Кто будет владеть Евразией? Взгляд из Китая

Основные принципы политики Китая в Центральной Азии были представлены на закрытом Астанинском клубе 12 ноября китайским политологом Фэн Юйцзюнем.

«Тот, кто правит Центральной Азией, управляет Евразией, а тот, кто правит Евразией — правит миром» — эту концепцию глобального противостояния мировых сухопутных и морских держав сформулировал отец английской школы геополитики Хэлфорд Маккиндер еще в начале ХХ века.

Все начинается с кризиса

И сегодня можно отметить несколько четких тенденций, которые получат свое продолжение на протяжении как минимум следующих 5-10 лет в Евразии. Это прежде всего усиление конкуренции ключевых внерегиональных игроков за влияние на Центральную Азию. Речь идет о соперничестве таких влиятельных стран и объединений, как США, ЕС, Россия и Китай. На данный момент между ними не существует определенных правил игры, предусматривающих неконфликтную конкуренцию. Это приводит к росту вызовов безопасности для региона в целом.

Фэн Юйцзюнь

Сегодня мы хотим рассмотреть китайское видение развития Центральноазиатского региона, которое предлагает китайский политолог, директор Института России Китайской академии современных международных отношений Фэн Юйцзюнь, чей доклад был представлен на заседании Астанинского клуба.

В своей программной статье «Геоэкономика Евразии. Взгляд из Китая» китайский ученый подробно рассматривает сильные и слабые стороны КНР в Центральноазиатском регионе. «После мирового финансового кризиса 2008 года экономическое развитие евразийских стран сталкивается с многочисленными новыми вызовами, — пишет ученый. — Многие страны естественно пришли к общему выводу о необходимости раскрыть потенциал Евразийского экономического сотрудничества, превратить данный регион в мост между Европой и динамичным Азиатско-Тихоокеанским регионом, сделать Евразию новым центром мирового экономического роста.

На этом фоне разные глобальные игроки выдвигают собственные инициативы для Евразии. Россия прилагает большие усилия к продвижению Евразийского экономического союза (ЕАЭС), в котором Москва играет главенствуюшую роль.

Соединенные Штаты выдвинули концепцию «Нового шелкового пути». ЕС принял новую стратегию для Центральнои Азии, а Китай выступил с инициативой Экономического пояса шелкового Пути (ЭПШП)».

Евразия и глобальные тенденции

«Экономическое сотрудничество в Евразии, безусловно, должно основываться на мирной и стабильной обстановке в мире в целом и в регионе в частности, — пишет ученый. — Сейчас для Евразийской безопасности существуют многочисленные вызовы, их количество возрастает.

• Во-первых, в современном мире переплетаются такие традиционные угрозы, как пограничные споры и военные конфликты, а также нетрадиционные угрозы безопасности (терроризм, экстремизм, споры о водных ресурсах и т. д.).

• Во-вторых, США, Россия, Китай, ЕС и другие центры силы еще не пришли к консенсусу по вопросам евразийской безопасности. К сожалению, сохраняется взаимное недоверие, и оно может расти.

• В-третьих, существует разрыв между желанием игроков укреплять экономическое сотрудничество и крайне неразвитым уровнем сотрудничества по безопасности.

• В-четвертых, хотя существуют разные механизмы сотрудничества (ОБСЕ, ОДКБ, ШОС и СМВДА), все эти организации пока не в состоянии комплексно и эффективно решать вопросы региональной безопасности.

Еще один общий интерес — национальное примирение в Афганистане и организация коллективной борьбы с экстремизмом и терроризмом. По этим вопросам Китай, США, Россия, ЕС, страны Центральной Евразии, а также международные организации (ШОС, НАТО, ОДКБ, СВМДА, ОБСЕ) могут вести многосторонний диалог».

Что нужно в Центральной Азии Китаю?

«Интересы Китая в Евразии постепенно становятся более четкими, их условно можно
обобщить в виде пяти приоритетов, — продолжает Фэн Юйцзюнь.

• Во-первых, главный интерес КНР — обеспечение приграничной безопасности. Общие границы Китая с Россией, Монголией и со странами Центральной Азии составляют 4300 км, 4700 км и 3300 км соответственно. В 1960-х и 1970-х годах из-за напряженности в отношениях между КНР и СССР протяженная общая граница превращалась в фронт противостояния.

Обе страны тратили силы на военную подготовку, потеряв время и ресурсы, которые могли бы быть использованы для проведения экономической модернизации.

Поэтому развитие конструктивных, добрососедских отношений с соседними странами является стратегической целью внешней политики Китая в Евразии. Кроме этого, важными приоритетами для гарантии спокойствия на территории самой КНР являются борьба с терроризмом и сепаратизмом (характерным примером этих сил является «Исламское движение восточного Туркестана»), а также обеспечение стабильности в Синьцзян-Уйгурском автономном районе.

• Во-вторых, важной задачей является обеспечение благоприятной внешней среды для проведения политики реформ и открытости в стране. Поэтому

для Пекина является важным предотвращение появления стратегических угроз и военно-политических блоков в данном регионе, направленных против Китая.

Не одобряет Китай и создание атмосферы конкуренции в сфере военной безопасности, проводимой внешними силами в Евразии.

• В-третьих, интересом Китая в Евразии является обеспечение энергетической безопасности путем стабильных и надежных поставок энергоносителей из региона. Бурный экономический рост КНР приводит к колоссальному спросу на углеводороды. Рационально используя свои собственные ресурсы, Китай стремится к осуществлению диверсификации импорта энергоносителей.

Если все ныне существующие проекты энергетического сотрудничества смогут быть полностью реализованы, Китай ежегодно сможет получать из Казахстана 20 млн тонн нефти,

из России — 30 млн тонн нефти по нефтепроводам и 68 млрд кубометров природного газа по газопроводам «Сила Сибири» и «Алтай», из стран Центральной Азии — 85 млрд кубометров природного газа по газопроводу «Китай — Центральная Азия».

• В-четвертых, Китай заинтересован в продолжении институционального строительства ШОС, превращении ее в организацию, которая сможет внести еще больший вклад в обеспечение евразийской безопасности и развитие экономики Евразии. Со дня своего создания ШОС играет важную роль в борьбе против «трех зол» (терроризм, сепаратизм, экстремизм) и в сохранении стабильности в Центральной Азии».

Сильные стороны Китая

Говоря о «сильных сторонах» КНР в ЦА, автор подчеркивает, что между Китаем и странами Евразии не наблюдается существенных противоречий и разногласий. Пекин полностью разрешил погранично-территориальные проблемы с соседними странами евразийского региона, тем самым превратив прежний фронт военного противостояния в платформу экономического сотрудничества.

Кроме этого, КНР не только интенсивно развивает торговые отношения со странами Евразии, но и осуществляет более активную инвестиционную деятельность. «На нынешнем этапе

Китай уже стал первым торговым партнером России, Казахстана и Туркменистана, вторым торговым партнером Узбекистана и Кыргызстана, а также третьим торговым партнером Таджикистана.

С 2002 по 2014 гг. объем двусторонней торговли между КНР и РФ увеличился с 512 млрд до $95,28 млрд. В 2014 г нефинансовые прямые инвестиции Китая в Россию составили $740 млн. На конец 2014 г. накопленные прямые инвестиции Китая в Россию достигли $8 млрд.

В 2014 г. объем торговли Китая с пятью странами Центральной Азии превысил $46 млрд, увеличившись в 100 раз по сравнению с уровнем 1992 года,

когда были установлены дипломатические отношения.

На конец 2012 г. накопленный объем прямых китайских инвестиций в страны Центральной Азии
составил $7,82 млрд, а Казахстан стал третьей крупной страной среди получателей прямых инвестиций из КНР. Китай стал крупнейшим источником иностранных инвестиций в Узбекистане.

Еще одной «сильной стороной КНР в евразийской политике является сама концепция ЭПШП. Сотрудничество с Китаем, — полагает теоретик, — будет способствовать модернизации и диверсификации хозяйственных комплексов стран ЦА, а также их интеграции в глобальную экономику. В целях оптимизации структуры своей экономики Китай укрепляет сотрудничество со странами евразийского региона в сфере экспорта мощностей производства, что создает стимулы для индустриализации, модернизации и диверсификации хозяйства этих стран. Более того, выдвижение концепции ЭПШП сделает возможным создание в Евразии сети взаимодополняющих инфраструктурных проектов. Это даст евразийским странам возможность полностью задействовать транзитный потенциал, а также успешно выйти на международный рынок со своими товарами», — подчеркивает Фэн Юйцзюнь.

«Существует мнение, что

Китай, пользуясь геополитическим вакуумом в Центральной Азии, оставленным Россией, США и Европой, ускоренно продвигает ЭПШП для реализации программы «Идти на запад»,

целью которой является противостояние стратегии США по возвращению в Азию (Pivot to Asia) и подрыв американских попыток изолировать Китай посредством создания Транс-Тихоокеанского партнерства (ТРР) и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТПР), — пишет далее Фэн Юйцзюнь. В таком мнении наблюдаются логические ошибки, — предостерегает директор Института России Китайской академии современных международных отношений.

• Во-первых, Россия, США и Европа активно реализуют свои интересы в Центральной Азии, следовательно, так называемого «геополитического вакуума» в регионе не существует.

• Во-вторых, политика «перебалансирования» США в сторону АТР действительно является вызовом для Китая, но Пекин не сможет отбросить свои стратегические интересы в Восточной Азии и переориентироваться на Евразию.

• В-третьих, программы ТТР, ТПР и ЭВШП являются концепциями совершенно разного характера. Китай, естественно, уже принимает соответствующие меры в ответ на ТРР и ТПР, но к ним ЭПШП непосредственного отношения не имеет.

• В-четвертых, такие финансовые структуры, как Азиатский банк инфраструктурных инвестиций и Фонд Шелкового пути, созданные по инициативе Китая, могли бы послужить надежным финансовым гарантом для экономического сотрудничества в Евразии».

Слабые стороны Китая

В последние годы внешняя политика Китая в Евразии в целом была успешной, — полагает Фэн Юйцзюнь. Ведь на нынешнем этапе ЭПШП продвигается главным образом через отдельные проекты. При этом еще не созданы единые согласованные правила игры для участников, в отличие от ТС,  ЕАЭС и других региональных интеграционных процессов.

ЭПШП является инициативой экономического сотрудничества, где отсутствуют четкие торговые, инвестиционные, технологические и экологические стандарты и правила.

Поэтому процесс сотрудничества будет во многом зависеть от двусторонних консультаций и консенсуса, а не от многостороннего институционального регулирования.

«Помимо этого, ЭПШП развивается в основном усилиями правительств с участием главным образом госпредприятий, — говорится дальше в статье. — В концепции ЭПШП рыночный механизм и участие частного международного капитала пока не играют заметной роли. Между тем, практика показывает, что главная функция правительства заключается в создании для бизнеса справедливой, транспарентной и благоприятной деловой среды, а не в том, чтобы быть посредником в переговорах с другими коммерческими игроками. В настоящее время межправительственные соглашения между Китаем и странами-участниками ЭПШП носят в основном характер политической декларации, а вот в области создания благоприятной среды для предприятий предстоит сделать еще многое.

Основная установка программы ЭПШП — совместное строительство, использование совместных результатов, совместный выигрыш. Но эти цели пока не подкреплены конкретными механизмами реализации.

На нынешнем этапе многие участники-страны программы ЭПШП стремятся получить китайские инвестиции и технологии, но не обеспокоены вопросами обеспечения китайским предприятиям нормы доходности,

предоставления им рыночных условий для справедливой конкуренции и ведения бизнеса в связи с отсутствием контроля с третьей стороны, например, со стороны неправительственных организаций, возникают вопросы об эффективности и прозрачности использования инвестиций и помощи, предоставленных Китаем».

Главные риски

По мнению китайского исследователя, существует множество рисков, не позволяющих КНР расширять свое присутствие в Центральной Азии. Так,

строительство инфраструктуры на евразийских пространствах требует больших объемов капиталовложений и отличается долгосрочностью.

Это означает, что экономический эффект будет достигнут нескоро, а риски для инвестиции будут высоки.

«Кроме этого,

в евразийских странах существуют разного рода опасения относительно угрозы «китайской экономической экспансии».

Такие опасения могут быть использованы различными силами во внутриполитической борьбе.

Также в Евразийском регионе наблюдаются высокие геополитические риски. Одновременно существуют такие проблемы как межгосударственные разногласия, региональные конфликты, терроризм, экстремизм, что создает большую угрозу евразийскому экономическому сотрудничеству и государственным интересам Китая.

Наконец, в Евразии для защиты своих грандиозных капиталовложений у Китая отсутствуют как собственное военное присутствие, так и эффективные механизмы сотрудничества в сфере безопасности с крупными игроками», — закачивает Фэн Юйцзюнь.