Выйдет ли Турция из НАТО в пользу Таможенного союза?

Политика Турции в последнее время вызывает много вопросов на Западе. Страна янычар наглядно демонстрирует, что не намерена более находиться под постоянным контролем США, и проявляет все больше самостоятельности. В частности, турецкое правительство все чаще и откровеннее смотрит в сторону Таможенного союза. И в этом для Анкары есть как реальный интерес, так и большой риск.

По новым турецким законам, верховная власть в стране теперь перешла от премьер-министра к президенту. Исходя из этого, перемещение Реджепа Тайипа Эрдогана из премьерского кресла, которое он занимал с 2003 года, в президентское – продуманный стратегический ход. Похоже на то, что новый президент Турции, снискавший лавры второго Ататюрка у значительной части населения своей страны, задумал существенно переориентировать внешнюю политику государства. И если учесть то, что турецкий закон позволяет быть президентом два срока подряд (то есть 14 лет), то у Эрдогана есть все шансы довести задуманное до конца. Его инициативам есть веские причины. Главная из них – не сбывшаяся турецкая мечта о вступлении в Евросоюз.

Турецкий демарш

Этот вопрос является одним из наиболее проблематичных как для Турции, так и для ЕС. До недавнего времени вступление в европейскую семью для турков являлось одним из самых важных социально-политических и экономических вопросов. Учитывая тот факт, что Турция является одним из основателей Совета Европы, созданного в 1949 году, это не выглядит безосновательным. Однако до сих пор она довольствуется лишь ассоциированным членством в ЕС. Тогда как бывшие страны социалистического блока и прибалтийские республики, радостно выпорхнувшие из оков «совка», были приняты в европейскую семью едва ли не сразу же после развала СССР.

Все это время Европейский союз «пудрил мозги» Турции, постоянно откладывая вопрос ее вступления в организацию на неопределенный срок. При этом со стороны Еврокомиссии Анкаре перманентно предъявляется дежурный набор претензий. В частности, по поводу того, что турецкое законодательство не соответствует европейским принципам, поскольку в нем содержатся потенциально репрессивные нормы, подобно 301-й статье турецкого Уголовного кодекса, запрещающей «оскорбление турецкой идентичности». А еще говорят, что турецкая армия (вторая по численности в НАТО) играет значительную роль в политике страны, и что Турция не соблюдает ключевые принципы, присущие либеральной демократии, такие, к примеру, как свобода слова или законность однополых браков.

Однако, как считают многие эксперты, дело здесь в другом. Во-первых, в том, что Турция – мусульманская страна. И если она станет полноправным членом ЕС, это существенно изменит баланс сил в Европарламенте, в котором она, в соответствии с численностью своего населения, будет иметь второе по величине представительство после Германии. А, учитывая то, что при наблюдающемся сокращении населения Германии население Турции растет, то в недалеком будущем Анкара будет иметь наибольшее представительство. В таком случае может  произойти так, что политику католико-протестантского Евросоюза во многом будет определять мусульманское государство, что в умах демократичных европейцев уложиться никак не может.

Во-вторых, не секрет, что на исходы голосований в Европарламенте в значительной степени влияют США. А Турция является одним из рычагов американского воздействия на государства Ближнего Востока. И статус члена Евросоюза с этим не особо увязывается.

В третьих, есть мнение, что Штаты не заинтересованы во вступлении Турции в Евросоюз еще и потому, что в начале девяностых отвели ей главную роль в очередной своей геополитической задумке. По ней Турция должна была выполнять функции локомотива пантюркистского интеграционного объединения тюркоязычных стран, основную часть которых составляют государства Центральной Азии, в том числе и Казахстан. Это объединение должно было стать альтернативой возможным интеграционным процессам на постсоветском пространстве и исключить вероятность появления таких объединений, как Евразийский экономический союз. О том, что Штаты не были заинтересованы в его создании не так давно ясно дала понять бывший госсекретарь США Хиллари Клинтон, когда открыто заявила, что ее страна будет всячески препятствовать интеграции бывших союзных республик.  Таким образом, посредством своего сателлита США рассчитывали мощно влиять на политику стран центральноазиатского региона, тем самым полностью втянуть их в орбиту своих интересов и использовать против своего главного геополитического соперника так же, как они сегодня используют страны Балтии и Восточной Европы.

Однако, как мы видим сегодня, эта идея не осуществилась. Более того, похоже, Анкара разгадала планы Вашингтона, и с ними не согласна. Об этом можно судить по тому, что предвыборная программа Эрдогана во многом строилась на усилении антиамериканских настроений. Похоже на то, что в последнее время он все больше дистанцируется от США и все меньше испытывает желание вступить в Евросоюз. Все это предопределило позитивные взгляды Турции в сторону Таможенного союза и создало предпосылки для импульса в развитии, прежде всего, турецко-российских отношений. О том, что эти отношения развиваются, можно судить по предложению Анкары своей территории для прокладки межгосударственного газопровода «Южный поток», а также по тому, что российские специалисты приступили к работам по возведению атомной электростанции «Аккую» на средиземноморском побережье Турции.

Кроме того, после введенного Россией эмбарго на ввоз сельскохозяйственной продукции из Евросоюза, турецкие сельхозпроизводители выразили желание поставлять свою продукцию вместо европейской. При этом турецкие власти взяли на себя обязательство соблюдать все санитарные нормы, действующие в Таможенном союзе. Рынок ТС весьма привлекателен, и свой шанс Анкара постарается не упустить.

Европа, давай, до свидания!

Исследования общественного мнения показывают, что все больше граждан Турции уже не испытывают желания вступать в Евросоюз. И этот фактор не может не влиять на внешнюю политику государства. Более того, анализ действий турецких властей в последние годы показывает, что они делают реальные шаги по сближению со странами ТС и, что их намерения вполне серьезны.

Сегодня уже очевидно, что в случае вступления Турции в Таможенный союз, она получит гораздо больше преимуществ, чем от вступления в Европейский союз. Помимо свободной торговли, это гораздо более легкие условия доступа к энергоресурсам ТС, в чем эта страна в виду экономического роста нуждается с каждым годом все сильнее и сильнее. Сегодня в Турции стоимость бензина одна из самых высоких в мире. Таким образом возможные преференции в виде более дешевой нефти и газа для нее выглядят более привлекательными, нежели перспектива разрешить гомосексуализм и узаконить однополые браки. Тем более, что в свете последних событий европейская экономика теряет свою привлекательность и все четче вырисовываются признаки ее стагнации.

Если взять во внимание тот факт, что руководители стран ТС демонстрируют положительный настрой к возможному расширению границ организации, то ситуация для турецких властей выглядит весьма обнадеживающей. И то, что Нурсултан Назарбаев на прошлогоднем заседании Высшего Евразийского экономического совета (ВЕАЭС) в Минске предложил рассмотреть вопрос о вступлении Турции в ТС, говорит о многом. Подобные предложения не делаются на пустом месте.

Присоединению к организации такой страны, как Турция, остальные участники будут, безусловно, только рады. Однако на сегодняшний день выработаны «дорожные карты» по вхождению в ТС лишь Армении и Кыргызстана. И тому, что в решениях ВЕАЭС пока нет ни слова о Турции, на наш взгляд, есть одна существенная причина.

Оно им НАТО?

С 1952 года Турция является членом североатлантического военного блока. Около четырех десятилетий эта страна была южным форпостом НАТО против «советской угрозы», доверяя этой организации свою безопасность. Однако сегодня ситуация изменилась.

Западные эксперты все чаще высказывают мнение о том, что связь Турции и альянса в последние годы заметно ослабевает. Причиной многие аналитики называют разные идеологии. Дело в том, что турецкие власти все активнее противятся односторонней зависимости от североатлантического альянса и выражают желание развивать отношения и с Россией, и с Китаем, и с Ираном, и даже с Сирией. Стоит отметить, что в последнее время Турция значительно активизировала свои внеблоковые военные связи. С Москвой Анкара обсуждает вопрос поставок противовоздушных ракетных комплексов С-300, с Китаем проводит совместные военные учения, а с Ираном договаривается о покупке нефти.  При этом в прошлом году турецкие власти не разрешили израильской армии участвовать в учениях НАТО на своей территории.

Разумеется, пока это не может означать изменения военно-политической ориентации Турции. Но, по мнению многих экспертов, данные шаги следует рассматривать, как определенный сигнал Соединенным Штатам.

Вообще, в последнее время турецкое правительство все реже идет навстречу натовским планам. Не так давно США обратились к властям Турции с предложением разместить на территории этой страны элементы системы ПРО. Некоторые турецкие эксперты посчитали, что отказ Анкары от участия в этой программе может привести к невыгодной для Турции изоляции от Запада. Другие назвали изоляцию мифической и посчитали размещение американских комплексов ПРО на своей территории уловкой, с помощью которой Турцию хотят поссорить со ее соседями.

В рамках сотрудничества НАТО — ЕС Турция вполне решительно высказывает свою точку зрения по кипрскому вопросу, которая не совпадает с мнением большинства членов организации. А бывший министр иностранных дел, а ныне премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу, неоднократно заявлял о невозможности полноценного сотрудничества НАТО и ЕС, поскольку его стране не разрешают в полной мере участвовать в этом сотрудничестве.

Неудивительно, что Анкара делает ответные шаги. К примеру, в прошлом году объявленный министерством обороны Турции тендер на покупку систем ПВО дальнего радиуса действия сенсационно завершился победой китайского комплекса KQ-9. Американские ЗРС Patriot и РАС-3, а также европейские SAMP-T даже не рассматривались. Выбор был между KQ-9 и российской С-300. И это несмотря на весь «авторитет» Соединенных Штатов и соответствующее давление на турецкие власти. Тем самым Анкара наглядно продемонстрировала, что больше желает сотрудничать с Китаем и Россией и меньше – с США и Европой.

Характерно, что выбор китайской системы исключает участие Турции в объединенной системе ПВО НАТО и показывает то, что эта страна постепенно отдаляется от сотрудничества с альянсом. Это может означать, что завершение членства Турции в североатлантической военной организации в недалеком будущем вполне способно стать реальностью.

Пока, разумеется, говорить об этом рано. Но сегодня очевидно, что интересы Турции и североатлантического военного блока (читай США) во многом расходятся. И с годами расхождений становится все больше.

Что касается рисков, то известно, что США не любят, когда кто-то начинает демонстрировать самостоятельность и пытается выйти из-под их контроля. А посему нельзя исключать того, что в ближайшие годы в Турции может быть предпринята попытка совершения какой-нибудь цветочно-фруктовой революции с последующим военным переворотом.

Произошедшие прошлогодние волнения в Стамбуле и Анкаре тому свидетельство. Однако Эрдоган – достаточно сильный руководитель государства, что он не раз доказывал в последние годы.