Казахская молодежь: что ждет ровесников независимости?

Молодые люди понимают, чем чреват религиозный фанатизм, но не верят, что негативные сценарии у нас возможны. 

По мнению специалистов, сегодня в Казахстане сложилась противоречивая ситуация. С одной стороны, налицо потребность общества в возрождении «этноказахской идентичности», а с другой — определен курс на идентичность общегражданскую. Одновременно среди молодежи растет влияние религии. Последствия всех процессов эксперты не берутся предсказывать точно: все может закончиться как вполне мирной «взаимной аккультурацией» (влияние и адаптация — прим. авт.) в оптимистичном варианте, так и изоляцией этнических и социальных групп (в первую очередь молодежи) и дальнейшими конфликтами — в негативном.

Придут ли «нацпаты» в большую политику — мнения экспертов

Особенно сложно делать какие-либо анализы с учетом нынешних «контрпродуктивных тенденций» современного религиозного мира. Причем это касается не только радикальных исламистов, но и христианских общин.

Миссионерскую активность последних некоторые уже называют «гуманитарной интервенцией»

Именно этим проблемам молодежи в возрасте 15-29 лет посвящено исследование «Ровесники независимости: этнорелигиозные идентификации казахстанской молодежи», авторами которой выступили социолог Бахытжамал Бектурганова и политолог Мадина Нургалиева.

Почему идут к религии?

Авторы особое внимание уделили религиозной тематике. Они напомнили, что в свое время возрождение ислама как национальной религии приравнивали к возрождению самой казахской нации. В результате

в обществе ислам получил некий образ «новой суверенной казахской идентичности»,

который продолжает распространяться. Опрос показал, что большинство казахов от 15 до 30 лет (за редким исключением), даже не будучи верующими, причисляют себя к исламу как к «религии предков». Особенно это касается казахскоязычной среды.

По мнению одного из авторов исследования, политолога Мадины Нургалиевой, зачастую это результат семейного фактора.

— Как правило, минимум один из родителей — верующий, а часто и оба. То есть тут налицо элемент семейного воспитания, — сказала она в интервью порталу 365info.

Подтверждается это тем, что молодые люди как правило исповедуют ту же религию, что и их родители.

Есть и другие причины «прихода к вере»:

• Под влиянием внутренних факторов (12,7%), сопряженных с духовными поисками и чтением религиозной литературы. Главным образом, это молодые люди другой (не казахской и не русской) национальности мужского пола 20—29 лет, несколько чаще уроженцы сел, севера и центра республики.
• Под воздействием внешних факторов — окружения и обстоятельств, в меньшей степени пропаганды (12,5%). Наиболее активно они представлены среди верующих русской национальности женского пола 20—29 лет, уроженцев севера и юга республики.
• Неосознанно, не имея явных побудительных причин. Доли неопределившихся варьируются от 7,1% на востоке до 56,3% на юге. Чаще всего они встречаются среди русскоязычных казахов мужского пола 15—19 лет.

Приоритетная религия — ислам, особенно на западе и юге. Каждый пятый из верующих — православный христианин (они сконцентрированы на севере, в центре и в меньшей степени — на востоке). Другие религии в Казахстане не особо популярны.

В храмы не ходят, священные тексты не читают

— Мы в числе прочих опрашивали и неформальных лидеров региональной молодежи — большинство из них сами причисляют себя к верующим, — говорит Мадина Нургалиева.

Согласно данным исследования, уровень религиозности у молодежных лидеров оказался не просто великим, а подавляющим. Таковыми себя назвали 93,3% опрошенных, из них 86,7% исповедуют ислам. Правда,

«практикующих верующих» оказалось меньше половины — регулярно посещали мечеть или церковь и принимали участие в различных обрядах только 46,7%

— Их религиозность получается поверхностной. Они причисляют себя к верующим, но при этом священные тексты не читают, не знают религиозной практики — это касается как христиан, так и мусульман. То есть это определенная дань моде, более глубоких причин в этом случае нет, — констатирует Нургалиева.

https://365info.kz/2017/05/stanet-li-kazahstan-islamskim-gosudarstvom/

Интереснее всего, что у молодого поколения сложилось очень парадоксальное отношение к усилению религиозности в своей среде. С одной стороны, причины и факторы процесса они (по крайней мере, опрошенные лидеры) оценивают довольно критично. Считают (и это отражено в работе), что на него сильно влияют:

• безработица (особенно в сельской местности),
• маргинализация сельских трудовых мигрантов в городах,
• низкий уровень образования и в результате подверженность религиозной пропаганде,
• избыточность деструктивной информации в Интернете, соцсетях.

Видят потенциальные риски и угрозы как для общества, так и для государства — их тоже оценивают негативно. И одновременно, не боясь наихудших сценариев, к самой тенденции относятся вполне лояльно.

https://365info.kz/2017/06/voprosy-very-chto-zhdet-religiyu-v-kazahstane/

Что лучше: оптимизм или паранойя?

Мадина Нургалиева склоняется к мнению, что молодые лидеры просто не верят, что в Казахстане на практике могут осуществиться наихудшие возможности.

— Они знают, что теоретически это может привести к утрате демократических принципов, но не верят, что у нас есть конкретные механизмы для этого сценария. Четко определяют, какие именно могут быть последствия, но наверное считают, что нынешняя социальная и молодежная политика не может привести к таким итогам, — говорит социолог.

Однако данные исследования заставляют усомниться в молодом оптимизме. Например, каждый шестой опрошенный (в общей сложности 15,5%) заявил, что является членом нетрадиционных религиозных объединений (как зарегистрированных, так и нет). В том числе и сект типа «Свидетели Иеговы», «Церковь Саентологии», «Международное общество сознания Кришны» и др. Многие отказались прямо отвечать на этот вопрос, так что реальные цифры могут оказаться выше. А по оценкам некоторых социологов,

пороговое количество молодежи, способной изменить государственное устройство, составляет всего 15-20%

Примерно к такому же выводу приходят и авторы исследования. По их мнению, если государственная молодежная политика не усилит работу по консолидации молодежи в гражданскую общность, «Казахстан рискует превратиться в зону перманентного конфликта этнорелигиозных идентичностей, который, к сожалению, не всегда проходит в форме толерантных дискуссий».

Дело ясное, что дело темное

Помимо непосредственно религии авторы проанализировали этнодемографическую структуру населения. По их мнению, она за 20 лет существенно изменилась в пользу казахоязычных. А эти процессы и определяют «лицо» нациестроительства: будет оно общенациональным или этнонациональным.

Как пишут авторы, с одной стороны, структура региональной молодежи «позволяет предположить о возможности нациестроительства на этнооснове».

Наметился разрыв между этнотрадиционными ценностями казахскоязычной молодежи и курсом на построение политической нации

С другой стороны, база для формирования нации казахстанцев «на гражданской основе» тоже налицо. В частности:

• Высокая толерантность молодежной среды по отношению к казахско-русскому двуязычию, в том числе в сегменте казахскоязычной молодежи.
• В высокой степени толерантное отношение этноконфессиональных групп к иноэтническим/иноконфессиональным группам и их представителям.
• Этнорелигиозному самосознанию большей части молодежи чужды сколько-нибудь выраженные националистические устремления. Вместе с тем это не исключает национал-патриотические настроения, и в первую очередь среди казахскоязычной молодежи.

— В настоящее время казахский этнос даже внутри самого себя не является некоей единой общностью и разделяется как по внеэтническим линиям (например, экономической, определяющей разрыв бедных и богатых), так и по внутриэтническим. Возможные направления эволюции этнонационального сознания казахской молодежи с позиций сегодняшнего дня кажутся неопределенными, — резюмируют авторы.