О нюансах, связанных с историей Золотой Орды, и идеологией стран, причастных к этому историческому государству.
В иных случаях идеология тем и хороша, что при необходимости позволяет обойтись отдельными четко сформулированными тезисами, на которые делается основной акцент в государственной пропаганде. В этом смысле неплохо, что мы живем не во времена СССР.
Идеология не может быть абсолютно доминирующей, как это было при идеологическом отделе ЦК КПСС. В той же России постоянно выходят в свет работы по истории Монгольской империи, Золотой Орды и постмонгольских государств. В том числе многое издается в Татарстане, который считает себя преемником Золотой Орды.
Собственно,
главный момент в исторической идеологии – как примирить очевидные противоречия, связанные с разным пониманием общей истории
В той же Казани сегодня одни проводят памятные мероприятия у могилы павших при штурме города в 1552 году русских воинов, другие же — у памятника погибшим во время того же штурма татарам.
Понятно, что всех этих людей трудно привести к общему пониманию истории. Взятие Казани Иваном Грозным они всегда будут воспринимать по-разному.
Для России и многих русских завоевание Казани является важным шагом в становлении империи и большой победой, в то время как для казанских татар это трагический момент в истории их народа, потеря государственности, самостоятельности. Хотя в данном случае у поволжских татар есть своя историко-идеологическая развилка.
Нужно ли им проводить связь с историческим народом булгар? Ведь до монгольского нашествия было государство Волжская Булгария. А еще ранее они входили в состав Великой Булгарии в степях Северного Кавказа. Кроме того, булгарские племена имели отношение к гуннскому племенному союзу времен Атиллы. Или все-таки им стоит сделать главный акцент на преемственности по отношению к Золотой Орде?
Похоже, что современные татары в качестве основы своей исторической идеологии выбрали именно это государство
Хотя в самом улусе Джучи исторический Булгар был одной из зависимых территорий, которая платила налоги. В то время как представители военного сословия их не платили. Здесь надо отметить, что торговцы, ремесленники и крестьяне Поволжья не служили в золотоордынской армии, они входили в податное население. Основу золотоордынской государственности составляли именно степные кочевники.
Характерно, что Казанское ханство было основано чингизидом Улуг-Мухамедом. Он проиграл в конкурентной борьбе за власть в Золотой Орде и бежал с немногими своими людьми на границу с русскими княжествами. Здесь в 1437 году в битве при Белеве он разбил и взял в плен московского князя Василия. По просьбе булгар из Булгарского вилайята Золотой Орды он стал в Казани самостоятельным ханом.
С этого момента начинается история Казанского ханства, военная мощь которого до самого его падения в середине XVI века во многом зависела от кочевников, в поздние времена это были ногайцы. Но несмотря на то что у поволжских татар много оснований для связей с историческими булгарами, они все же предпочли преемственность от Золотой Орды.
Скорее всего, главным образом это было связано с идеологической необходимостью. Поволжские татары со времен императорской России боролись за лучшие позиции в структуре российского государства. Для этого им было удобнее представлять более значительную группу населения, нежели одну этническую.
И позиции татар в качестве наследников Золотой Орды заметно более выгодны для внутрироссийской политики,
чем позиции других сравнительно малых народов из Поволжья вроде чувашей, мари или удмуртов.
Заявляя о своей связи с Золотой Ордой, поволжские татары с идеологической точки зрения дефакто могут считать себя практически равными российскому государству, которое когда-то было золотоордынским данником.
К примеру, во время революции 1917 года поволжские татары претендовали на то, чтобы возглавить национальные движения по всей России. С одной стороны, они претендовали на общемусульманское единство, но при этом главным языком должен был стать татарский.
С другой стороны, они говорили о тюрко-татарском единстве опять же с использованием татарского языка. Такая идея в 1917 году была очень популярна.
К примеру, в апреле 1917 один из местных авторов в Ташкенте писал, что
«…в эпоху деспотизма (императорской России – прим. авт.) большинство татарских литераторов говорили о необходимости создания для всех тюркских народов литературного языка. То есть мы все тюрки, и не должно быть разделения на татар, сартов, казаков, узбеков, таранчей, надо изжить их уличный язык и создать единый чистый тюркский язык…»
Очевидно, что в связи с долгой историей проживания поволжских татар в Российской империи и лучшей их образованностью, а также количеством авторов и опубликованных текстов, подразумевалось, что такой язык должен быть создан на основе татарского языка. Очевидно, что поволжские татары, являясь все же оседлым народом с давней историей еще со времен булгар, в большей степени были привычны к письменной традиции. Поэтому, кстати,
именно современные казанские татары так активно работают над наследием Золотой Орды. В Казани сегодня самый мощный центр золотоордынских исследований
Казанские ученые часто высказываются и о текущих моментах в истории России, которые, по их мнению, имеют к ним отношение. По крайней мере, в Казахстане качественных текстов по этой проблематике существенно меньше. Но у поволжских татар осталась все та же повестка дня.
Среди их задач по-прежнему стоит вопрос о месте в структуре российского государства и общества. И это накладывает на них свой отпечаток. В этой связи интересно мнение татарского ученого Дамира Исхакова.
«Сравнение празднования в этом году указанной юбилейной даты (750-летие Золотой Орды – прим. авт.), отмеченной прежде всего в Татарстане и Казахстане, позволяет отчетливо увидеть различия между прямыми наследниками великой империи – Улуса Джучи в лице казахов, являющихся суверенной нацией, и татарами, переживающими не лучшие времена с позиции развития национальной общности».
Конечно, татарскому ученому виднее, но все-таки статус Татарстана в составе России, несомненно, оказывает свое влияние.
Казахстан, как независимое государство, может выстраивать свою государственную идеологию так, как считает нужным. В том числе он может позволить себе использовать Золотую Орду в качестве одного из оснований казахской истории, а может не использовать.
Казахстан может поддерживать золотоордынские исследования, а может не поддерживать. Хотя в данном случае речь идет не только о государстве.
Более значимой является мотивация общественного мнения и его запрос на соответствующую исследовательскую продукцию. В этом смысле для татарских ученых исследования Золотой Орды являются важной частью их борьбы за идентичность.
Перед казахским обществом такой задачи последние два с лишним десятка лет фактически уже не стоит,
поэтому можно позволить себе быть несколько более расслабленным.
В любом случае в истории Золотой Орды очень много идеологии, может быть даже больше, чем самой истории. Это и привлекает к ней интерес не только профессиональных историков, но и политические круги, и самое широкое общественное мнение.
Последнее обстоятельство делает ситуацию c этим историческим государством невероятно сложной и очень интересной. Хотя всегда есть место для дискуссий, что вполне естественно, особенно если они основываются на научной базе. Если уж в Казахстане собрались праздновать 750-летие Золотой Орды, наверное было бы неплохо использовать это и для дальнейших исследований по этому и соседствующим в ним историческим периодам.
А подобных исследований у нас катастрофически мало.
При всем уважении к туристическому потенциалу Улытау, где находится мавзолей Джучи-хана, все-таки исторические книги и статьи по Золотой Орде и Казахскому ханству были бы более уместны
Конечно, в этом вопросе нам далеко до России и даже Татарстана, но что-то делать с этой темой рано или поздно придется. Будет хуже, если все ограничится только праздничными мероприятиями.
С учетом того, что решение о праздновании приняли только в августе, до конца 2019 года осталось не так много времени для их проведения. В то время, как научными исследованиями по Золотой Орде и Казахскому ханству теоретически можно заниматься всегда.