отдают в управление электросети Алматы, ТЭЦ-1, 2, 3 в Алматы (перевод на газ, скорее всего, будет на эти средства, хотя не написано, что будет на газ, написано — «минимизация воздействия на окружающую среду», — пишет эксперт в своей другой публикации. — Пока не понимаю, кто будет партнером с казахстанской стороны, но думаю, надежные партнеры будут. Трактебель отдыхает. Мне кажется, грядет очень большой, неприлично большой передел собственности. И теперь понятно, почему майнеров разогнали».

Учитывая, что энергетические власти Казахстана за последние пять лет сделали слишком много серьезных заявлений, как они будут развивать отрасль, новость о сделке с ОАЭ многим показалась удивительной.

Специалист в области энергетики, экономист Асет Наурызбаев и вовсе считает сделку коррупционной. Вслед за ней алматинские тепловики заявили о намерении повысить тарифы на свои услуги.

Энергетический сценарий Казахстана

— Асет, вы согласны с тем, что продажа ГЭС арабскому инвестору похожа на передел собственности?

— Это только с нашей точки зрения передел собственности. А с точки зрения тех, кто это делает, это просто перепарковка из одного места в другое.

На наших глазах происходит отъем общественной собственности. Мы должны дать людям понять, где шерсть своя, а где колхозная

Поэтому, конечно, эта сделка коррупционная. Главный признак — в ней не участвовали конкуренты.

Чтобы разобраться, что происходит, для начала надо ответить на главный вопрос — а надо ли нам приватизировать гидроэлектростанции? Потому что это источники самой дешевой энергии. И почему бы их не использовать как ресурс для развития?

Сейчас у Казахстана сценарий развития энергетики опирается на возобновляемые источники.

Потому что до 2030 года поставлена цель добиться 15-процентного содержания возобновляемой энергетики в общем объеме

Эта цель выглядит разумной с учетом того, что к 2060 году мы взяли на себя обязательства обеспечить углеродную нейтральность. Поэтому если мы говорим, что к 2060 году должны закрыть очень большую часть энергетических возможностей возобновляемыми источниками, то 12%, которые мы должны достичь за десять лет, выглядят не очень большой скоростью.

В то же время это довольно большой объем. Значит, мы можем обеспечить существование энергосистемы с таким объемом возобновляемой энергетики с использованием существующих возможностей. Это регулирование ГЭС — Бухтарминской, Усть-Каменогорской, Шульбинской, Капчагайской и Мойнакской.

Будущее неизвестно

— Мы пока не знаем, что потребуется от этих ГЭС в ближайшие десять лет. Как изменятся наши требования и как будут меняться на станциях формы зарабатывания денег? Может случиться так, что они будут зарабатывать сверхдоходы. Например, если построят контррегулятор, Шульбинская ГЭС станет уникальным поставщиком регулирующей мощности. Тогда мы должны четко объяснить инвестору, что новые потребности должны поставляться по заранее оговоренным ценам.

В противном случае мы попадем в руки к монополисту, который обрадуется своему положению и сделает цены в пять раз выше

Как у нас неоднократно бывало. Эти условия должны быть оговорены.

И в этом смысле в государственных руках ГЭС были бы ресурсом для прохождения этого 10-летнего периода, когда сформируется более сложный энергетический рынок, чем сейчас. Когда будут почасовые и получасовые контракты, прогнозы на солнечную и ветряную энергетику, возникнет рынок балансирующей мощности. В развитых странах, например, одновременно работают восемь рынков — на год, на месяц, на сутки вперед, спотовый рынок, рынок балансирования, рынок резервов и так далее.

У нас таких рынков не существует, есть только один, да и он толком не работает

Пока мы будем эти рынки у себя создавать, условия игры сильно изменятся. В том числе для гидростанций. Они станут нашим солистом на этих рынках. И поскольку у Казахстана такого опыта нет, мы можем очень сильно ошибиться.

Поэтому я бы не стал горячиться с приватизацией, не зная будущих правил.

Но если все-таки решили продать ГЭС, следует прописать условия о солировании ГЭС на рынках в формате наших команд.

— А вообще кто-то кроме арабов хотел купить наши ГЭС? Может быть государство хотело от них избавиться, как от чемодана без ручки?

— С точки зрения отношения себестоимости к оптовой цене на рынке — это самые прибыльные электростанции в стране.

Не в интересах общества

— Тогда зачем продавать то, что и так приносит деньги?

— Это какие-то люди так решили, что объекты из госсобственности надо перевести в частную.

Но это отнюдь не отвечает интересам большинства населения страны, в чьей собственности эти станции находятся сейчас

Поэтому у нас есть противоречие в чистом виде между частным интересом узкого круга лиц и широким общественным интересом.

— Объекты являются стратегическими?

— Обычно к таковым относятся объекты, которые потенциально могут нанести огромный вред интересам государства и населения. Либо без которых невозможно нормальное функционирование государства. ГЭС подходят под оба критерия.

Если, к примеру, плотины будут ненадлежащим образом содержаться, в Казахстане может повториться трагедия на Саяно-Шушенской ГЭС, убившая более 70 человек. Без ГЭС в стране не будет регулирования мощности, что тоже нехорошо. То, что они сейчас ее не регулируют, явление временное. Как только будет построен Шульбинский контррегулятор, Шульбинская ГЭС сразу станет важнейшим игроком на рынке.

Также нельзя забывать и о том, что гидроэлектростанции регулируют гидрологический режим на Иртыше. И с точки зрения гидропотенциала река крупнейшая в стране. На ней стоят три станции и они играют важнейшую роль не только в энергетике, но и в экономике.

— А почему нас выбрали именно ОАЭ? Только они увидели потенциал наших ГЭС, которого не видят наши чиновники?

— Поскольку арабские страны —

известное место парковки наших денег, то просто кто-то наверху решил перепарковать свои деньги ближе к Казахстану

Я это вижу только так.

Заплатим высокими тарифами

— Инвестор заходит в Казахстан не бесплатно. Речь идет о том, что сделка гарантирует инвестору 13% прибыли в долларах. Что получит Казахстан, если чиновники заявляют о сделке как о взаимовыгодной?

— То, что мы уже прочитали, пока говорит об односторонней выгоде инвестора. Что еще раз подтверждает наши подозрения, что эта сделка на самом деле притворная.

И что покупатели никакие не арабские шейхи, а наши местные агашки. Надо разобраться, кто именно

Обществу будет полезно знать, кто под себя рисует такие выгодные односторонние схемы. Потому что мы все потеряем от продажи станций по невыгодной цене.

— Последствия будут в виде роста тарифов, скорее всего?

— Безусловно. Если гарантируется 100-процентное покрытие курсовой разницы, кто же еще будет за это платить? Ясно же, что любой скачок доллара приведет к повышению тарифов. Соответственно, мы все будем с ужасом следить за его поведением. Особенно неприятным сюрпризом будет какое-нибудь утро, когда председатель Нацбанка поменяет ценник на долларе на 20%. Поэтому все, что мы видим, нерыночные условия.

На такие же условия пришло бы очень много инвесторов. И за такие условия все они были бы готовы заплатить бонусы нашей стране

Также интересно, какие бонусы будут платить Казахстану так называемые арабские шейхи, которые придумали всю эту схему?

— По всей видимости, и алматинские ТЭЦ также перейдут в их собственность. Значит, проект по газификации ТЭЦ-2 накрывается медным тазом?

— Нет, это все ложится в сделку. И первые отголоски мы увидели сразу же. 25 октября был «день длинных счетов», как я его назвал. Все наши тепловые компании — «Алматинские электрические станции», «Алматытеплокоммунэнерго» и «Алматинские тепловые сети» подняли ценник на свои услуги от 36 до 94%.

Однократно — это очень большой скачок

Соответственно, мы должны понимать, что если это такой план, все сводится к тому, что инвесторы забирают у нас всю энергетику, а взамен дают нам повышенные тарифы.

— Есть ли информация о том, что повышение тарифов на тепло уже было санкционировано антимонопольным ведомством?

— Монополисты только вышли с заявками. Они провели общественные слушания. В течение месяца комитет по регулированию естественных монополий примет решения, на сколько поднять тарифы. Уверен, что-то они отрежут, но тарифы все же повысят. Я, например, полностью согласен по зарплате в энергетике.

Она фиксировались на пять лет и безнадежно отстала от реалий жизни. Яркое тому свидетельство — нехватка персонала

У всех трех предприятий заявки разные. Но все вместе они дают повышение конечного тарифа на 63%. Причем намерены «размазать» повышение между бюджетными плательщиками и населением.

Прикрываясь заботой о людях, минимально повысят тарифы населению и максимально — бюджетным потребителям на 229%. Кто такие бюджетные плательщики? Это потребители, которых содержим мы, налогоплательщики. То есть из другого нашего кармана будут платить за тех, кто будет дешево пользоваться теплом.

Это экономический абсурд. Тарифы надо повышать одинаково для всех. А социально уязвимым слоям населения выплачивать помощь

Такую, чтобы доля топливных расходов в бюджете домохозяйств не превышала некой установленной цифры. И процедура выплаты компенсаций должна быть максимально простой. Вот это будет работать.

— Нельзя было придумать что-то другое, чтобы избежать всей этой непростой схемы? 

— У нас низкие тарифы. И это плохо. Мы не бережем газ и тепло. У нас дома с окнами нараспашку, никто их не утепляет. Мы привыкли ходить по дому в трусах. В то время как Европа и США из экономии живут при 18 градусах. Богатые и обеспеченные страны тем не менее экономят свои деньги. Потому мы и удивляемся, почему они из кровати в пижамах выпрыгивают, а не голые, как мы.

Задач у энергетики на самом деле много. И повышение тарифов необходимо. Но делать это нужно правильно. Вот о чем речь. Но я пока вижу сплошной абсурд.