Самоубийство алматинского 8-классника после беседы с психологом стало самой обсуждаемой темой в социальных сетях.
По последним данным, в 2021 году наложили на себя руки 105 казахстанских подростков. Еще около 200 пытались это сделать. В 2020 году суицид совершили 140 детей пубертатного возраста. Специалисты констатируют, что 60% случаев самоубийств среди несовершеннолетних приходится на возраст от 15 до 17 лет.
По данным Всемирной организации здравоохранения, Казахстан занимает третье место в мире по количеству самоубийств и лидирующее среди стран Центральной Азии.
В июне 2021 года министр внутренних дел Ерлан Тургумбаев во время отчетной встречи перед населением назвал основные причины подростковых самоубийств. По его словам, каждый третий такой случай связан с семейными конфликтами.
«На конфликты с родными приходится каждый третий случай, из-за чувства одиночества – 12%, разрыва отношений с друзьями – 10%, конфликты по месту учебы, неблагополучное материальное положение – 3%», — сказал министр.
Трагический случай 28 октября в алматинской НИШ, где восьмиклассник Сергей Ким после конфликтной ситуации в школе покончил с собой, пока правоохранительные органы не комментируют. Известно, что мальчик в шутку надел юбку для дискотеки, и это не понравилось работникам школы. Дело расследуется по статье «Доведение до самоубийства».
29 октября учащиеся нескольких НИШ по республике устроили акцию протеста в память о погибшем мальчике.
«У одежды нет гендера» — назвали дети свой флешмоб, поголовно надев юбки
Позже отец погибшего мальчика Виктор Ким попросил казахстанцев воздержаться от любых публикаций о трагедии. Также он заявил, что не имеет претензий к администрации НИШ.
«Прошу не использовать имя моего сына и остановить любые мероприятия, акции и публикации в социальных сетях, в том числе пропагандирующих ношение юбки», — говорится в заявлении.
В социальных сетях также появилась информация о том, что посмертный разговор школьника с куратором был снят на камеру. Кроме того, подруга Сергея Кима сказала, что у мальчика были проблемы в семье.
Поэтому вопрос, что же заставило подростка выйти в окно, все еще остается открытым. Врач-психиатр высшей категории Сергей Скляр считает, что без выяснения всех деталей трагедии следует воздержаться от огульных обвинений администрации школы и всей системы школьной психологии.
— Если рассмотреть суициды подростков отдельно от общей статистики самоубийств, то проблема выглядит не самой частой, — говорит врач. — А вот в разрезе смертности, по данным ВОЗ, именно суициды в возрасте 15-29 лет занимают второе место причин смертности.
— По тем данным, что у нас есть, подросток вышел в окно после беседы со школьным психологом.
— Это то, что мы знаем. На самом деле,
если говорить о завершенном суициде, как правило, есть какие-то более серьезные проблемы, чем просто внешняя травматичная ситуация
Это может быть и депрессия, которая очень часто сочетается с суицидальным поведением. И вполне возможно, ее просто вовремя не распознали. Сейчас очень много форм депрессии, которые не проявляются сразу. Они невидимы неспециалистам. И винить в этом психолога, педагога или родителей бессмысленно. Потому что они не являются специалистами этой области.
— Может быть систему школьной психологии следует вывести на другой уровень?
— Я бы не сказал, что причина именно в недостатках образования или института школьной психологии. Наоборот, именно система образования, как никакой другой госорган, ответственный за профилактику суицидов в образовании, работает в этом направлении.
Статистика, по крайней мере, говорит о том, что случаев попыток и завершенных суицидов среди подростков становится меньше. Поэтому сейчас, когда фактически обстоятельства трагедии и какие-то нюансы еще неизвестны, огульно обвинять педагогов и школьного психолога я бы не стал.
— А в других странах такая же картина с суицидами детей пубертатного возраста или Казахстан всех превзошел?
— Если привести в пример Россию, там примерно такая же ситуация. И все это осложняется тем, что очень часто, но не всегда, и я сейчас не имею в виду случай с алматинским школьником, сочетается с употреблением психоактивных веществ — алкоголя и наркотиков.
— Вы не думаете, что все же есть проблема с качеством школьной психологии? Принято считать, что на низкую зарплату школьных психологов идут выпускники-неудачники.
— Если так рассуждать, можно сказать, что и в педагоги идут неудачники, потому что и у них не самая большая зарплата. А врачи так вообще это люди, которые учились семь лет, потому что нечем больше заняться.
Так что утверждение, что в образовании и медицине Казахстана работают неудачники, некорректное
Если сказать об уровне школьных психологов, то он, безусловно, разный. Также как и у врачей, и педагогов. Не будем забывать, что и статус школьных психологов только начал подниматься благодаря профилактическим программам государства по предотвращению суицида.
Сказать, что нужно что-то менять? Нет. А те изменения, которые действительно нужны, вряд ли произойдут. В некоторых странах, например,
есть опыт применения в школах психологических служб, которые не подчиняются администрации учреждения, а работают по найму
Сомневаюсь, что наша система образования к этому готова. А та служба, которая есть, в реорганизации сейчас не нуждается. В пределах своих возможностей она работает достаточно давно и слаженно.
С Сергеем Скляром солидарна и депутат мажилиса Ирина Смирнова. 29 октября на своей странице в Facebook она написала:
«Школьных психологов нужно выводить из подчинения директора школы. Как вывели медицинскую службу. Социально-психологическая школьная служба может быть отдельным звеном школьной жизни. Объединить психологов, создать такую школьную систему. С которой будет работать независимая ассоциация психологов. Обеспечить наличие центра, где психолог получает направление деятельности, поддержку, повышает квалификацию. Советуется. Растет.
Ведь сейчас зачастую психолог несамостоятелен. Помощи никакой, а управляющих много. По принципу «принеси, подай, уйди, не мешай»
А ведь эта служба очень важна. Тем более при положении дел с суицидами в детской, подростковой и молодежной среде».