Что в «Портрете недели» на КТК не рассказали зрителям о людоеде Джумагалиеве и первом киллере Казахстана?

Сергея Пономарева, ведущего «Портрета недели» с КТК, узнают все — кто по лицу, кто по голосу. Кто-то просит сфотографироваться вместе, кто-то дает скидку на огурцы. А мы попросили рассказать нам о том, что не прошло в эфир программы. 

— Как ты вообще попал в СМИ?

— Я закончил факультет журналистики. Работал ведущим на радио. Потом мне позвонил человек, который придумал КТК, господин Фидель. Предложил работу. Я тогда работал на «Казахском радио», был на хорошем счету. Мне должны были дать должность заведующего отделом. А на телеке я никогда не работал. Но когда он озвучил мне зарплату и сказал, что я поеду на стажировку в CNN в Америку, я, конечно, согласился.

— И поехали?

— И пошел на КТК. Со стажировкой пролетел, с зарплатой — нет.

— Это самое главное.

— Это очень важно.

— А что еще умеешь делать, кроме журналистики?

— Журналист что должен уметь? Водить машину, фотографировать, находить общий язык с людьми, уметь работать руками. До журналистики я работал на стройке. Я – каменщик-бетонщик 3 разряда. Я люблю работать физически – колоть дрова, ловить рыбу, стрелять. Масса увлечений. Моя основная работа – вести программу, быть полевым репортером.

Людоед Джумагалиев уже никого есть не будет

— Я тут порылась во всяких гаджетах – вы побывали в разных точках… Кстати, говорят, вы беседовали с самим людоедом?

— С людоедом Джумагалиевым я сидел, как с тобой сейчас. И он рассказывал, как съел 8 девушек. Пожирал одну за другой. А я спрашивал, почему он это делал? Что его толкало на это? Какое на вкус человеческое мясо? Как он пил человеческую кровь? Зачем он засаливал это мясо в бочках и как маскировал это мясо? То есть он шкуру сдирал, засаливал, готовил разные блюда и угощал своих коллег. А работал он в пожарной части в Узунагаше. Уже 20 лет он содержится в специальной психиатрической больнице, где находятся люди, которые совершили страшные преступления. Детей своих перерезал, жену убил, утром встал – ахнул. И его туда помещают. Если бы суд тогда доказал, что он – вменяемый, его бы расстреляли. А он оказался шизофреник. И когда я спросил: «Почему ты убивал девушек»? Он говорит, что работал на севере, где половина отсиженных, тяжелые условия. И он заразился сифилисом. На этой почве у него поехала крыша. И все женщины стали для него враги. И он таким образом стал бороться с матриархатом. И вот он насиловал, резал, пожирал. После того как Союз распался, он несколько лет находился в Ташкентской специализированной клинике. Потом его посчитали неопасным и отпустили. Он вернулся в свой поселок в Казахстан, начал делать паспорт. Люди в поселке зашумели – как так, людоед вернулся! У него ничего не получилось. Он ушел в горы. Собирал мумие. Ходил от чабана к чабану. Потом перешел условную границу Кыргызстана. Совершил мелкую кражу. Его арестовали. Представился Кекильбаевым – хотел начать новую жизнь. И когда его привели в РУВД, женщина-следователь его узнала: «Да это же казахский людоед!». В то время же везде висели фотографии. И его опять в клинику. Когда мы его снимали, он говорил: «Я же уже отбыл свое. 25 лет я сидел. Отпустите меня, я уеду, растворюсь». И ни один судья не подписывает бумагу, что он здоров. Хотя все врачи говорят в один голос, что он жрать никого не будет. А вы, бабуля, отпустили бы его?

— Сама сожрала бы его.

— У вас-то опыт большой.

— Если подумать о родных этих 8 девчонок.

— Он потом признался, что после еще 6 сожрал.

Первый киллер Казахстана

— Ты еще общался с приговоренным к смерти, которого расстреляли. Кто он?

— Первое заказное убийство Иосифа Мильграмма, руководителя треста «Алматыгорстрой». Его заказал его заместитель. Убийство провел киллер. Очень интересная история. Я наблюдал за ней 10 лет. Детство киллера, будем называть его Шевцов-Салахутдинов — у него много фамилий — эта самая распространенная, прошло здесь в Алматы. Союз распался – он уехал в Томск. Там занимался бизнесом — открыл кооператив. И вот в один день пьяные рэкетиры жестоко избили его и жену. Издевались над ними. Он сказал им: «Я вас уничтожу. Не делайте этого. Уходите из моего дома». Они не ушли. И тогда он взял винтовку – и положил троих. Суд его приговорил к 11 годам. Решили, что он превысил меры самообороны. Он счел это решение несправедливым и бежал в Алматы. Спрятался здесь в Баканасе. Приехали ребята на рыбалку, ели уху, выпивали. Он принес им белого амура. Его пригласили к столу, как обычно бывает с нашим хлебосольством. Познакомились. Тут же был и заказчик убийства. У кого-то из ребят был пистолет. И Салахутдинов показал, что умеет стрелять сидя, стоя, на бегу – феноменальные способности. Он служил в спецназе. Обменялись телефонами. Через какое-то время Шевцов-Салахутдтнов пришел к этому человеку попросить денег, чтобы съездить навестить родных. Ему деньги дали. Потом он не смог расплатиться, инфляция съела деньги – и долг ему простили. Когда нужно было совершить преступление Салахутдинову дали 10 000 долларов, пистолет и адрес: центр Алматы, Фурманова- угол Сатпаева, магазин «Океан». Над ним живет любовница человека, которого нужно уничтожить. На следующий день прозвучали выстрелы. 8 лет не могли найти убийцу. Потом пистолет Салахутдинова заговорил. Был убит старший оперуполномоченный РУВД Бостандыкского района Сугербаев. Стали искать владельца этого пистолета. И поймали Шевцова-Салахутдинова. Я встречался с ним в камере. Сначала это был сильный, волевой человек. Мог сколотить новую банду. Его товарищи не могли его найти, так как на связь он выходил по пейджеру. Когда его задержали, у него были только машина и удостоверение личности. Человек-невидимка. Машина по доверенности, удостоверение поддельное. В конце концов его задержали. Он был в следственном изоляторе на Сейфуллина. Там содержались приговоренные к высшей мере. Это было в 1997 году. Тогда было расстреляно около ста человек. Каждый третий день звучали выстрелы. Конечно, никого из заключенных не предупреждали. Но все зеки знали, потому что выли собаки. А собаки чувствуют смерть. Это был такой сухонький старичок, от которого все отказались, кроме жены. Интересно, что у него на столе был томик О’Генри — «Интересные рассказы». А он сидел и смотрел на дверь, слушая шаги – за ним или нет. Может уже пора расстреливать. И вот я встретил его в таком состоянии. Я спросил: «Почему вы не прочитали эту книгу»? Он ответил: «Эта книга у меня на сладкое. Я позволяю читать себе в неделю один раз в субботу с двух часов только один рассказ». Воля у него была. После того, как я взял у него интервью, вывел в эфир, через 2 недели его расстреляли.

— Смертная казнь — это хорошо или плохо? Нужна ли она в Казахстане?

— Я был в самой страшной тюрьме, в поселке Жетикара Костанайской области, где находятся люди, приговоренные к высшей мере наказания – пожизненному заключению. У нас введен мораторий на смертную казнь. Приговаривать можно, но исполнять — нет. Там находятся страшные ублюдки, которые совершили по несколько убийств. Ни один из этих людей не хочет кончать жизнь самоубийством. Хотя они не выйдут из этой камеры. Содержатся по 2 человека. Я разговаривал с администрацией и с ними. Все они пытаются исправиться, начинают верить в Бога, читают книги. Психологи говорят, если такого человека выпустить через 10-15 лет, он никогда не совершит преступление и будет отговаривать других. И государство, может быть, по-настоящему демократично только, если не отнимает жизнь у другого человека. Не может выполнять функцию Господа Бога.

— Но он же взял на себя функцию Господа Бога.

— Зачем мы будем уподобляться ему?

— А почему мы должны платить еще за его содержание?

— Это верно. Здесь мне нечего возразить. Содержание одного заключенного обходится государству очень дорого. Путь в никуда. 40 человек, приговоренных пожизненно, сейчас там содержится. Их становится все больше. У них хорошие условия. Их хорошо кормят, меняют форму, есть библиотека. Но он никогда не увидит зеленого кустика. Потому что в его камере есть маленькое окошко, но он не сможет к нему подойти, потому что стоит большая отсекающая решетка. Он спит под двумя камерами – полностью контролируется. Его выводят на прогулку в так называемый прогулочный дворик. Это на верхнем этаже, а сверху решетка. Он может увидеть только пролетающую ворону. Вокруг — бетон. Даже если он заболеет, его не повезут в больницу. Прооперируют там.

— Каждому свое. Вернемся к предыдущему герою. Почему его наказывают, если пришли к нему домой и издеваются над его женой? За границей, если пройдешь через калитку без стука, хозяин выйдет и застрелит. С него никто не спросит. А у нас надо доказать, что тебе угрожали. Обоснованно-необоснованно. Не понимаю этого. Давайте о чем-нибудь веселом. Профессия репортера, журналиста мешала семейной жизни?

— Да. Я к сожалению, упустил своих двух старших детей. Они росли без отца. Возвращался из одной командировки, уезжал в другую. Телевидение — оно все перемалывает. Утром получил задание — вечером вывел в эфир. А утром тоже самое. Или всю неделю работал на аналитическую программу, вывел, и опять берешь работу. У кого-то так проходят недели, месяцы, вся жизнь. Я работал так несколько лет.

Выгоды славы

— А с другой стороны, человек узнаваемый. Помогает? Машину водишь?

-Да. Гаишник улыбнется, скажет добрые слова, фотографируется. И думаешь: «Какие же они славные ребята. Как они деньги у людей берут?»

— Это кощунство. Но хорошо, что берут. Не брали бы – полгорода без прав ходило бы.

-Не знаю, не знаю. Тебе хорошо, бабуля, ты на ступе летаешь.

— Летаю, потому что у нас такие «ездуки», что страшно. Значит, все-таки помогает.

— Помогает и в КСК, и на базаре. Кто-то визуально, кто-то по голосу. Спросишь: А в какую цену? Поворачиваются: «Я вас по голосу узнал». И скидочку дают. Беру огурчики за полцены.

— А дома помогаете на кухне?

— Нет. Я детьми занимаюсь. У меня их четверо – двое взрослых, двое маленьких.

— А маленьким сколько?

— 2,5 и 8. Трое сыновей и дочка. Дочке уже 23. Самостоятельная. Тылы защищены. Супруга у меня великолепная. Теща – хорошая, помогает. Готовит великолепно.

— Какое самое любимое блюдо?

— Конечно, бешбармак.

— А если сейчас предложат поехать в горячую точку, поедешь? Или останешься поближе к детям, работе?

-Поехал бы. Но смотря куда. Я был в Чечне, Югославии, Израиле, когда шла война с Палестиной. В штате Джамму и Кашмире, где воюют пакистанцы с индусами.

— Они всю жизнь воюют.

— Нет конца. Если бы предложили какие-нибудь заповедные страны… Я мечтал побывать в Японии и Австралии, пока не довелось. Поехал бы с удовольствием.

Американская тюрьма — курорт

— А какая поездка наложила большой отпечаток?

— Я ездил по американским тюрьмам. Смотрел, как содержатся осужденные и сравнивал с тем, что видел у себя на Родине. Наши и их зеки. Как кормят, одевают, охраняют.

— Там, по-моему, курорт.

— Курорт. Я был в 5-6 местах. Они ходят по газону, едят чипсы, расхаживают в белых носках и кроссовках Adidas. Причем негодяи отъявленные — сроки большие. Кормят великолепно. Меню выбирает сам контингент. Администрация и зеки едят с одного котла. До освобождения с ними работают психологи, чтобы они вышли с чистой совестью. Администрация говорит — мы в самом отъявленном негодяе ищем задатки к исправлению. Я спрашиваю: «А есть ли у вас меры наказания провинившегося»? Они говорят: «Да. Мы лишаем его сотовой связи». Все не так, как у нас. Но больше всего меня поразило – в изоляторе стоят телефоны и можно позвонить. У нас — это нонсенс. Ведь, я могу позвонить, предупредить своего сообщника, сказать – уезжай из страны или говори вот так на очной ставке. А у нас же изолируют до суда, ни с кем не общаются. В общем, какие-то вещи просто поражают. Но сроки у них огромные.

— Я смотрела пару-тройку фильмов. Два пожизненных срока или три. Он помер через 50 лет. Что они его гроб 150 лет будут держать?

— Нет, конечно. У них тело кремируют.

— А у нас?

-У нас заколачивают в ящик из самой дешевой фанеры. Если он приговорен к смертной казни, то родственникам не говорят, где он похоронен.

— Почему?

— Чтобы родственники убитых им людей не вскрыли и не надругались над телом. В течение 5 лет никому не говорят. Кстати, в некоторых штатах еще применяют высшую меру наказания.

— Америка – оплот демократии. Это они придумали запрет на смертную казнь. Сколько есть видов высшей меры?

— Несколько видов смертной казни – электрический стул и инъекция. В 4 штатах.

— Если бы у нас так сделать…

В Алматы нет смертной казни, а в Бурундае – есть. Не знаю. У нас только расстрел.

— Твое пожелание нашим читателям.

-Есть такое выражение: телевидение — как закипающее молоко. И смотреть нечего, и отойти невозможно. Желаю телезрителям быть поразборчивее. Увидимся в воскресенье в девять на КТК в «Портрете недели».

Видеоверсию можно посмотреть здесь.