Как коммунисты переписывали историю царского колониализма (Часть 2)

Публикуем продолжение перевода некоторых частей монографии Лоуэтта Р. Тиллета «Советские мысли вдогонку царскому колониализму» (Lowett R. Tillett, Soviet Second Thoughts on Tsarist Colonialism). Это еще один взгляд со стороны на то, как советская наука меняла историю царского колониализма в соответствии с идеологией КПСС.

Ветер перемен

Первая открытая критика советских историков, которые в угоду партийным интересам переписывали учебники, прозвучала в процессе знаменитой читательской конференции, состоявшейся в январе 1956 года накануне XX Съезда КПСС.

Заместитель главного редактора издания Е. Н. Бурджалов, он же будущий лидер антисталинской ревизионистской группы, заявил на конференции, что

грубые искажения и фальсификации, вызванные «культом личности», должны быть исправлены

В своей речи он также уделил  особое место ошибкам, допущенным в процессе интерпретации деятельности Шамиля, обвинив Багирова, в тот момент уже находившегося в заключении и приговоренного судом к расстрелу как пособника и палача Берии.

На той же конференции выступил преподаватель средней школы А. М. Пикман, который жестко раскритиковал руководство исторической науки СССР за искажения теории Маркса и Энгельса, фальсификацию документов и недопущение к публикации материалов видных ученых [v].

О дальнейшем историческом пересмотре заговорили на XX съезде партии.

Микоян охарактеризовал состояние истории КПСС как «самый отсталый сектор идеологической работы»

и призвал историков исправить ошибки, допущенные в связи с «культом личности».

Хрущев отмел концепцию «старшего брата» одной фразой, сказав, что «партии удалось устранить взаимное недоверие, существовавшее среди народов царской России, и объединить все народы Советского Союза братской дружбой».

Ссылка на взаимное недоверие, сделанная умышленно или нет, противоречила теме «дружбы народов», за последние несколько лет так тщательно разработанной советскими историками. Эту фразу уловила небезызвестная нашему читателю  Панкратова, которая

признала ряд ошибок своих коллег и подчеркнула, что советские историки идеализировали царский колониализм

Историк также заявила, что царская колониальная политика была чрезвычайно жестокой и реакционной, но в конечном итоге аннексия была прогрессивной [vi].

Как коммунисты переписывали историю царского колониализма (Часть 1)

Скрытое противостояние

После этого Съезда по стране прокатилась характерная волна конференций,  публикаций и выступлений. Только по историческому взгляду на личность Шамиля в 1956 году было проведено три конференции. Однако при всей активности единого исторического взгляда на тот период не было. Научные споры нашли свое место в печати —

иногда исторические журналы придерживались двух точек зрения в одном и том же выпуске

Тот же А. М. Пикман, взявший на себя роль «адвоката» Шамиля, в мартовском выпуске «Вопросы истории» назвал движение под его руководством прогрессивным. Его мнение было поддержано статьей дагестанского историка. В то же время нашлись и такие партийные историки, которые категорически не соглашались с мнением вышеозвученных ученых.

Историки Центральной Азии, которые внимательно следили за этой риторикой, действовали несколько осторожнее. Было отмечено, что народы Центральной Азии добились существенного прогресса до прихода русских, подразумевая, что аннексия не была основной причиной благосостояния народов.

Один рецензент упрекнул автора из Средней Азии за то, что он приписал России слишком большое культурное влияние и считал, что теория прогрессивных последствий от аннексии региона Россией была надуманной [vii].

За всем можно проследить скрытое противостояние между историками нерусского происхождения, которые хотели восстановить репутацию своих героев, и московскими историками.

В советских школах стали использовать старые учебники, но уже с новыми интерпретациями. Была подготовлена методичка, где учителям предписывалось не пользоваться некоторыми разделами книг.

Вопросы царского колониализма излагались настолько двойственно, что на длительное время заложили основы для трактовки

Учителям предписывалось всегда подчеркивать угнетение народов царским режимом, но аннексия территорий должна была преподноситься как прогрессивный процесс.

Шамиля стали представлять «одаренным правителем, воином и военачальником», но при этом «представителем феодального класса», который был непоследователен в своей борьбе за независимость [viii].

На круги своя

Вся эта «идеологическая канитель» закончилась тем, что в мартовском выпуске центрального печатного органа КПСС – журнале «Коммунист» — была опубликована статья, которая нанесла мощнейший удар журналу «Вопросы истории». Редакторов обвинили в допущении многочисленных и системных ошибок, недоработках и упущениях.

Статья Пикмана была подвергнута остракизму за «крикливый тон, слабую аргументацию и пренебрежение уже достигнутыми наукой знаниями». Историк был подвергнут порицанию за изложение деятельности Шамиля как демократической, отрицание роли Британии и Турции, и за то, что тот не упомянул об аннексии как о прогрессивном явлении.

Вскоре вся редколлегия «Вопросов истории» была уволена и в следующем номере журнала (№ 3, 1957) была опубликована большая передовица, где новые редакторы осуждали своих предшественников.

Среди прочего они утверждали, что «публикация статьи Пикмана была совершенно неоправданной» и что основной темой этой его статьи стало завуалированное отрицание прогрессивного характера объединения Кавказа с Россией».

Историки Центральной Азии для командования идеологического фронта не представляли особых проблем

Бекмаханов устранил ошибки, допущенные десятилетием ранее, опубликовав труд «Присоединение Казахстана к России» (1957). В этой работе Кенесары был признан реакционером, а прогрессивной природе присоединения казахской степи к России посвящена целая глава.

Труд приняли тепло, равно как и последовавшую третью редакцию «Истории Казахской ССР».

Вожди «от сохи»

Изучая изломанный путь развития советской истории, можно составить каталог приоритетов, которые КПСС спустила на историческую интерпретацию царского колониализма.

Абсолютными и непререкаемыми приоритетами в истории СССР стали два столпа – дружба народов и прогрессивные последствия

от присоединения территорий к России. Партия резко критиковала тех историков, которые отрицали или избегали обсуждать два этих главных постулата.

Сегодня, если пройтись по многочисленным современным источникам, можно найти более широкое разнообразие мнений о царском колониализме, нежели это было допустимо во времена Багирова.

Теперь допустимо обсуждать царские зверства и угнетение, если учитывать дальнейшую прогрессивную аннексию

Одновременно с этим можно найти авторов, которые пишут исключительно положительно на темы, которые последовали после установления отношений между русскими и, например, коренными народами Сибири.

В новой истории Русского Севера, к примеру, написано, что «стрелковое оружие, которое местные получили от русских, стало ключевым фактором форсированного развития охоты» [x].

Движения сопротивления были детально рассмотрены и некоторые из них теперь снова обозначены как прогрессивные.

КПСС настаивала на том, чтобы каждое движение было проанализировано в контексте классовой борьбы,

в результате чего любой лидер аристократического происхождения был ipso facto реакционным.

Советские историки вынуждены были искать в прошлом классовую борьбу, или по своему произвольному усмотрению определять классы как таковые. На Советском Севере, например, социальная стратификация основана на количестве оленей, которыми владеет тот или иной человек.

Чтобы движение стало прогрессивным в глазах советской истории, оно должно корнями расти из аграрной среды –

лидеры и участники должны быть людьми «от сохи». А его врагами должны быть местные феодалы

или «иностранные империалисты». Движение не должно носить реакционную религиозную идеологию и быть сепаратистским.

Причина тотальной чистки истории

Нет нужды говорить, что через такие критерии отбора пройдут немногие. Некоторые вердикты были достаточно туманны – некое движение может быть объявлено частично прогрессивными, частично реакционным, когда оно началось с одними целями и задачами, а затем развилось в нечто другое.

Восстания в Туркестане в 1898 и 1916 годах являются особенно «скользкими», если пытаться их интерпретировать с учетом требований, изложенных выше.

В чем же причина столь тотальной чистки советской истории и исторической общественности?

Ответ можно дать всего одним словом — национализм

Национализм в нерусских республиках СССР является главной центробежной силой и главным барьером на пути слияния культур и устранения внутренних границ. Это было заявлено в новой программе партии, а в документах сказано, что

национализм есть «главное политическое и идеологическое оружие в руках международной реакции против коммунистических стран»

Некоторые события заставили КПСС осторожно выстраивать свою политику. В самом начале кампании по десталинизации в Грузии прошли националистические бунты, наблюдалось усиление национализма в Польше и Венгрии. Из этих событий партия извлекла выводы. Последовали массовые увольнения и аресты чиновников в нерусских республиках СССР, особенно в Средней Азии и Казахстане.

Партия определила для себя список угроз – временами реальных, временами надуманных.

Перечислим некоторые из них.

Реабилитация вождей сопротивления может привести к появлению новых Кенесары и Шамиля, а это в свою очередь может подтолкнуть следующих лидеров к новому сопротивлению; может расстроить хрупкую «дружбу» мусульманских и немусульманских народов СССР.

Смакование старых тем может воодушевить граждан СССР на сепаратизм и создание новых движений в связке с братьями, которые проживают за границей.

Центральная Азия – регион идеологически ненадежный, но является ключевой фигурой в противостоянии СССР и КНР

Впоследствии термин «национально-освободительное движение» вышел из обихода СССР и был экспортирован в другие страны, где коммунисты использовали национализм для свержения капитализма. Как отметил Ричард Пайпс, советские лидеры

взирают на национализм как на заклятого врага или друга, в зависимости от того, где он находится – внутри или снаружи

После небольшого отклонения от курса в 1956 году советская историография вернулась в режим ручного управления и инструмента реализации политики. Подтверждением тому служит заявление историка М. П. Кима, опубликованное в «Вопросах истории» (№ 2, 1962): «Историческая наука должна внести свой вклад в коммунистическое строительство. Это главное».

Источники

1. [i] Литературная газета, 3 ноября 1951 г., на нее ссылался Вальтер Коларец в эссе «Народы Советского Дальнего Востока», Лондон, 1954, стр. 25.
2. [ii] Current Digest of the Soviet Press, II, No, 48, p. 13-14.
3. [iii] С. Е. Толыбеков «О реакционной борьбе казахских султанов и батыров Младшего жуза против добровольного присоединения к России», Вестник АН КазССР, №6, 1955, стр. 43-59.
4. [iv] «История СССР», А. М. Панкратова, Москва, 1947, II, стр. 171, редакция 1953 г., стр. 270-271.
5. [v] Вопросы Истории, №2, 1956, стр. 199-213.
6. [vi] Current Digest, VIII, No. 5, p. 12; No. 8, p. 10; No. 12, p. 10.
7. [vii] Central Asian Review, No. 1, 1957, p. 3-4.
8. [viii] Current Digest, VIII, No. 38, p. 3-6.
9. [ix] Вопросы истории, №1, 1957, стр. 195-6.
10. [x] В. Увачен, «Народы Советского Севера», 1960, стр. 13.