Независимый профессор-юрист нашел нарушения в приговоре Александру Кузнецову

Осужденного за смертельную драку у бара «Чукотка» в марте 2015 года должны были оправдать, а не сажать на 8 лет — профессор Когамов.

Алма Мусина

Известный правовед Марат Когамов по просьбе защиты Александра Кузнецова, осужденного в январе 2016 года к 8 годам лишения свободы за последствия драки возле ночного клуба «Чукотка», дал любопытное заключение на действия следствия и судов двух инстанций.

Отвечая на обезличенные и ситуативные вопросы адвоката Алмы Мусиной, профессор КазГЮУ Когамов поставил под сомнение законность обвинительного приговора

в отношении Кузнецова, в драке с которым в марте 2015 года погиб Сырым Мураткалиев.

Первоначально дело против Кузнецова возбуждалось по статье 102 УК РК (превышение пределов необходимой обороны). В Медеуский районный суд оно уже было передано по статье 104 УК РК (причинение смерти по неосторожности), за что Кузнецов в июне 2015 года получил 1 год и 6 месяцев лишения свободы в колонии-поселении. В апелляционной инстанции горсуда гособвинение по инициативе родственников погибшего Мураткалиева переквалифицировало статью на более тяжкую — 106 УК РК (умышленное причинение вреда, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего), за что Кузнецов был осужден к 8 годам реального лишения свободы.

— Никто не имеет права давать рецензии на вступившие в законную силу решения и приговоры судов, — прокомментировала медиапорталу 365info Алма Мусина. — Но поскольку после окончания рассмотрения дела в апелляционной инстанции горсуда у нас возникли объективные сомнения в законности приговора,

я подготовила для профессора Марата Когамова ряд обезличенных ситуативных вопросов. В них не содержится ни имен, ни точных дат, ни других конкретных фактов

и формулировок, которые могли бы как-то ассоциировать заключение профессора конкретно с делом Кузнецова.

Фролов менял показания. Суд согласился

Одним из важных нюансов в ходе следствия и судебного разбирательства являлись показания участника той злополучной драки Евгения Фролова. Во время следствия он давал показания, что видел в руках у своего приятеля Сырыма Мураткалиева предмет, похожий на острие ножа. Это совпадало и с показаниями Кузнецова, утверждавшего, что три удара в лицо нападавшего Мураткалиева он нанес исключительно в целях самообороны. А уже в суде Фролов заявил, что первоначальные показания давал под давлением следователей, которые якобы грозились воткнуть нож ему самому, если он не скажет, как нужно. И апелляционный суд не дал этому факту никакой оценки.

Смертельная драка у бара «Чукотка»: стали известны новые факты

В адвокатском запросе Алма Мусина спросила профессора Когамова, какими по закону должны были быть действия суда, если свидетель фактически заявил о преступных действиях следователя, угрожавшего расправой при сборе доказательной базы?

«Судья при наличии оснований обязан вынести частное постановление в адрес прокурора для разработки им рапорта об обнаружении уголовного правонарушения как повода к началу досудебного расследования», — указал в заключении Когамов

Вместо этого суд берет за основу последние, уже измененные показания Фролова, но никаких частных постановлений в адрес следственного органа по факту оказания давления на свидетеля не выносит. О чем адвокат Мусина на днях уже заявляла.

Мухтар Тайжан и его участие в деле

По поводу участия в суде на стороне семьи погибшего Мураткалиева национал-патриота Мухтара Тайжана еще в процессе самого разбирательства ходило много споров. Защиту подсудимого Кузнецова в тот момент настораживал даже не тот факт, что Тайжан не имеет юридического образования для представления чьих-либо интересов в суде. Волновал национальный окрас, который Тайжан своими заявлениями придал этому делу о банальной драке.

Чем владеет Мухтар Тайжан?

Правоведа Марата Когамова прямо спросили, мог ли совершенно посторонний для семьи Мураткалиевых человек без соответствующего образования представлять интересы потерпевшего в суде?

«Общественные деятели страны, если они не являются законными представителями потерпевшего либо не имеют высшего юридического образования или не являются уполномоченными организаций, которым законом, уставом или положением предоставлено право защищать права и интересы членов этих организаций, а также права и интересы других лиц, не вправе участвовать в судебном заседании», — резюмировал рецензент.

Марат Когамов

Прокурор — сам себе эксперт

Как известно, более суровое наказание по итогам рассмотрения дела в апелляционной коллегии Алматинского городского суда Кузнецов получил после того, как прокурор переквалифицировал статью на более тяжкую. И сделал он это на основании собственных умозаключений о тяжести вреда, нанесенного в ходе драки Сырыму Мураткалиеву. Только потом третья экспертиза, проведенная экспертом из Талдыкоргана Юрием Охватом, дала заключение, что травмы на лице погибшего, полученные от ударов Кузнецова, имеют отношение к его смерти. Что, кстати, и легло в основу сурового приговора.

Позднее за вольные суждения по делу, а также многочисленные нарушения при проведении экспертизы Охват был привлечен к строгой дисциплинарной ответственности. Однако пока данное им заключение не признано недопустимым доказательством по делу

«Прокурор не вправе этого делать, если в уголовном деле отсутствует заключение судебно-медицинской экспертизы. Это требование Уголовного процессуального кодекса. А назначение и производство экспертизы обязательно, если по делу нужно установить характер и степень тяжести причиненного вреда здоровью», — написал в своем заключении профессор Когамов, ответив на вопрос защиты о праве прокурора на самостоятельную оценку степени тяжести вреда.

Нож Мураткалиева исключен из дела

Следователь приобщил нож к материалам дела и признал его вещдоком, но протокол выемки ножа не составил. В итоге апелляционная инстанция горсуда исключила его из доказательств по делу Кузнецова. Как будто Мураткалиев не был вооружен. Это значительно ухудшило позиции защиты, несмотря на то что изъятый нож фигурирует в оперативной съемке ДВД Алматы, произведенной почти сразу после трагедии у бара «Чукотка», и других подтверждений того, что оружие было.

Профессора спросили, должен ли подсудимый нести ответственность за недочеты следствия, которые ухудшили его положение, и мог ли суд все-таки принять нож во внимание, если бы его наличие было установлено путем опроса свидетелей и исследования других материалов?

«Вывод, сделанный судом апелляционной инстанции исключительно по формально-юридическим основаниям, не совсем основан на материалах уголовного дела», — говорит правовед Марат Когамов. — «Общеизвестно, что суд первой инстанции, а тем более суд апелляционной инстанции, не являются повторением досудебного расследования уголовного дела.

Прежде чем исключать определенные фактические данные из доказательств по делу, должны обосновать свое решение по результатам исследования всей совокупности доказательств по делу

У апелляционного суда было время и основания в рамках судебного следствия правильно оценить все обстоятельства дела, в том числе дополнительные материалы, связанные с обнаружением ножа и его дальнейшим движением в уголовном деле, то есть вернуться к их тщательному исследованию и не отвергать в качестве недопустимых доказательств по делу».

Кроме того, профессор Когамов в своем заключении указал, что подсудимый не несет ответственности за процессуальные нарушения, допущенные во время следствия.

Изменение состава суда в апелляции

Рассмотрение дела Кузнецова в апелляции длилось почти 7 месяцев. За это время были приняты поправки в законодательство, по которым с 1 января 2016 года был введен принцип коллегиальности при рассмотрении дел в апелляционной инстанции. То есть изначально делом Кузнецова в апелляции занимался один судья, затем его сменила коллегия из трех судей. Она-то и изменила первоначальный приговор на 8 лет лишения свободы.

Защита Александра Кузнецова недоумевает по поводу того, что вопреки правилам действия законов во времени, именно под занавес суда над Кузнецовым вдруг изменился состав суда. И новые члены апелляционной коллегии не стали заново исследовать дело, хотя пропустили почти все судебное следствие

По этому поводу профессор Когамов однозначно заявляет, что Уголовный процессуальный кодекс четко оговаривает, что рассмотрение дела должен завершить именно тот судья, который его начинал, независимо от внесенных в законодательство изменений.

«Введение еще двух судей противоречит логике такого процесса и правосудности апелляционного приговора по делу, начатому в апелляционной инстанции еще в 2015 году, поскольку они фактически не знакомы с делом с самого его начала, следовательно их вступление в дело противоречит правилу непосредственности и устности судебного разбирательства», — подытожил Марат Когамов.

Кузнецов имел право на самооборону

В конце концов, правоведу с применением условных обозначений «А», «Б» и «С» обрисовали суть конфликта между Кузнецовым, Мураткалиевым и Фроловым. И попросили, исходя из случившегося возле ночного клуба «Чукотка», квалифицировать действия всех участников потасовки.

Поскольку Марат Когамов имеет солидный стаж работы в органах полиции, в том числе в ее следственных подразделениях, на этот вопрос он изначально ответил, что фабулы дела без конкретики недостаточно для правильной квалификации действий всех участников события. Тем не менее ситуативно расписал адвокату Мусиной некоторые тонкости трактования законодательства о необходимой обороне на основании исходных данных. А ими, как известно, были: группа лиц, агрессивное поведение нападавших, использование ножа, нанесение им ранений в виде порезов.

То есть если бы перед Кузнецовым был несовершеннолетний подросток, которого подстрекали к нападению, либо невменяемый человек, дело имело бы совсем другой исход. Кроме того, Когамов указывает, что Кузнецов мог защищаться даже в том случае, если бы его противники еще не начали на него нападать с ножом, а только угрожали расправой.

Словом, на основании обезличенной фабулы дела правовед сделал заключение, что Кузнецов в момент конфликта с Мураткалиевым и Фроловым находился в состоянии необходимой обороны и должен был быть освобожден от уголовной ответственности

Что касается квалификации действий Мураткалиева и Фролова, в этом случае профессору не было известно, в каких отношениях ранее все трое участников драки находились между собой.

Он так и написал, что если ранее они не были знакомы друг с другом, то нападавших следовало привлечь к ответственности за хулиганство, а если знали и подрались из-за личной неприязни или ненависти, то Мураткалиев и Фролов вполне могли тянуть на преступление против личности.