Почему растет статистика онкозаболеваний в Казахстане?

Рак — болезнь социального масштаба. Масштабы и серьезность заболевания давно превратили эту напасть в проблему для всего общества. О том, как и почему работает или не работает государственная система противодействия  онкозаболеваниям интервью с онкопсихологом Ильмирой Хусаиновой.

— От рака в Казахстане ежегодно умирает 17000 человек. Таковы данные программы развития онкологической помощи. На сегодня эта цифра не изменилась?

— Особой динамики нет. Но главное, что цифра не увеличивается.

— А сколько детей болеют раком?

— По статистике, сейчас на учете находится около 1360 детей. Ежегодно около 300 детей — первично.

— Что значит — первично?

— Это дети с первичными новообразованиями.

— А какой возраст этих детей?

— От 3 месяцев до 16 лет, дети эти находятся на стационарном лечении. Потом они переходят во взрослое отделение.

— Есть шансы на спасение этих детей?

— Самое главное – это ранняя диагностика заболевания. И такое понятие как «онконастороженность». Если заболевание выявляется на ранних стадиях, то есть шансы на хороший прогноз. Онконастороженность предполагает профилактические мероприятия, чтобы не допустить возникновение заболевания.

— От чего зависит ранняя диагностика? Ведь человек, а тем более ребенок, может этого не почувствовать. А врач — не суметь диагностировать.

— Больной вопрос. Ранняя диагностика — это определенная симптоматика, которую мы замечаем, или показатели анализов. Родители проходят с ребенком профилактические осмотры, по результатам которых заметны происходящие изменения. И дальше по алгоритму назначаются дополнительные исследования – анализы и прохождение компьютерной или магнитно-резонансной томографии.

— Только по анализу крови можно определить рак?

— Нет. Только комплексное обследование. Подключаются узкие специалисты и дальше по алгоритму. Даже есть «Дорожная карта», где прописан этот алгоритм, по которому пациенты проходят обследование. Если есть подозрение на злокачественное новообразование, то пациент подключается к узким специалистам. Если нет, то проходит должное лечение.

— Недавно в Алматы была введена высокодозная химиотерапия, которая широко применяется в Европе. Насколько она оправдывает себя?

— Я в этом вопросе не совсем компетентна. Но у нас в лечении используются методики, которые апробированы в мировой практике. Это не значит, что высокодозная терапия применяется у нас, но не применяется в других странах. Негативных последствий у нее нет. Все протоколы лечения применяются во благо пациента.

— Есть ли у нас квоты на лечение?

— Квоты относятся к социальной помощи. У нас государственные пациенты. В целом государство заинтересовано в повышении качества и образа жизни пациентов. Квота предусматривает лечение пациентов в других клиниках, не только онкологических. И квота для прохождения лечения за границей. Там тоже своя схема медицинских документов. И дальше направляется в медицинские учреждения на рассмотрение этих квот.

— Двухлетний сын Бахтыгуль Досановой стал первым пациентом, который проходил химиотерапию по государственной квоте, то есть бесплатно.

— Вся лучевая терапия проходит у нас в государстве бесплатно.

— Этого мальчика показали в СМИ как  первого, который прошел эту терапию. Вы не знаете, как он чувствует себя сейчас?

— Лично с этим пациентом я не знакома. Но могу предполагать, что ему назначен протокол лечения, который расписывается индивидуально соответственно нозологии его основного заболевания. Я думаю, врачи прикладывают все усилия, чтобы помочь этому ребенку.

— Некоторые родители предпочитают делать эту процедуру в Германии. Но лечение стоит порядка $300 тысяч. Не каждый может себе позволить. Что делать?

— По квоте за границу отправляются те пациенты, которым не могут оказать помощь у нас в республике. Что касается материальной стороны, по квоте направляет государство. Или же пациенты обращаются в общественные фонды. Идет сбор на конкретного пациента, под наблюдением наших врачей подготавливаются документы, и пациент направляется за границу. Кроме того, мы тесно работаем с общественным фондом Аружан Саин.

— Многие люди считают, что медицина и тесно связанная с ней фармакология — это прибыльный бизнес. И хотим мы того или не хотим, но в каждом враче теперь живет еще и бизнесмен. Задача врача – вылечить больного. Задача бизнесмена – получить прибыль и постараться, чтобы клиент вернулся к нему снова. Это очень щекотливый вопрос. Как, по-вашему, предотвратить злоупотребления или, может даже, преступления среди тех, кто использует нужды людей в корыстных целях?

— Я всегда люблю, когда говорят индивидуально, приводят примеры. А не так, в общем — «эти врачи».

— Согласна. Но очень часто бывает трудно поймать за руку.

— Когда говорят «Иванов, Петров так делает» — идет молва. И эти люди появятся в списке неблагополучных врачей.

— И все-таки нужно не бояться озвучивать такие списки. Если нет материала для анализа, то нет и результата. Давайте тогда отойдем от этой более печальной темы коммерции и вернемся к тем, кто болен. Мой друг, когда узнал о своем диагнозе, покончил с собой. Как предотвратить случаи суицидов?

— Создание социально-психологической помощи является одним из приоритетных направлений в клинической медицине и вообще в структуре общественного образования. В том числе и в нашей стране. И основной задачей рассматривалось создание программы развития психосоциальной помощи у нас в стране. Работа с такими пациентами. Специалисты работают в онкодиспансерах, в нашем институте, владеют знаниями и большим арсеналом по оказанию психосоциальной помощи таким пациентам. Способны выявлять суицидальные способности. Мы работаем в системе мультидисциплинарной команды – сам пациент, врач и сейчас мы работаем над вопросом подключения соцработника,  чтобы выяснить, почему человек приходит к такой мысли.

— Потому что этот диагноз он воспринимает как конец жизни.

— Есть феномен укороченной жизни: диагноз-болезнь-смерть. Здесь есть определенные стадии, с которыми мы психологи работаем. Если мы видим, что человек находится в состоянии крайней депрессии, то применяем все методики и возможности, чтобы помочь этому человеку. Это информирование о его болезни и состоянии. Люди, которые имеют тяжелый диагноз, не всегда знают о нем или читают в сетях об этой болезни.

— Мой знакомый как раз начитался о последствиях своего диагноза. И будучи еще человеком, на мой взгляд, здоровым принял для себя такое решение.

— Здесь есть такое понятие как клиентоцентрированный подход. Когда мы видим, что человек не совсем владеет информацией, а врачи не всегда могут ее предоставить, мы как помощники в этой схеме, стараемся овладеть базовыми знаниями, чтобы вести диалог с пациентом о его заболевании.

— А вам лично удавалось изменить негативные установки человека и пробудить у него волю к жизни?

— Это одна из наших задач. Потому что мы знаем существует связь между эмоциональным состоянием и физическим. Мы объясняем человеку простую схему и если он ее принимает, то настраивает себя на курс лечения. То есть самое главное для нас – принятие заболевания и изменение образа жизни, повышение ее качества.

— Как много людей, которым удалось победить эту болезнь?

— Из своей практики скажу, что те люди, которые в ремиссии 5-9 лет, стараются скрывать свое выздоровление из-за суеверия, в силу ментальных соображений. Многие пациенты глубоко прячут свои медицинские документы, чтобы не возвращаться к этому.

— Главное, что они есть.

— Мы готовим «Книгу победителей». Это мотивационная книга для наших пациентов. С примерами длительной ремиссии.

— У меня тоже есть друг-победитель. Я рада за этого человека желаю ему долгих лет жизни! Одним из основных механизмов развития раковой клетки – канцерогены. Как избежать их воздействия?

— Ведение здорового образа жизни. Работая по нашей программе, мы подключаем центры здорового образа жизни. Без табака и алкоголя. Есть такое понятие — канцерофобия. То, что мы употребляем в пищу и в каком количестве, зависит от нашего менталитета и воспитания. Это и есть понятие о здоровом образе жизни.

— А дети? Их родители оберегают. Как они находятся в зоне такого воздействия?

— Это внутриутробные изменения. Генетическая расположенность. Большая тема, которая еще не раскрыта. Почему цифры по заболеванию растут? Потому что появилась ранняя диагностика. И когда выявляется рак на первой, второй стадии, то прогнозы тоже лучше.

— Я понимаю, что точная причина рака, еще не изучена. Говорят, что радиация способна вызвать рак. На плакате одной алматинской больницы я прочитала, что некоторые виды полония влияют на появление и развитие болезни. Означает ли это, что условия жизни ракового больного заслуживают более внимательного изучения? И занимается ли кто-нибудь этим? То есть не только город и среда, но и конкретное жилище конкретного человека.

— Наш институт как раз этим и занимается. Есть статистика, выборки по регионам, есть опросники.
Я недостаточно компетентна в этом вопросе. Всю информацию можно узнать у нас на сайте или в республиканском регистре.

— Я говорю это к тому, что если не изменить вредоносную среду, то лечение может быть не ффективным. Согласны?

— Я думаю, у нас люди нечасто сталкиваются с полонием.

— Слава Богу! Но дело в том, что это не изучается. Если человек в этой квартире заболел, то нужно исследовать среду обитания, чтобы понять причину. Это важно не только для спасения жизни этого человека, хотя это уже является серьезным мотивом. Это нужно государству, чтобы понять, что происходит вокруг. Ведь никто не застрахован.

— Это и есть онконастороженность. Если вы предполагаете, что что-то извне влияет на ваш организм, то нужно заказать биохимические анализы вашего помещения, вызвать эпидемиологические службы.

— А насколько они компетентны? Способны ли они выявлять?

— Это их структура. Они могут увидеть, озвучить и работать над этим.

— Ильмира, что вы пожелаете тем людям, которые борются за свою жизнь и за жизнь своих детей.

— Первое, понимание того, что если даже вы оказались в таком положении, вам тяжело, и вы не можете принять эту ситуацию, все равно нужно обратить внимание на своих родных и близких, надо собраться, сосредоточиться, поднять все свои ресурсы на благо себя. Мы не говорим, что нужно бороться. Мы говорим нужно постараться.

— Какую профилактику вы посоветуете здоровым людям?

— У нас есть государственные скрининговые программы. Вы можете обратиться в свою поликлинику и пройти профосмотр, что позволит наблюдать за динамикой своего здоровья и следовать рекомендациям. И живем с пониманием цели своей жизни и оптимизмом.

— А я хочу пожелать ученым и правительству все-таки изучить среду, в которой мы обитаем. От этого зависит наша жизнь. И считаю одной из причин, усугубляющих болезнь, это невежество, некомпетентность и недобросовестность отдельных специалистов. Ильмира, вы очень красивый человек. Я желаю вам и вашим пациентам здоровья! Всегда выбирайте жизнь!

Видеоверсию можно посмотреть здесь.