Алматинский горсуд не хочет, чтобы малышке Каусар было хорошо

9 июня 2015 года судья апелляционной коллегии по гражданским и административным делам Алматинского городского суда Раушан Досмуханбетова отменила определение своей коллеги из ювенального суда о назначении психолого-психиатрической экспертизы всей семьи: папы, мамы и самой 3-летней Каусар Канаткызы. А ведь именно это исследование помогло бы точно сказать, привязана ли к матери маленькая девочка, которую с двухмесячного возраста воспитывает отец.  

Противостояние между родителями девочки идет уже два года, с марта 2013-го. Они расстались, когда Каусар была еще младенцем. С тех

Каусар Канаткызы

пор мама навещала дочь несколько раз в год, а позже стала претендовать на то, чтобы ребенок проживал с ней. Решением Алматинского областного суда 26 декабря 2014 года проживание 3-летнего ребенка определено с матерью — Рабигой Жылгелдиевой. С 5 февраля по 1 марта Каусар провела в доме у мамы. Не без последствий. Привыкший к отцу — Канату Турысбекову, тете и бабушке ребенок все три недели пребывал в состоянии стресса в окружении незнакомых ему взрослых людей.

В результате чего в марте 2 специалиста в области ментального здоровья зафиксировали у девочки депрессию и невротические изменения.

Рекомендации врачей были однозначными: последующие контакты с мамой должны быть постепенными и желательно в присутствии психолога.

Что же стало происходить на самом деле? Вместо детского психолога защищать безутешную мать, которая с марта 2015 года сильно соскучилась по дочери, взялся представитель органов опеки и попечительства Ауэзовского района Марат Окасов. 6 мая заботливый чиновник отправился на квартиру к отцу, чтобы встретиться с ним и ребенком. Однако дверь ему никто не открыл: было 5 часов вечера пятницы, когда Канат на работе, а тетя с ребенком были на прогулке.

С тех пор главный специалист районного органа опеки не сделал ни одной попытки навестить свою подопечную.

Зато при любом удобном случае утверждает, что Каусар в Алматы не живет, а ее отец постоянно врет.

Таких удобных случаев у Марата Окасова было два — судебные заседания в Алматинском городском суде, где рассматривалось определение судьи по делам несовершеннолетних о проведении психолого-психиатрической экспертизы Рабиги, Каната и самой Каусар.

К необходимости этого серьезного обследования молодой семьи судья ювенального суда Айнур Баймурзина пришла не сразу, а после выездного заседания 10 апреля, во время которого девочка, увидев свою мать, впала в истерику.

Поэтому и вопросы перед экспертами судья Баймурзина поставила четкие и однозначные: имеются ли признаки негативного отношения у испытуемого ребенка к каждому из родителей, каков характер взаимоотношений ребенка с каждым из родителей, какое воздействие может оказать на психоэмоциональное состояние ребенка разлука с каждым из родителей, кого из родителей ребенок воспринимает больше? И так далее.

Но в Алматинском городском суде не посчитали нужным досконально изучить психоэмоциональное состояние ребенка и его родителей, несмотря на то, что в судебной практике по аналогичным делам такого рода экспертиза является едва ли не основополагающим пунктом в решении «маленькой» судьбы. Вместо этого суд дал отцу неделю для организации встреч матери с ребенком. В присутствии представителя органа опеки и попечительства. Ни о каком психологе даже не упоминалось, хотя специалисты, осматривавшие девочку, говорили отцу: повторение подобных стрессов может привести к необратимым последствиям в психике.

Что же за эту неделю сделал главный опекун Ауэзовского района Марат Окасов? Общался с отцом Каусар по телефону и настаивал на встрече на нейтральной территории. Интересное поведение защитника детей, не правда ли? А вот, что чиновник от образования заявил на судебном заседании 9 июня:

— Уважаемый суд, по вашему требованию мы созванивались с отцом девочки, назначали дни встречи, он мне сказал: подъезжайте в 11 часов, это была среда, да (3 июня. — Авт.), по телефону сказал, что будут журналисты. Пугал нас что ли этим, я сказал — мое требование, чтобы девочка оттуда вышла и встретились на нейтральной территории, договорились в парке.

Потом он придумал, что девочка приболела, так она и не увидела свою дочь. Я считаю, я не знаю, как это определить, если с ним оставить девочку, наверное она вообще лишится медицинской…

Потому что я точно знаю, что девочка там не проживает. Девочка проживала, когда судья Баймурзина выехала тогда, а фактически девочка там не проживает. Если понадобится, я могу несколько раз после этих процессов, после судебного окончания я могу выехать туда несколько раз и я докажу, что там они не проживают. Это все вранье, ваша честь. По существу я считаю, что определение о проведении психолого-психиатрической экспертизы отказать, решение Алматинского областного суда оставить без изменения (конец цитаты).

Человек действует по принципу «Не читал, но осуждаю»,  и к тому же примешал к последнему разбирательству давно исполненное решение суда другого региона. Интересный подход к работе — «творческий». Классический пример наплевательского отношения взрослых людей на психическое и физическое здоровье маленького ребенка.