Откровения ветерана: «Сталин значил для нас все…»

Это нужно знать о войне: как и зачем превращать трусов в героев, как побеждать свой страх и почему лучше не пить водку? Об этом — откровения ветерана-фронтовика Леонида Гирша.

— Леонид Юзефович, вы не просто участник войны. Вы – фронтовик. Это большая разница. Вы вставали в атаку на передовой?

— Не только я вставал. Вставал мой взвод. В моей книге «Во имя жизни» есть стихотворение «Атака». Я написал это стихотворение для молодежи. Оно посвящено памяти морских пехотинцев. Я командовал взводом морской пехоты. Эпиграф: «Нелегкой походкой матросской идем мы навстречу врагам». Зачитаю:

Примкнув штыки и затянув морские бляхи, наш взвод готовится к атаке.

Глотнув дымка, махорочки моршанской, взглянул на небо, вспомнил отчий дом.

И колоколом бьется сердце, немыслимую аритмию поборов.

И мы глядим в глаза друг другу. Застывшие тревожны наши лица.

И мы встаем за нашим командиром, а под ногами серые снега.

И он кричит: За родину! За Сталина! Ура!

И сквозь огонь, стреляя и крича, морская в бой бежит пехота.

И кто-то рвет тельняшку сгоряча, и кто-то в бое погибает.

А взводный машет нам: За мной! И глас его в аду кромешном затихает.

И вот уже передний край.

От выстрелов сатанея, крича: Ура! Хрипя и матерясь,

Вбегаем мы в немецкую траншею, разбрызгивая землю, кровь и грязь.

«Полундра! Даешь! Бей гадов!»

От схватки рукопашной враг бежит.

И кажется, от нашего напора, земля до самой мантии дрожит.

— Я думаю, ваш поэтический дар был выкован Отечественной войной. Вы были на передовой и пронесли эти чувства через всю жизнь. Сейчас вам…

— 91 год.

— Всего лишь 91 год. Переставьте цифры. Пусть вам будет всегда 19 – боевой Ленька Гирш. Кричали, верили, шли. Скажите, вы действительно верили Сталину, которого сейчас называют палачом 1/6 части планеты? Что было первичнее: за Сталина или за Родину? Идеология или патриотизм?

— Конечно, за Родину! Но Сталин был Верховный Главнокомандующий. Поэтому – За Родину! За Сталина! Ура! Спросите любого фронтовика — мы все отдавали честь Сталину. Он не только возглавлял армию, но и партию.

— «Сталин — наше все», тогда говорили.

— Так и осталось в наших сердцах. Я отрицательно отношусь к тем, кто сейчас хает. Люди родились после войны. Получили бесплатное образование, стали докторами наук. И теперь, набравшись невежества, плохо говорят про этих людей.

— Леонид Юзефович, мы вас уважаем. Казахстан – страна, где всегда почитали старших. Вы – победители. Вы на гребне славы. Давайте поговорим об окопной войне. Есть анекдот с сарказмом, который придумали о той идеологической подоплеке, которую всегда подкладывали под войну: «На передовой замолчал пулемет. Под шквальным огнем противника батальонный комиссар пробрался в пулеметную ячейку. «Почему не стреляете, рядовой Иванов? — Кончились патроны, товарищ комиссар. — Ну, вы же коммунист!» И пулемет застрочил снова». Что здесь правда, что нет, мы сейчас разбираться не будем. Что есть война для человека? Не для системы, не для государства. Для Леньки Гирша, которому 17 с половиной лет. Он оказался в окопах, где рвутся снаряды. Ехали на фронт: «Ура!» А когда оказались на передовой?

— В довоенный период была хорошая военная подготовка. Кафедры, военруки в школах. Мы стреляли, зарабатывали значки «Ворошиловский стрелок», «ГСО» (готов к санитарной обороне) и другие. Были подготовлены физически к войне.

«Главное — пережить страх»

— И вот окоп. 200 метров до немцев. Нужно найти в себе смелость выскочить из него: «За Родину! За Сталина!»

— Когда мы столкнулись с этим, я был красноармейцем. Командир отделения был сержантом. Перед тобой реальный противник. Нужно убивать – это сложное чувство.

— А не страшнее было, что рядом сейчас просвистел осколок – и нет человека?

— Страх. Перед нами цепь немцев. Нужно было пережить этот страх. За мной моя мать, мои близкие, моя страна. Но это очень страшно. Когда налет авиации — и гибнет твой товарищ.

— А приходилось вам видеть обычную низменную человеческую трусость, которую человек не может превозмочь?

— Было всякое. Но в моем полку, взводе, батальоне такого не было. Был случай, когда шофер струсил, вывел из строя машину. И взвод пошел до переднего края пешком 12 км. Его расстреляли.

— По военному трибуналу?

— Да. Приговорили и расстреляли перед строем.

— Вы это видели?

— Конечно.

— Так жестко?

— Очень жестко. Он подвел. Вывести из строя боевую машину! И сам убежал. Это был трус. Приказ 227 об этом говорит.

— Ни шагу назад.

— Да.

— Мне на ум пришла одна лирическая песня. В годы войны же не только пели «Вставай, страна огромная». Много лирических песен родилось. Они исполняются несколькими поколениями. «Дорогая, сегодня на передней у нас передышка». Что означает слово «передышка»?

— Передышка, когда нужно пополнить арсенал, заправить машины. Без этого в бой идти невозможно. В этой песне говорится «сегодня у нас передышка, завтра вернемся к боям».

— Можно написать письмо. Выпить по 100 грамм.

— Сейчас говорят, что солдат специально поили, чтобы они шли в атаку пьяные.

100 грамм давали, когда приезжала полевая кухня. Только в обед и после боя. Перед боем никогда не давали.

Командир отвечал за сохранность своих бойцов. А когда человек выпьет, он чувствует себя свободным и лихо ходит.

— Вы – уважаемый в стране человек. Член Ассамблеи народа Казахстана. Писатель. Я вас давно знаю, наблюдаю. Вы не позволяете себе пить больше нормы. Только пригубить. Вам на войне давали спирт или водку?

— Только водку.

— Вам 17 с половиной лет. Не вошло в привычку?

— Такое напряжение, стресс, что не знаешь, что выпил. Как будто горькую воду. Повторов не было. Погибли товарищи, после боя 100 г делили на 3-их или 4-ых и выпивали.

Антифриз вместо шнапса

— В этой вашей книги я прочел, как ваши подчиненные во время передышки принесли канистру со шнапсом.

— Это была трагическая история. Битва под Сталинградом. Конец января 1942 года. Мы преследовали уходящего врага. Ночью комбат говорит: «Один час на передышку». А у меня во взводе моряки с Дальнего Востока, которые служили 5 лет. Мои подчиненные старше меня в 2 раза.

— А вы – младший лейтенант.

— Да. Командир взвода. Забегает один моряк и говорит, что нашел шнапс. Я говорю – не пить. Они просят. Тогда пить, но немного. Мне тоже налили. Я выпил – меня вырвало. А ребята выпили по солдатской кружке.

— 400 г.

— И началась агония. Оказывается, это был не шнапс, а антифриз.

— Никто же его не знал в советское время. А он сладенький.

— И было отравление. Я чуть не попал под трибунал. Четыре трупа.

— Даже так!

— Их невозможно было выходить.

— Жалко. Это общая советская привычка не пропустить выпивку.

— Я специально описал этот трагический случай в книге.

Фронтовая любовь

— А еще в вашей военной биографии была встреча с актрисой. Можете не рассказывать, я не настаиваю. Если не любовь, то флирт.

— Это не флирт. Экранная любовь. Перед войной был фильм «Фронтовые подруги», где играла Зоя Федорова. Этот фильм мы смотрели в ноябре или декабре 1940 года. Там была медсестра Леля Федорина. И я влюбился именно в эту героиню. И в 1944 году на Украине после освобождения городов мы стояли на формировке. И замполита второго украинского фронта говорит, что сейчас приедет ансамбль песни и пляски, будет концерт. Идет концерт и вдруг объявляют выход Лели Федориной.

— А вы ее уже несколько лет во сне видите.

— Познакомились. Танцы были. Подружили с ней. Вот такая экранная любовь. Потом было продолжение.

— Давайте про продолжение.

— Это был фронтовой роман в 17 лет. Она сейчас жива. Живет в Симферополе. Заслуженная артистка Украины. Живет там с мужем. Сейчас артистка драматического театра имени М. Горького.

— Я своими глазами читал газету, где она подробно описала, как лихой парень Леонид Гирш за ней ухаживал. Как писал Твардовский: «После боя сердце просит музыки вдвойне». Где вас застал День Победы?

— В Праге.

— 4 года мать без сына. Я знаю, что вас постигла тяжелая участь. Ваша мама погибла в оккупации на Украине.

— Ее расстреляли немцы.

Как трусов превращали в героев

— Василий Васильевич, я хочу поднять один вопрос. Есть много толкований вокруг приказа № 227 – ни шагу назад. Как же так — стрелять своих?!

— Но это вынужденная мера. В 1942 году мы потеряли Украину, Прибалтику. Когда я учился в академии мы читали этот приказ полностью. «Командира 32 армии за потерю боевого знамени, за оставление боевых позиций, за бегство разжаловать в рядовые и придать суду военного трибунала». Командарма, командиров корпусов, генералов он этим приказом разжаловал и придавал суду. При бегстве применять оружие. Но командиры поступали гуманно. Они писали в тыл, что эти солдаты погибали смертью храбрых. Хочу зачитать стихотворение «Комбат»:

Когда забыв присягу, повернули

В бою два автоматчика назад,

Догнали их две маленькие пули.

Всегда стрелял без промаха комбат.

Упали парни, ткнувшись в землю грудью,

А он шатаясь побежал вперед.

За этих двух его лишь тот осудит,

Кто сам не шел под пулемет.

Потом в землянке полкового штаба

Бумаги молча взял у старшины.

Писал комбат двум бедным русским бабам,

Что смертью храбрых пали их сыны.

Чтобы сотни раз письмо читала людям,

В глухой деревне плачущая мать.

За эту ложь комбата кто осудит?

Его никто не может осуждать.

— Вот на этой трагической и одновременно патриотической ноте мы и завершим свой разговор. И снова обращусь к молодому поколению казахстанцев. Не верьте, что это была несправедливая война! Ваши деды и прадеды защищали нашу землю и нас с вами. От вашего имени низкий поклон Леониду Юзефовичу Гиршу – полковнику в отставке, человеку, написавшему 7 книг воспоминаний. Леонид Юзефович, живите долго!

Видеоверсию смотрите здесь.