Легализация мобильных переводов: конфликт здравого смысла с привычным беззаконием

Государство ввело понятие «мобильные платежи», которые стали аналогом мобильных переводов, но уже в качестве оплаты за товары и услуги. Цель — легализация такого оборота денег. Потому что только за восемь месяцев 2021 года через мобильный банкинг казахстанцы совершили транзакций на 43,2 трлн тенге.

Теперь бизнес обяжут использовать отдельные счета, разделяющие мобильные переводы на личные и предпринимательские. Кроме того, государство обяжет и банки передавать в органы госдоходов сведения по мобильным переводам в коммерческих целях.

Вопрос за малым — определить нормативы, по которым налоговики будут определять истинную природу мобильных переводов.

«Мы будем систему управления рисками вырабатывать», — сказал вице-министр финансов Марат Султангазиев. — «К примеру, физлицо несколько раз в день получает деньги от других физлиц, и это продолжается на протяжении нескольких дней, месяцев. Это будет одним из признаков, что налоговые органы должны обратить внимание и дальше уже работать с этим физлицом».

Кэш вырастет, но не сильно

Однако пока никаких нормативов нет: «несколько раз в день» — сколько именно? «От другие физлиц» — от каких именно, одних и те же или разных? «Нескольких дней» — скольких именно? И так далее.

Поэтому казахстанцы стали переживать, не подпадут ли под общую гребенку все подряд. Экономист Айдархан Кусаинов считает, что перегибы возможны, поскольку речь идет о нововведении. Но в целом он разделяет политику государства по выводу малого и среднего бизнеса и «мобильно-переводной тени».

— Айдархан, уже начались разговоры о том, что люди, лишь бы избежать легализации своих оборотов, перейдут на наличные. Вы согласны?

— Частично уйдут в кэш, конечно. Уже начали. Но это такое же уклонение от уплаты налогов, как и мобильные переводы за товары и услуги от физлиц физлицам.

И наличный расчет — такая же проблема и для владельцев магазинов, как и для государства

Потому что продавцы и кассиры остаются один на один с выручкой.

Айдархан Кусаинов, фото со страницы в Facebook

— Государство преследует цель отражения легального оборота. Разве переход бизнеса на кэш поможет достичь эту цель?

— На сто процентов нет. На самом деле

предприимчивость, с которой мелкий бизнес убегает от налогов, я считаю классической ловушкой под названием «привычное беззаконие»

И любые попытки государства перекрыть кислород жизни по понятиям, конечно же, устроят не всех. Но законопослушные люди даже не будут вступать в дискуссии о справедливости или несправедливости нововведения.

Переводы и банковская тайна

— Почему бы не вступить? Не по всему Казахстану есть интернет. Следовательно, не во всех торговых точках есть кассовые аппараты. 

— Это не мешает оформить ИП и автоматически получить счет в банке. Не должно быть такого, что человек, решивший открыть свой бизнес, с первого дня бы думал о том, как спрятать свое детище от государства.

Конечно, часть платежей, которые раньше люди переводили на карты, уйдет в наличность

Она уже уходит, торговые точки готовятся к новшествам. И ничего страшного. Наличные платежи всегда были, есть и будут.

— Но ведь возможен рост цен на товары повседневного спроса, которые и были в этом нелегальном обороте? Ну, чтобы легализация предпринимателей как-то компенсировала их новые траты на налоги.

— На фоне той вакханалии, которая у нас творится с инфляцией, поднятие цен в розничной торговле из-за легализации оборота будет малозаметным.

— А как, по-вашему, обязательства банков сообщать в органы госдоходов информацию о переводах будет стыковаться с нормами о банковской тайне?

— Легко будет стыковаться. И сейчас передают в органы кучу информации. Банковская тайна касается сбережений. А в отношении потоков, если идет превышение норматива, их контролирует Агентство по финмониторингу. Допустим, когда в обменном пункте сделка превышает размер в 10 тысяч долларов, клиента регистрируют и сведения о нем передают регулятору.

43,2 трлн тенге транзакций

— За восемь месяцев 2021 года казахстанцы перевели с помощью мобильных приложений банков 43,2 трлн тенге. Это гигантская сумма, которая подтверждает популярность мобильных переводов среди наших граждан. К тому же они ничего не стоят. Сколько здесь укрытого от государства оборота?

— Я не знаю, потому что в эти 43,2 трлн тенге, как я предполагаю, вошли не только переводы друг другу или за оплату товаров и услуг, но и переводы между своими же счетами. Банки просто сообщили о количестве и общей сумме транзакций. 43,2 триллиона — это поток. Уровень монетизации у нас — 20-30% от ВВП.

Когда считают по транзакциям, один условный расчетный платеж в 100 тенге превращается в 1 000 тенге

Как это работает? Допустим, вы перевели 100 тенге члену семьи на покупку картошки. Он — эти же 100 тенге овощнику на картошку. Овощник — за ту же картошку 80 тенге закупщику. Закупщик — за ту же картошку 60 тенге фермеру. В результате получается, что килограмм картошки стоимостью в 100 тенге намотает через транзакции уже 600 тенге.

Поэтому да, 43,2 триллиона — это много. Но это просто явное наличие транзакций. И все

Никто не собирается обкладывать ограничениями или налогами сами переводы. В первой версии поправок правительства, кстати, было именно такое предложение — обложить налогами именно переводы. Это нонсенс и глупость. А по бизнесу и продажам через мобильный банкинг, как сделали в последней версии, все сделано правильно. Для законопослушного бизнеса нововведение ничего не изменило.

Достали? Не думаем

— А каков уровень законопослушности нашего бизнеса? Особенно когда была такая классная возможность получать безналичные деньги путем переводов без уплаты всяких налогов?

— Думаю, наш бизнес вполне себе законопослушный. Потому что на самом деле работать совсем в черную нереально. Тот же самый условный овощник платит аренду за свою точку магазину или кому-нибудь. А тот же магазин или кто-нибудь, как правило, заключает с ним договор. Потому что магазин — это стационарная точка, являющаяся объектом проверок. И при проверке обязательно выяснится, что у него в аренде сидит овощник.

Быть такого не может, чтобы ему ни разу не задали вопросов, из каких средств он платит, если у него копеечный легальный оборот?

Вопрос в другом. В том, что все пытаются платить за минимальные обороты, в то время как они могут быть большими. Но мне кажется, все эти мелкие торговые точки все равно будут платить минимальные налоги, даже если станут работать через кассу. Потому что у них обороты явно не вырастут до масштабов супермаркетов. В этом плане наше налоговое законодательство очень мягкое. Поэтому, скорее всего, никакого негатива для бизнеса, кроме шума, не возникнет.

— А как же банки? У них же объем транзакций снизится? 

— Уменьшится число переводов — увеличится комиссия за инкассацию. В конечном итоге, когда пойдет большой объем наличных, инкассация неизбежна. Кстати, многие бизнесы отказываются работать с наличными, чтобы как раз не платить за инкассацию.

Никакой катастрофы от того, что у государства появится учет легального оборота, не случится. Кроме одной. Психологической

Но это из разряда того, что все происходит одновременно — рост цен, суициды, недоверие правительству, которое только и делает, что пилит Нацфонд. Только в этом случае у народа может сработать психологический фактор «как же вы достали». Технически проблем не будет, но по факту в совокупности — да, достали.

Здравый смысл или погоня за налогами?

— Насколько вероятно, что органы госдоходов в связи с тем, что у них прибавится работы, будут ошибочно прессовать людей, массово блокировать им счета и так далее? И вот именно это вызовет социальное недовольство?

— Такое возможно, только если в Казахстане отмороженные налоговики. Давайте разделять системные проблемы и проблемы конкретных исполнителей.

Условно, конечно, могут начаться проверки и ошибки. И это, к сожалению, частая проблема любых нововведений

Надеюсь, что у органов госдоходов хватит сил и знаний отработать правильно.

— Так в том и дело, что мобильные платежи ввели в законодательство, а критерии определения предпринимательских целей при переводах пока весьма условные. Конкретики нет, и пока ее разработают, могут начаться проблемы.

— Да, могут. Сейчас как раз и идут дискуссии, какими будут эти критерии.

Реализация поправок по мобильным платежам сейчас целиком будет зависеть от культуры госуправления

Возможны два варианта: реагировать на возможные нарушения со стороны бизнеса в первое время после начала нововведений разъяснениями и предупреждениями либо сразу по глупости будут всех брать в оборот. Этого я прогнозировать не могу.

— Но ведь может получиться так, что уже легализовав в законе понятие мобильных платежей, государство уже потом разработает такие драконовские критерии, что даже члены семьи по переводам друг другу окажутся «предпринимателями»?

— Такое тоже возможно, но тогда и начнем возмущаться. Конечно, если установят норматив в один перевод в год на сумму один тенге, чтобы не попасть в категорию предпринимателя, тогда это будет означать, что не все в порядке у нас с культурой госуправления.

Есть же еще здравый смысл. В Министерстве финансов работают далеко не сумасшедшие люди. Им, как выдумаете, нужны миллионы сообщений в день из банковской системы? Или банкирам нужны миллионы репортов в органы госдоходов? Я уверен, что в этом случае банкиры будут на стороне населения.

— То есть, условно говоря, никому невыгодно вводить нормативы, чтобы миллионы казахстанцев оказались под прицелами налоговиков?

— Конечно! Уверен, что баланс будет. Вопрос ведь затрагивает и информационные государственные системы, а также налоговые и банковские ресурсы. Все это из-за гигантского трафика может рухнуть.

Но опять же, не могу гарантировать, что все будет разумно. Хотя сам принцип отражения легального оборота, к которому пришло государство, это нормально и правильно

Потому что когда налогоплательщики систематически уклоняются от налогов, у правительства автоматически появляется право говорить, что на социальные нужды у него денег нет. Но вы держитесь.