Пенсионное танго Минтруда

Предлагаемая министерством труда и социальной защиты РК модернизация пенсионной системы станет, пожалуй, наиболее радикальной после реформы 1998 года. Но позволит ли она исправить диспропорции и сделать систему действительно справедливой, пока очень большой вопрос.

А и Б

Очевидно, что «работа над ошибками» пенсионной системе Казахстана требовалась давно. Слишком много там накопилось откровенных нестыковок и недоработок. И с этим нужно было что-то делать потому что промахи, допущенные в прошлые годы в сфере пенсионного обеспечения, были слишком серьезны. Эти промахи стали не просто признаком непрофессионализма отдельных управленцев. Самое опасное, что в пенсионной системе был нарушен стержневой принцип социального государства – принцип справедливости.

Гульжан Карагусова — автор одного из самых спорных пенсионных нововведений

Однако, как это часто бывает, озвученные министерством новшества в рамках представленной «Концепции дальнейшего реформирования системы пенсионного обеспечения РК до 2030 года», пока оставили больше вопросов, чем дали ответов. В первую очередь эта неясность тревожит тех, у кого не так много времени ждать восстановления справедливости: нынешних пенсионеров. Напомним, что основным предметом критики с их стороны остается механизм определения размеров пенсии, заложенный еще в бытность министром г-жи Карагусовой. Пожилым людям, выходившим на заслуженный отдых после 1998 года, при начислении базовой пенсии не учитывали ни стаж, ни вредность, ни зарплату за все время работы, ни трудовые заслуги. Согласно заложенным в тот период регламентам, размер пенсии конкретного гражданина рассчитывался исключительно из уровня его зарплаты после 1995 года. То есть пенсию человека определяли его доходы в самый кризисный период истории суверенного Казахстана, отмеченный гиперинфляцией и тотальной безработицей. Это были годы, когда в стране простаивали заводы и фабрики, когда закрывались сотни предприятий, а заработную плату не выплачивали месяцами, когда тысячи людей (особенно пожилых) попали под сокращение штата.

Трудно сказать, что легло в основу такого подхода – стремление сэкономить или что-то еще. Во всяком случае, результат известен: людям с высшей квалификацией, проработавшим десятки лет на сложных, вредных, высокооплачиваемых участках, имевшим стаж свыше 30 лет и трудовые награды, назначалась такая же минимальная пенсия по возрасту, как какой-нибудь уборщице, не имевшей ни образования, ни стажа. Такие пенсии на основе минимальной базовой (в общей сложности – порядка 32 тыс. тенге) все эти люди получают по сей день.

Решит ли данную проблему представленная в мае министерством труда «Концепция дальнейшей модернизации пенсионной системы»? Увы, пока об это уверенно говорить нельзя. Отрадно, что документ предусматривает упразднение уравненной базовой пенсии. Теперь, как отмечают в министерстве, базовая пенсия будет начисляться гибко — на основании трудового стажа. Минтруда публикует и планируемую «сетку» ставок (цитируем):

«Предполагается установить социальную пенсию в размере 50 процентов от величины прожиточного минимума для лиц, имеющих стаж участия в пенсионной системе менее 10 лет; увеличить размер базовой пенсии на 2 процента за каждый год сверх 10 лет и установить ее при стаже 35 и более лет на уровне величины прожиточного минимума».

Однако остается неясным, во-первых, срок принятия данного решения. Непонятно, дождутся ли восстановления справедливости нынешние пенсионеры из числа тех, чьи трудовые заслуги и стаж государство незаслуженно игнорировало при начислении базовой пенсии. В разъяснениях, опубликованных на сайте tengrinews.kz, вице-министр труда и социальной защиты РК Светлана Жакупова крайне расплывчато обозначила временные рамки предполагаемых нововведений. Судя по ее комментарию, объявленные министерством изменения займут, как минимум, ближайшие шесть лет:

«На первом этапе модернизации (2016-2020 годы) планируется принять следующие меры: совершенствование системы минимальных гарантий пенсионного обеспечения; введение условно-накопительной компоненты системы пенсионного обеспечения; совершенствование параметров накопительной пенсионной системы, в том числе порядка пенсионных выплат и института государственных гарантий; совершенствование пенсионного обеспечения лиц, занятых в особых условиях труда; реорганизация пенсионного обеспечения сотрудников силовых структур; расширение охвата населения услугами системы».

Общие слова и минимум конкретики.

А во-вторых, никто в министерстве труда пока не пояснил, каких именно категорий казахстанцев коснется отмена пресловутой уравниловки конца 1990-х: всех нынешних пенсионеров или только тех, кто будет выходить на заслуженный отдых после ввода в действие соответствующих поправок в законодательство. То есть, будет ли здесь применен известный правовой принцип о том, что всякий новый закон не имеет обратной силы во времени. Если по умолчанию будет, то, к примеру, заслуженному врачу-педиатру РК Боте Асхатовне Самратовой, которая отдала юным пациентам более 40 лет жизни, предстоит до конца жизни довольствоваться минимальной базовой пенсией наравне со своей соседкой – уборщицей тетей Катей. Как и тысячам таких же, как Бота Асхатовна, труженикам советского периода, чье пенсионное вознаграждение кто-то когда-то додумался «привязать» к зарплатам времен тяжелейшего экономического кризиса. Цинизм ситуации для этих людей, которым теперь уже под семьдесят, заключается в том, что надежда на справедливость вроде бы забрезжила, но никто им так и не разъяснил предметно, будет ли пересмотр нищенских пенсий или нет. Как в старой советской песне: «Надейся и жди». Здесь специалистам Минтруда хотелось бы пожелать побольше конкретики: если уж разработали новый документ, если вышли с официальной презентацией и сказали «А», то следует сказать и «Б». Людям недостаточно общих фраз и сентенций, хотя, впрочем, и под ними иногда хочется подписаться. Как в разъяснении г-жи Жакуповой, опубликованном tengrinews:

«Установление зависимости пенсии от трудового стажа и участия в формировании источников пенсионных выплат справедливо в социальном плане и относится к одному из основных принципов организации пенсионного обеспечения».

Лучше, пожалуй, и не скажешь. Хорошо бы еще чтобы этот принцип Казахстан, наконец, смог реализовать на практике.

Накопительные условности

Тамара Дуйсенова

Второе стержневое нововведение, предлагаемое министерством труда в рамках модернизации пенсионного обеспечения, также нацелено на обеспечение принципа справедливости. Оно касается уже интересов более молодых поколений – ныне работающих граждан Казахстана, чье пенсионное обеспечение зависит от накопительной части пенсионной системы. По опыту ряда стран, в министерстве намерены сделать эту систему более сложной так называемой условно-накопительной. Разница в том, что если в накопительной пенсионной системе гражданин получает пенсию до исчерпания средств накопленных на его счете, то в условно-накопительной системе он будет получать ее пожизненно. При новой модели на счета в Едином накопительном пенсионном фонде будут поступать, кроме взносов граждан, еще и взносы работодателей. В результате средств хватит на то, чтобы пожизненно выплачивать пенсии участникам накопительной системы. Так прокомментировала предложение министр труда и социальной защиты Тамара Дуйсенова в ходе недавнего брифинга для прессы.

Для ясности здесь опять придется сделать небольшой экскурс в недавнее прошлое, чтобы оценить предлагаемый справедливый, так сказать, подход в развитии. Еще несколько лет назад в накопительной части пенсионной системы Казахстана действовал уравнительный принцип, который откровенно возмущал многих. Суть его заключалась в том что, сколько бы средств ни накопил человек в течение так называемого «срока дожития» (для мужчин – в среднем 12 лет, или 144 месяца после выхода на пенсию по возрасту), он не мог получать из своих средств пенсию сверх определенного заданного лимита. Все остальное так и оставалось на счетах в пенсионном фонде. Иными словами, бывший крупный бизнесмен или топ-менеджер, накопившие на своих счетах по 50-100 миллионов тенге, и бывший рабочий, накопивший всего 3-5 миллионов, в старости получали бы примерно одинаковые ежемесячные суммы пенсий. Объясняли такой подход по-разному. Официально представители Минтруда, разъясняя данную норму, говорили, что реальный «возраст дожития» может сильно отличаться от предполагаемых 12 лет. И если, мол, человек проживет дольше, то по истечении данного срока платить из накопительной системы ему будет нечем, он сможет рассчитывать лишь на минимальную социальную пенсию от государства. В свою очередь общественные организации, независимые эксперты, представители бизнеса говорили, что все дело в конечных интересах самой пенсионной системы, которая изначально создавалась в Казахстане не для граждан, а для банков и других коммерческих игроков, для стимулирования фондового рынка.

В любом случае авторитета государству эти объяснения не прибавляли, откровенно несправедливый подход был очевиден. К тому же при подобной системе у граждан не было заинтересованности накапливать значительные средства на пенсионном счете. В итоге  под давлением критики законодатели в 2011 году отменили «выплатную уравниловку», установив, что все накопленные на пенсионном счете средства гражданин имеет право получить при жизни, а все, что осталось после смерти  получают его наследники. Если вы, к примеру, накопили к выходу на пенсию 5 миллионов тенге, то в течение 12 лет будете получать ежемесячно по 34722 тенге. А если работали много, имели высокую зарплату и накопили 50 миллионов, будете получать пенсию в 347 тысяч. Принцип справедливости наконец восторжествовал.

Но возникла другая проблема. Если человек проведет в статусе пенсионера намного дольше среднестатистических 12 лет, то на что будет жить по истечении данного срока? Традиционная накопительная модель ответа на этот вопрос не дает. По логике, нагрузка в таких случаях должна ложиться на государство, точнее, на солидарную часть пенсионной системы. Министерство предлагает перенести эту нагрузку на бизнес, на предприятия и учреждения:

«Если в накопительной пенсионной системе 10% от своего дохода мы отчисляем на индивидуальные счета и получаем пенсии до исчерпания этих средств, то в условно-накопительной системе взносы работодателей фиксируются на наших же счетах, где накапливаются пенсионные права, и пенсии из этой системы будут выплачиваться нам пожизненно. Даже если исчерпаются средства, то выплаты будут производиться за счет поступлений от работодателя», – прокомментировала г-жа Дуйсенова.

Министерство таким образом предложило дополнительный новый налог на работодателей – 5 % от доходов наемных работников. По словам Тамары Дуйсеновой, такое дополнение накопительной системы «новой условно-накопительной компонентой» будет стержневым изменением в рамках модернизации пенсионной системы страны.

Ерлен Бадыхан

Однако есть сомнения, что инициатива Минтруда была достаточно продумана и экономически просчитана. И первый вопрос здесь касается все той же справедливости. Справедлив ли дополнительный налог с казахстанского бизнеса в условиях, когда государство имеет достаточно средств от экспортных поступлений и даже не успевает их осваивать? Напомним, что только в 2013 году недоосвоение составило свыше 130 млрд тенге. Как такой налог будет воспринят бизнес-сообществом? Cтарший аналитик Агентства по исследованию рентабельности инвестиций (АИРИ) Ерлен Бадыхан в своем интервью, опубликованном на ряде вебсайтов, отмечает, что предлагаемый  дополнительный налог обезличен: работодатель не будет знать его конкретного адресата:

— Пять процентов на пенсии другим, совершенно незнакомым людям, многие могут расценить как дополнительную социальную нагрузку, — отметил аналитик. — При наличии таких значительных поступлений в бюджет, которые не расходуются каждый год, у государства на самом деле нет такой большой потребности налагать на работодателей еще какие-то пятипроцентные налоги.

Второй вопрос применительно к очередной «новой редакции» пенсионной системы, предлагаемой Минтруда, заключается в том, для кого все это в большей степени нужно. Увы, тут вновь уместно вспомнить мнение о том, что накопительная пенсионная система в Казахстане изначально была больше нужна финансистам, чем гражданам. Накопительная система является только отложенным инструментом для выплаты пенсий: то, что вносится сегодня, будет востребовано в среднем через 15-20 лет. Сегодня же это в основном не социальный, а в первую очередь финансовый инструмент, предоставляющий государству ресурсы для длительного инвестирования. Пенсионные накопления граждан работают на конкретные проекты, в которые их вкладывает Единый накопительный пенсионный фонд.

Логика предельно проста: больше денег – больше проектов. Если государство теперь будет брать пенсионные взносы не только с граждан, но и с работодателя – 5 % от фонда оплаты труда, то в денежном выражении это составит половину средств, ныне отчисляемых работниками (мы оставляем на пенсионных счетах 10% своей заработной платы). В результате поступления в ЕНПФ должны будут вырасти в полтора раза. Это очень много. Возникает вопрос: для чего государству нужны такие огромные дополнительные инвестиционные ресурсы пенсионной системы? Ему что недостаточно нынешних объемов активов, превышающих 1,3 трлн тенге? И сможет ли ЕНПФ при уже имеющихся проблемах с некоторыми проектами  качественно использовать такие объемы поступлений, обеспечить их возвратность и достаточную доходность для вкладчиков?

Наконец, третий момент, вызывающий сомнения в продуманности и достаточной проработке «условно-накопительной» модели, касается главного – экономических последствий реформы для работодателей и работников. Резкое увеличение налоговой нагрузки на бизнес неизбежно провоцирует рост теневого оборота денег, это аксиома для любой рыночной экономики. Вряд ли Казахстан станет исключением, особенно если учесть традиции отечественного бизнеса. Как предполагает Ерлен Бадыхан, для соответствия новым требованиям работодатели, особенно частные компании, «должны будут либо пропорционально сократить доходы работников, чтобы, так скажем, держаться в своих расходах, либо перейти на практику «серых зарплат» в конверте». То и другое очевидно не выгодно ни компаниям, ни их работникам, считает эксперт. К тому же, нынешние десять процентов пенсионных отчислений де-факто также являются налогом с работодателя. Ведь повсеместно при найме на работу у нас оговаривается сумма зарплаты, которую работник будет получать непосредственно на руки, а не сумма, начисляемая бухгалтерией, с которой удерживаются пенсионный, подоходный и другие налоги. То есть рынок труда ориентирован на конечные, «физические» зарплаты без учета пенсионной составляющей. Пенсионные отчисления по умолчанию ложатся на бизнес, и вот теперь этот налог будет увеличен в полтора раза. В такой ситуации иного выхода, кроме как сокращать затраты на персонал, у компаний не останется, считает г-н Бадыхан.

С ним согласен ведущий специалист торгово-логистической фирмы «Спектр-трейд» из Караганды Владислав Озимок. По его мнению, работникам предлагаемое нововведение ничего хорошего не принесет:

— В современных условиях резервов, позволяющих без ущерба для бизнеса настолько увеличивать расходы, у большинства предприятий просто нет, — говорит он. — Это касается и производственных, и торговых, и транспортных бизнесов. Мы работаем со многими и знаем, насколько выросло конкурентное давление в условиях Таможенного союза. Сейчас даже поднимать зарплаты сообразно росту инфляции могут далеко не все, компании экономят на всем. И если придется платить дополнительно пять процентов от фонда оплаты труда, то в малом и среднем бизнесе может начаться волна сокращений, людей будут увольнять, чтобы сэкономить.

Оба эксперта сходятся во мнении, что предложенный Минтруда проект является, мягко говоря, сырым. Поэтому Астане не стоило бы торопиться с утверждением предлагаемых нововведений. Нужно их тщательно проанализировать, оценить целесообразность, взвесить последствия. Если новый налог действительно так необходим государству, то можно было бы пойти на некий компромисс: скажем, для нивелирования потерь бизнеса пропорционально на те же пять процентов снизить другие виды социальных платежей:

— У любой компании просто не появится дополнительных денег на выплату этих пенсионных отчислений. Их негде взять. Это следует понимать разработчикам новшеств, — считает Ерлен Бадыхан.

Вообще если внимательно пролистать предложенный министерством вариант концепции, то таких моментов мы увидим не один и не два. Документ отличается радикальными, принципиально новыми подходами ко многим вопросам, но вместе с тем явно сыроват. Безусловно, совершенствовать пенсионную систему необходимо по многим направлениям, нельзя сохранять ее в текущем качестве. Следует исправить непрофессиональный подход к определению базовых расчетных показателей для выплаты пенсий. Нужно сделать более адекватной мотивацию граждан к участию в накопительной системе, исправить ошибки прошлых лет, сделать модель пенсионного обеспечения каждого гражданина адекватной его реальному трудовому вкладу. Всего этого общество давно ждет от государства. Нужно выполнить очень большую и сложную работу. И будет очень обидно, если такие жизненно важные для миллионов граждан вопросы опять будут решаться с наскока, бегом, если произойдет очередная реформа ради реформы, а не ради людей.

Основная проблема реформирования пенсионной системы сегодня заключается в качестве проводимой законотворческой работы. Качество не должно в очередной раз пострадать. Слишком много уже сделано ошибок, дискредитирующих социальную политику государства. По меньшей мере, несолидны для современного Казахстана эксперименты в духе ранних девяностых годов. Современное общество просто не примет «сырых», некомпетентных решений. Градус недовольства и без этого достаточно высок. Поэтому подход к каждому вопросу должен быть предельно взвешенным, последовательным и системным, а главное – справедливым. Для этого недостаточно законотворческого креатива – «а не ввести ли нам еще вот это?». Авторам новшеств нужно провести очень серьезную и глубокую аналитическую работу. Нужно взвешивать, сопоставлять, а главное – думать. К глубокому сожалению, пока этого не видно. Налицо привычная кабинетная поспешность, стремление поскорее рапортовать, «выстрелить» очередной государственной программой. А ведь за каждой буквой нового документа стоят живые люди, миллионы наших сограждан, многим из которых осталось совсем недолго жить. О том, чего эти люди хотят от родного государства и каким словом они вспомнят его, следует думать прежде, чем устраивать громкие презентации.