Станут ли Казахстан и Узбекистан конкурентами? — политолог

Зачем Казахстану и Узбекистану брать на себя роль «локомотивов» кооперации всех государств региона? Что даст сближение другим странам? Приведет ли активность Узбекистана к конкуренции с Казахстаном? Анализирует казахстанский политолог Досым Сатпаев.

Досым Сатпаев в интервью Sputnik рассказал, почему странам Центральной Азии не удавалось столь долгие годы скооперироваться и найти точки соприкосновения.

Досым Сатпаев

Попытка №7

— Вояж президента Мирзиёева интересен, во-первых, бурной встречей с Рахмоном, во-вторых, приехал он и в Казахстан. А еще до этого, осенью 2017 года, Мирзиёев посетил Кыргызстан.

— И Туркменистан…

— Встречи уже названы историческими и прессой, и главами государств. Не свидетельствует ли это о том, что реализация интеграционной идеи в рамках малой «постсоветской Центральной Азии» вновь приобретает очертания?

— Вы знаете,

у нас был большой перерыв в отношениях между странами с точки зрения попыток создать единое пространство

Насколько я помню, было 5 или 6 проектов объединения стран Центральной Азии для решения определенной категории совместных вопросов.

К сожалению, все эти проекты остались по большей части на бумаге

В 2005 была последняя попытка. Кстати, тогда же активно поднимали тему создания Международного водно-энергетического консорциума. Но надо исходить из того, что в тот период может быть одним из главных тормозов регионального взаимодействия был

Узбекистан, занявший тогда жесткую позицию по отношению к Таджикистану и Кыргызстану

по проблемам границы, воде, борьбе с экстремизмом и терроризмом.

Я очень хорошо помню, что когда встречался с узбекскими чиновниками, экспертами, они часто заявляли, что

Узбекистан — это бастион, а все остальные не предпринимают никаких усилий для эффективной борьбы с радикализмом

Ну и так далее — много было разногласий еще с того периода.

ЕС не сразу строился

То, что сейчас происходит, конечно, важный исторический этап. Но с другой стороны, надо быть готовыми, что конфликты, копившиеся в регионе в течение многих лет, быстро разрешить невозможно.

Необходима политика win to win, когда 2 стороны, взаимодействуя, понимают, что в итоге обе будут победителями

Обратите внимание, что Саммит, который прошел в Астане, был не официальным мероприятием, это была рабочая консультативная встреча. Там не предполагается каких-то договоров о стратегическом сотрудничестве.

— Больше похоже на демонстрацию намерений, скажем так…

— Да, сейчас идет попытка реанимации ранних инициатив. И самое интересное, что именно Шавкат Мирзиёев предложил провести эту встречу в Казахстане. Это тоже показательно.

Именно Мирзиёев в 2017 году на международной конференции в Самарканде сделал несколько важных заявлений. И одно из них мне очень понравилось.

Мирзиёев предложил создать Ассоциацию глав приграничных регионов стран Центральной Азии

И тогда он сказал, что политики должны создать благоприятные условия для работы, а бизнесу, когда он начнет работать в приграничных регионах, никто не должен мешать: надо быстрее наладить контакты друг с другом.

Если от слов наши страны перейдут к делу — хотя бы по приграничному сотрудничеству — это уже будет большим прорывом. А дальше

методом постепенного развития, как это делали страны Европы. Они же не сразу создали ЕС…

Киты взаимодействия

В принципе, в Центральной Азии можно создать ядро такого взаимодействия по двум важным вещам. Это

приграничное и водно-энергетическое сотрудничество

Если будут эти два столпа, будет хорошая перспектива для развития.

— Выходит, что именно Узбекистан становится главным фактором сближения в регионе, как когда-то был главным фактором заморозки, по сути?

— Скорее всего, да.

Узбекистан проснулся после долгой спячки и сейчас наверстывает упущенное время

Потому что Казахстан изначально и традиционно был сторонником взаимодействия в Центральной Азии. Но потом у нас опустились руки.

После 2005 года руководство РК начало позиционировать Казахстан не как часть ЦА, а как «евразийское государство»

Почему так? Потому что уже было разочарование — все попытки, предпринимаемые Астаной, не удались. Поэтому Казахстан переориентировал всю свою энергию на евразийскую модель, потом — создание Таможенного союза, ЕврАзЭС…

Сейчас есть хорошая возможность снова вернуться в центральноазиатское русло. Помните, еще несколько лет назад были заявления президента Казахстана, почему бы не убрать окончание «стан» из названия страны, чтобы не ассоциировать себя с другими странами. Это тоже был показатель разочарования.

Кто станет локомотивом?

Что показывает опыт Евросоюза и опыт любых других региональных блоков? Всегда должны быть страны-локомотивы. В ЕС это Франция и Германия.

В принципе, в Центральной Азии такими странами могли бы стать Узбекистан и Казахстан. Не в качестве «лидеров» региона, потому что наше лидерство никто не признает, а в качестве локомотивов, которые будут инициировать совместные проекты, где-то их финансировать.

Потому что у Узбекистана и Казахстана больше финансов, чем у Кыргызстана и Таджикистана

Так делают Франция и Германия в ЕС. Если наши страны будут таким хорошим дуэтом, тогда, думаю, весь регион можно будет «подтянуть» под общие проекты без попыток продемонстрировать какие-то амбиции, вроде борьбы за лидерство и так далее.

Возможна ли конкуренция между локомотивами?

— Кстати, когда мы говорим о Казахстане и Узбекистане, часто упоминаем и реальную конкуренцию за лидерство в регионе. Нужна ли эта гонка?

— На самом деле это высосано из пальца. Конкуренции не было. Узбекистан при Исламе Каримове и Казахстан демонстрировали разные модели развития — и экономического, и политического.

При Каримове Узбекистан был зациклен несколько на себе, находился немного в состоянии изоляции

Если речь идет об экономическом развитии, Казахстан считался фаворитом, но именно с точки зрения привлечения инвестиций. Я считаю, что конкуренция начнется именно сейчас, когда Шавкат Мирзиёев очень резко начинает менять и внешнюю, и внутреннюю экономическую политику Узбекистана.

Если он будет проводить не на словах, а на деле либерализацию экономики, улучшать инвестиционный климат, активно внутри Узбекистана проводить реформы для повышения конкурентоспособности страны, вот тогда у Казахстана появится конкурент в экономическом сегменте. Серьезный конкурент.

— А в политическом смысле?

— Политическое лидерство я считаю мифом. Что такое политическое лидерство? Лидерство есть только тогда, когда его кто-то признает. В Центральной Азии этого не получится сделать, даже если завтра Казахстан или Узбекистан будут на что-то подобное претендовать.

Я уверен, что ни Душанбе, ни Ашхабад, ни Бишкек никакую форму лидерства здесь не поддержат. Они не захотят «старшего брата», как в свое время, например, Узбекистан в начале 90-х годов не захотел видеть в этом качестве Турцию.

Все хотят равноправных отношений

Да, экономически позиция у Казахстана лучше, но политического лидерства у страны в регионе нет. Помните прошлогодний конфликт между Кыргызстаном и Казахстаном? Это четкий показатель — страны Центральной Азии готовы экономически и культурно сотрудничать, но никто не будет кого-то рассматривать выше себя. Такого не получится.

Какую модель выберет Узбекистан?

— Реформаторство Мирзиёева, на ваш взгляд, какой природы? Это исторические амбиции, попытка выйти из-под влияния каримовского окружения, решение государственных задач математически?

— Думаю, то, что вы назвали, имеет место как совокупность факторов. Понятно, что если ты хочешь провести какие-то изменения, то должен избавиться от наследия прошлого. И это наследие не только существующая система, но и люди, которые ее олицетворяют.

С другой стороны, он все-таки был премьер-министром. Это немаловажный момент. Когда-то он был руководителем регионов. Он хозяйственник, а не просто человек, долгое время занимающий какие-то должности по идеологической партийной работе.

Он хозяйственник, который хорошо знает, из чего состоит узбекская экономика, где ее сильные и слабые места. И понимает, что

если он хочет сделать Узбекистан государством привлекательным, необходимо проводить реформы

Конечно, рассчитывать, что он проведет какие-то политические реформы, тоже не стоит. Жесткая система политического контроля — важный ресурс. И он будет его использовать. То есть будет делать только какие-то точечные послабления.

В сфере экономики — да. Скорее всего, Мирзиёев захочет перенять модель Китая либо Сингапура, как у нас тоже это позиционировали — экономические реформы при сохранении жесткого политического контроля.

Но рано или поздно он может столкнуться с теми же проблемами, что и другие страны. По мере экономического развития Узбекистана там появится средний класс, частный собственник, независимый от государства и с более свободным образом мыслей. Рано или поздно средний класс может превратиться в ту самую силу, которая будет требовать больших перемен.

Мы еще очень далеки друг от друга

— Не сыграет ли время злую шутку, когда, разойдясь по разным путям развития, мы ощутим уже не политические, а цивилизационные барьеры?

— Уже! Уже за эти 20 с лишним лет, мы, близкие соседи, стали далекими друг от друга. Потому что за все эти годы мы так и не создали в Центральной Азии единого информационного пространства. Мы друг о друге очень мало знаем, правильно?

— Очень мало. Парадокс: казахстанцы, живя в Алматы, плохо знают о том, что происходит в Бишкеке, хотя мы находимся относительно близко.

— Да в том-то и дело! Мы не знаем, что происходит в Туркменистане! Находясь поблизости друг от друга, мы далеки друг от друга с точки зрения культурного, гуманитарного, информационного взаимодействия. Поэтому помните про точечные проекты, о которых я говорил?

Они должны предполагать в том числе создание единого поля для культурно-гуманитарного, образовательного взаимодействия, чтобы молодые люди лучше друг друга узнали.

Необходимо разрушать эти стены!

В действительности, представители целого поколения, «поколения независимости», во всех наших странах выросли в условиях плохой информированности о странах-соседях. Мы должны менять эту политику. Если мы этого не сделаем, вырастет поколение, которым Центральная Азия уже не будет восприниматься как единое целое. Это очень важный момент.

— Мы не упустили время уже сейчас?

— Мне кажется, нет. У нас еще есть шанс вернуться к тому, что мы когда-то пытались сделать, и заполнить это новыми проектами с учетом современных трендов. В любом случае многие молодые люди более открыты миру, если им дать возможность.

Источник