Казахстанка в Италии: «Здесь тоже многое решают связи»

Юлиана Балаян живет в Риме уже 7 лет. Она, креативный директор рекламного агентства и главный редактор нескольких казахстанских изданий, уехала в страну гурманов и виноделия после судьбоносной встречи со своим будущим мужем во время поездки в Европу. Сейчас Юлиана, или Джулиана, как ее называют в Италии, занимается экофермерством под Римом, а в свободное время ведет блог. Она решила рассказать нам все об итальянской ‘дольче вита’ и ее привыкании к совершенно иной культуре.

«Казахфильм» — отличная школа жизни

— Расскажите о себе. Где вы родились, в каком городе жили и чем занимались до переезда?

— Я родилась по ту сторону Каспия, в Баку, но большую часть своей взрослой жизни провела в Алматы. И конечно, именно с Алматы связаны мои самые теплые воспоминания. Это и первая работа, и первая влюбленность, и первые победы. Свою трудовую книжку я получила на киностудии «Казахфильм», и помимо всего прочего, это была отличная школа жизни.

Впоследствии мне довелось много где работать, примеряя на себя то одно, то другое. Но, пожалуй, самым любимым видом деятельности была и остается журналистика. С самого детства мне это было близко. Возможно, потому что оба моих родителя в свое время работали в газете «Вечерняя Алма-Ата». Да я и сама, по правде говоря, начала публиковаться довольно рано: лет с пятнадцати я уже вовсю писала как внештатник.

Поэтому несмотря на метания и попытки найти себя где-то еще, я все равно в конечном итоге оказалась в кресле шеф-редактора.

Страна-экстраверт

— Когда вы переехали в Италию? Как решили уехать?

— В Италию я переехала семь лет назад по самой банальной причине — создав новую семью. До этого была там только раз в рамках телепроекта «Вторжение» и никогда не планировала здесь жить, даже несмотря на то, что тогда, бросив монетку, загадала вернуться. Я отвозила дочь учиться в Испанию и на обратном пути заехала на несколько дней в Барселону. Там мы встретились с моим будущим мужем, а поженились спустя года три уже здесь, в Риме. Италия — страна-экстраверт, а я по натуре своей законченный интроверт. Тем не менее, я здесь живу и принимаю ее такой, какая она есть со всеми плюсами и минусами, как мы принимаем людей, с которыми живем.

Просыпалась с мыслью: «Бежать! Бежать!»

— Тяжело ли было менять привычный образ жизни? Как прошла адаптация к новой стране?

— Я думаю, любому человеку в любом возрасте переезд в другую страну дается нелегко. Переехать куда-то в совершенно другой мир, это все равно что родиться заново.

А рождаться трудно. Из одного мира, где все привычно, знакомо и отлажено, внезапно перемещаешься в совершенно иной: другие звуки, другие краски, другая еда, другие правила и даже человек, который привел тебя в этот новый мир, тоже кажется совсем другим, незнакомым.

Все, чем ты жил раньше, вдруг оказывается бесполезным. Ты больше не можешь жить как прежде, всё изменилось

и нужно учиться быть в этом новом мире, понимать окружающих, делать самостоятельные шаги, говорить, читать, писать, ладить с чужими людьми, находить друзей. Мы вырастаем и забываем о том, как это было непросто – впускать в себя другую жизнь, сливаться с ней, становиться ее неотъемлемой частью.

Тем более трудно рождаться заново, когда ты уже взрослый. Сколько раз я просыпалась среди ночи с единственной мыслью: «Бежать, бежать, бежать!». Назад, в свой такой уютный и понятный мир, где ты знаешь, куда звонить, когда что-то случилось, как вызвать сантехника или скорую помощь, где не нужно мучительно искать и не находить слова, чтобы объяснить доктору, что тебя беспокоит, где ты не рискуешь прослыть невеждой от того, что глупо молчишь, когда принято говорить какие-то слова, когда не знаешь, как объяснить другим, что ты чувствуешь, думаешь, о чем мечтаешь, как поддержать, когда видишь, что кто-то нуждается в утешении, как подбодрить, как быть частью всего того, что происходит вокруг. Сколько раз, одержимая неистовым желанием немедленно уехать, убежать и никогда-никогда сюда больше не возвращаться, я решительно хваталась за чемоданы. И всякий раз оставалась. Оставалась вопреки здравому смыслу и собственным решениям. Вопреки всему.

Да, рождаться трудно, трудно расти, трудно взрослеть. Но разве можно сказать жизни «Замри!»? Пусть медленно, пусть через силу, но шаг за шагом, день за днем ты не просто растешь, ты врастаешь в эту новую почву. И вот уже сам не замечаешь, как выскочив на балкон буквально на пару минут, чтобы полить цветы, застреваешь на добрых полчаса, заболтавшись с развешивающей белье соседкой, а показывая ставшие любимыми места приехавшим навестить тебя друзьям, испытываешь то же щемящее чувство гордости и обожания, какое чувствовал, принимая гостей в своем собственном городе. Не замечаешь, как смеешься, просматривая фильм «Добро пожаловать на юг», смеешься, потому что понимаешь, о чем это, и знаешь, что не пожив в этой стране нипочем бы не догадался, что же тут смешного, а рассказывая что-то, говоришь «а у нас…», имея ввиду уже и эту страну.

Нет, ты не забыл, откуда ты и кто ты, просто на дереве твоей жизни появились новые ветки и новая листва, но если присмотреться, то станет заметно, что не так уж они и отличаются от старых. Ведь люди, где бы они не жили, на каком бы языке не говорили и какую бы не исповедовали религию, всегда остаются людьми. Им одинаково больно, когда они теряют близких, и радостно, когда в семье появляется долгожданный малыш, они точно так же влюбляются и точно так же мучаются от неразделенной любви. И даже сейчас, в эту самую минуту в разных концах планеты совершенно непохожие друг на друга люди мечтают, страдают, боятся, надеются, верят, совершают подвиги и предательства, преодолевают себя, протягивают кому-то руку помощи, думают о будущем, вспоминают прошлое, умирают и рождаются. Живут.

Постсоветские страны — это драма

— С какими трудностями пришлось столкнуться, что было легко?

— Пожалуй, труднее всего было оказаться в другом жанре. Дело все в том, что в моем восприятии мира все страны условно можно причислить к определенному жанру. Так, постсоветские страны — это в некотором смысле драма, а Италия, к примеру, — мыльная опера, сериал. Это абсолютно разные ментальные категории. И вот мне, как персонажу «драмы», было очень непросто обнаружить себя в совершенно другой жанровой форме. Полагаю, персонажу из «сериала», окажись он по случаю в «драме», будет также нелегко и странно.

— Как к вам относились местные?

— Вообще, по правде сказать, мне ужасно везет на людей. Где бы я не оказывалась, хороших людей мне встречается гораздо больше, чем плохих. Италия в этом смысле не стала исключением. Я не стану уверять, что не столкнулась здесь ни разу с подлостью, обманом, предательством, глупостью или отношением ко мне как к «понаехавшей». Вовсе нет.

Люди везде одинаковые, нарваться на хамство можно в любой точке мира

Но такое уж мое персональное везение, что хорошее отношение я встречаю гораздо чаще, в том числе и здесь.

— Какие особенности бросаются в глаза?

— Сейчас уже наверное никакие. Я давным-давно перестала чувствовать себя туристом, взгляд, что называется, замылился.

Поначалу удивляли такие вещи как отсутствие гаишников и тот факт, что люди, выпив, садятся за руль

к моему удивлению, полагая это приемлемым, люди с инвалидностью имеют возможность жить полноценной жизнью, рождение ребенка не означает для матери выпадение на какое-то время из социальной жизни, отцы осознают свое партнерство в родительстве, независимо от того, насколько напряженный у них рабочий график, и тому подобные мелкие жизненные моменты.

Ода «поющей» еде

— Как вам итальянская кухня?

— Я довольно долго привыкала к итальянской кухне, потому что вообще не любитель мучного и жареного во фритюре, а именно это встречается чаще всего в повседневном рационе итальянцев: паста, пицца, булочки, пирожные, бесконечные бутерброды и всевозможные жареные во фритюре закуски. Я не хочу сказать, что только это и едят, но такого плана еду можно увидеть на столах достаточно часто. Мне было крайне непросто адаптироваться к этому. С одной стороны, не хотелось обижать тех, кто готовил, с другой — мой организм был категорически против такой «диеты». Кроме того, тяжело было принять распространенные здесь поздние и обильные ужины. Сейчас мои пищевые привычки полностью изменились. Нет, я не полюбила мучное или жареное, но кое-что из местных кулинарных традиций все-таки на вооружение взяла. Например, использовать только сезонные продукты и готовить все на один прием пищи. Кому-то готовить как минимум два раза в день всякий раз может показаться утомительным, но для меня это удовольствие. Я воспринимаю приготовление еды как своего рода разновидность искусства. Не с точки зрения эстетики, хотя и это, безусловно, тоже имеет значение, я время от времени с удовольствием публикую в своем альбоме «Про еду» на Facebook. Но говоря «искусство» я имею ввиду процесс созидания и познания. Наверное, странная параллель, но для меня приготовление пищи сродни исполнению музыкального произведения. Я точно знаю просто глядя на продукты, как они зазвучат, будут ли они «петь» в унисон или нет. Просто пробежав глазами рецепт, я даже не пробуя могу «услышать» мелодию этого блюда, также как кто-то, читая ноты, может представить, как это будет звучать. Очень многие следуют рецептам, не задумываясь, не анализируя, почему так или эдак, зачем нужен тот или иной ингредиент, в чем его задача и какова его актуальность. А ведь это очень важный момент. На тему еды я могу говорить почти также долго, как итальянцы.

Люди везде одинаковые

— Назовите пять самых больших различий между Казахстаном и Италией?

— Честно говоря, я никогда не фиксирую свое внимание на отличиях, делая акцент на то, что похоже. А похоже на самом деле многое. Например, семейные связи также крепки здесь, как и у нас. И никого не удивит загостившийся всерьез и надолго дальний родственник. Также

здесь многие вопросы тоже можно решить, используя связи

Да и вообще, люди, как я уже говорила, везде одинаковые.

— Собираетесь ли вы возвращаться в Казахстан? 

— Почему бы и нет? В наше время нередко случается так, что люди привязаны не к месту, а к делу. Я отношусь к тем людям, которые легки на подъем и нигде не бросают якорь.