Единство Центральной Азии — миф, но сотрудничество реально — востоковед

Инициативы Мирзиеёва по миротворчеству в регионе активно развиваются. Как это повлияет на характер отношений Казахстана и Узбекистана, знает востоковед Александр Князев.

Курс на либерализацию

Существовавшая в Узбекистане на протяжении четверти века изоляционистская и импортозамещающая экономика выполнила свои задачи. Назрела потребность выходов на внешние рынки — этим и будет определяться новый этап развития. Это объясняет и происходящие реформы в структуре управления, и определенную либерализацию экономической и социальной жизни в Узбекистане.

Столь принципиальное реформирование не может не повлечь за собой изменения во внешней политике Ташкента.

Хотя ее стратегические принципы остаются прежними: равноудаленность от крупных мировых центров,

приоритет двусторонних отношений с кем бы то ни было, неучастие в многосторонних интеграционных форматах

В основе внешней политики Узбекистана по-прежнему остается разумно эгоистический национальный интерес, исключающий — в рамках возможного — компромиссы, влекущие какой-либо ущерб для страны.

Внешнеполитическая

«Тактика Мирзиёева» отличается от «тактики Каримова» лишь меньшим уровнем политизированности

и переносом главных акцентов на распространение экономического влияния.

Приоритет региону?

Первые заявления президента Узбекистана о приоритетности региональных отношений дали основание некоторым наблюдателям сделать чрезмерно оптимистические выводы. Например, о вероятности создания в регионе некоего интеграционного союза 5 постсоветских стран.

Эти оценки были и остаются идеалистическими, поскольку не учитывают того обстоятельства, что интересы в политике всегда были, есть и будут первичны по отношению к любым идеалам.

Тем не менее уже в марте в Астане состоится событие, инициированное из Ташкента. Предстоящий региональный саммит руководителей стран Средней Азии и Казахстана уже вызвал большой резонанс, и не в последнюю очередь именно потому, что инициатива принадлежала не Казахстану — традиционному стороннику различных интеграционных проектов — а Узбекистану.

Ни слова об интеграции

В ноябре 2017 года Шавкат Мирзиёев предложил учредить Консультативный совет глав государств Центральной Азии, позволяющий на высшем уровне обсуждать региональные проблемы и находить пути их решения.

В Астане эту идею поддержали и трансформировали во вполне конкретную организационную форму.

Впрочем, уже тогда президент Узбекистана подчеркивал, что

речь идет не о создании новой международной организации или какой-либо интеграционной структуры

Это вполне реалистический взгляд на разнонаправленное и разноуровневое развитие стран региона, сближение которых всегда будет лимитировано объективными условиями.

Так, в Ташкенте, Астане, Ашхабаде, Душанбе или Бишкеке абсолютно отсутствует (и даже не обсуждается) готовность к делегированию своих суверенитетов в некие наднациональные управленческие структуры.

Об интеграции речь если и идет, то в основном в эмоциональной плоскости рассуждений отдельных политиков, экспертов и авторов. И меньше всего об этом говорят как раз в Узбекистане.

Единство или иллюзия?

Хроника постсоветских интеграционных инициатив — а их было более десятка — не показывает успешных примеров. Все разговоры об общей истории, культуре и единстве Центральной Азии — это мифологемы, которыми переполнено современное информационное пространство.

Во всей предшествующей истории страны региона объединялись в рамках единых гособразований только силой.

В историческом измерении времени — ненадолго, чаще всего — силой внешнего актора. Это были Чингисхан, Тамерлан, Российская империя, СССР…

Распространение же мифологем, порождающих неоправданные ожидания, способствует политизации любых проектов, зачастую снижая их прагматическую ценность.

Так что

предстоящий саммит в Казахстане вполне может оказаться полезным инструментом в оптимизации сотрудничества

в регионе. А еще больше — в решении долговременных и возникающих проблем в двусторонних и трехсторонних форматах.

Ташкент — Астана

Наиболее очевидной выглядит активизация экономического сотрудничества по линии Казахстан — Узбекистан. В транспортной и энергетической сфере возможна триада Узбекистан — Казахстан — Туркменистан.

Актуальной продолжает оставаться водно-энергетическая сфера. А в связи с рядом китайских проектов — и транспортно-транзитная.

Диалог Ташкента и Астаны содержит в себе еще одну очень важную нагрузку, которая требует отдельного внимания:

это взаимодействие между двумя регионообразующими странами с целью влияния на положение региона в целом

Создание консультативного совета на саммите в Астане — это организация механизмов управления этим влиянием без наднациональных органов.

Разноуровневое сотрудничество

В меньшей степени это относится и к Туркмении, хотя последняя объективно, в силу простой географии, во многом тяготеет к взаимодействию вне формальных рамок Центральной Азии.

А поскольку Узбекистан остается верен своему уже устоявшемуся неучастию в формализованных многосторонних форматах, сотрудничество в любой сфере может носить только разноуровневый характер. Или же существовать в рамках отдельных конкретных проектов.

Эффективности этого сотрудничества не должны мешать ни участие Казахстана и Кыргызстана в ЕАЭС или в ОДКБ, ни специфический международный статус Туркменистана.

В достаточно короткие сроки руководству Узбекистана уже удалось серьезно обновить характер отношений почти со всеми странами по периметру своих границ. Хотя с разным качеством и в различной степени, что только подтверждает невозможность унифицировать взаимоотношения всех 5 постсоветских стран под некий стандарт абстрактного союза.

Узбекистан — США — Афганистан

После успешного старта нового руководства Узбекистана в отношениях с Москвой и Пекином (весной 2017 года) следующей задачей Ташкента стало утверждение обновленного формата в отношениях с Вашингтоном и Европой.

Этапами этой работы стали участие Шавката Мирзиёева в работе 72-й сессии Генассамблеи ООН и узбекско-американском бизнес-форуме в столице США в сентябре 2017 года.

Интенсивные контакты с США стали едва ли не главной линией внешней политики Узбекистана и в начале 2018 года

17 января министр иностранных дел Абдулазиз Камилов провел встречу в Вашингтоне с заместителем госсекретаря США по политическим вопросам Томасом Шенноном.

31 января Камилов принял в Ташкенте первого заместителя помощника государственного секретаря США по делам Южной и Центральной Азии Элис Уэллс. 

Г-жа Уэллс встретилась также с первым зампредседателя сената Олий Мажлиса Содиком Сафоевым и спецпредставителем Узбекистана по Афганистану Исматиллой Эргашевым.

Эта интенсивность

дала повод некоторым обозревателям говорить о «новом витке сближения США и Узбекистана»

А 21 января Узбекистан и Афганистан выступили с инициативой о проведении в конце марта в Ташкенте международной конференции «Афганистан — путь к мирному будущему».

«Ташкентская встреча послужит закреплению результатов в рамках общих международных усилий на разных уровнях», — заявил Абдулазиз Камилов.

Активизация по всем «фронтам»

Визиты Камилова в Тегеран, Дели и Исламабад можно рассматривать как начало активизации внешней политики Узбекистана на этих направлениях.

Несомненно, что на встречах в трех столицах обсуждались и общие вопросы развития двусторонних отношений.

Главная задача визитов —

вовлечение Ирана, Индии и Пакистана в предстоящую конференцию по афганскому урегулированию

Однако активность Ташкента на афганском направлении нельзя рассматривать как некий отдельный эпизод политики Узбекистана.

Во второй половине января в Нью-Йорке состоялась встреча дипломатических представителей среднеазиатских стран СНГ и США в формате С5+1.

Главная цель старого проекта «Большой Центральной Азии», урезанным вариантом которого, по сути, является формат С5+1, —

обеспечить геополитический и геоэкономический отрыв этого региона от России и Китая

При этом интеграция его с соседними государствами Среднего Востока и Южной Азии под патронажем США.

Это позволило бы американцам закрепиться в Центральной Евразии, не имеющей выхода к Мировому океану,

но занимающей крайне важное стратегическое положение на границах между Россией, Китаем и Ираном.

Узбекистан занимает в этом проекте центральное место. Однако есть основания полагать, что

и здесь Ташкент стремится к роли субъекта, а не просто объекта манипуляций Вашингтона

Сотрудничество с Астаной

Инициатива Узбекистана в проведении конференции «Афганистан — путь к мирному будущему» преследует две цели. Она должна окончательно утвердить новый статус страны в регионе, учитывая пассивность Ташкента в широкой региональной политике в предыдущие годы.

До сих пор из стран региона

только Казахстан мог заявлять о себе как о серьезном игроке, организуя в Астане переговоры по Сирии

и предлагая свое посредничество в конфликте на Украине и Нагорном Карабахе.

Впрочем, на позитивный характер двусторонних отношений Казахстана и Узбекистана это пока никак не влияет.

Развитие переговорного процесса по узбекской инициативе и под эгидой ООН представляет собой обновленную версию туркменской инициативы по проведению в Ашхабаде переговоров между афганским правительством и «Талибаном».

Это могут быть и параллельные процессы, но очевидно, что они взаимосвязаны между собой. Это подтверждается интенсивностью двусторонних контактов между Кабулом и Ташкентом, а также между Кабулом и Ашхабадом в последние 2-3 месяца.

Инициатива Ташкента также не противоречит казахстанско-американскому диалогу в целом и по афганской тематике в частности

Ташкент — Вашингтон

Геополитические противники США в региональной политике — Россия, Иран, Китай, Пакистан — вряд ли будут в рамках новой инициативы допущены к влиянию на какие-либо принципиально важные решения.

Тот факт, что

внешнеполитическая деятельность Кабула стратегически управляется из Вашингтона, сомнению не подлежит

И Кабул неспроста идет на новый уровень отношений с Ташкентом, что резко контрастирует, например, с отношением кабульского правительства к российским инициативам по той же афганской тематике.

Узбекистану в рамках происходящего изменения его экономической и отчасти политической модели

крайне необходимы диверсифицированные выходы на внешние рынки, а также внешние инвестиции

Рост международного авторитета страны должен повлиять на инвестиционный климат. А страны, задействованные в ситуации по Афганистану — Иран, Пакистан, Индия — важны и как рынки, и как участники трансграничных товарных коммуникаций.

Хотя, конечно, параллельно с достижением собственных задач

Ташкент, прямо или косвенно, но выполняет и задачи американской региональной политики

Вряд ли это можно квалифицировать как новый виток сближения между Ташкентом и Вашингтоном.

В рамках своей внешнеполитической доктрины Узбекистан продолжает действовать в парадигме многовекторности, в наибольшей степени отвечающей его собственным национальным интересам.

Скорее, это способ достижения текущих целей, а также баланс стратегического партнерства и взаимовыгодного сотрудничества с Китаем и союзнических отношений с Россией.

Источник