Проект Казахстана со «Сбером»: исполнители рассказали детали

Почему именно «Сбер»? Не утекут ли персональные данные казахстанцев в Россию? Какой будет судьба старого доброго Egov? Уместны ли такие траты во время экономического кризиса? Эти и другие вопросы с разной периодичностью поступают чиновникам с начала сентября. Именно тогда впервые появилась довольно скупая информация, что премьер-министр Казахстана Аскар Мамин и глава корпорации «Сбер» Герман Греф договорились о стратегическом партнерстве по трансформации электронного правительства.

Немногим позже стало известно, что основным партнером «Сбера» в проект выбрали относительно молодую казахстанскую IT-компанию BTS Digital. Это вызвало еще больше вопросов. Особенно у IT-сообщества. 28 сентября глава BTS Digital Нуртай Абилгалиев вышел на дискуссию с журналистами.

Выбор очевиден?

Для многих стало новостью, что облачная электронная цифровая подпись, которую казахстанцы смогли получать удаленно, не выходя из дома, разработка как раз BTS Digital. Бесплатная государственная услуга, дающая онлайн доступ ко многим важным сервисам, по логике, не совсем то, на что ориентирован современный цифровой бизнес.

Есть предположение, что именно успешное внедрение этого социального продукта прибавило к карме коммерческой структуры. Вклад в сервис для народа не остался незамеченным. И последовал приятный «бонус» в виде вкусного проекта стоимостью 500 млн долларов. Это предположение.

Какие скелеты на самом деле есть у сделки государства со «Сбером», граждане вряд ли узнают. Но кое-что выяснить удалось.

— Нуртай, сама сделка со «Сбером» поначалу всех повергла в шок. А когда стало известно о вашем участии основным партнером в проекте, вопросов возникло еще больше. Как вас выбирали? Кто принимал решение? Это был конкурс, тендер? Потому что речь идет о достаточно серьезных деньгах. Пусть даже это кредит, возвращать его будет государство. И вообще, 500 млн на трансформацию цифрового государства — это много или мало по меркам технологий и инвестиций в мире в цифровизацию?

— Я не могу комментировать, как выбирался «Сбер» и их платформа. Хотя мне, как чисто техническому специалисту, понятно. Но я думаю, что эти вопросы лучше задать правительству. Много или мало 500 млн долларов, судить достаточно сложно. Я бы хотел уточнить, что речь идет о 500 млн долларов на четыре года. То есть если делать сравнение с теми цифрами, которые в последние и годы и сейчас выделяются из бюджета на развитие и поддержку других информационных систем, в годовом выражении цифра будет более понятной. В целом с учетом масштаба этого проекта цифра не является какой-то заоблачной.

Роль казахстанской стороны

— В чем будет заключаться ваша роль в этом партнерстве?

— В организации эффективного качественного консорциума из казахстанских компаний. Используя технологии и продукты, имеющиеся у «Сбера», они создадут отечественную платформу для использования в стране.

Наша задача в этом партнерстве — провести необходимую экспертизу с точки зрения организации, технической разработки и технологических стандартов

Чтобы здесь, в Казахстане, у госзаказчика был надежный отечественный партнер. Для успешной реализации проекта он должен обладать всеми необходимыми компетенциями, ресурсами, экспертизой.

Платформа российская, специалисты… тоже

— То есть «Сбер» дает разработки, а вы даете команду, которая будет писать новую платформу?

— Если упрощенно, то да. Мы используем технологии, наработки, продукт, который есть у «Сбера». Платформу, которая работает у «Сбера».

Я не могу говорить, что мы не будем прибегать, особенно на начальных этапах, к помощи специалистов и экспертов «Сбера», потому что они высококлассные. Они будут участвовать в развитии и обучении наших отечественных специалистов.

Как часть проекта, мы ставим перед собой задачу обучить не менее тысячи локальных IT-специалистов

Они будут уметь работать на современном технологическом стеке, который используется в том числе «Сбером».

В целом — да, мы как консорциум должны здесь создать мощную локальную команду с технологической экспертизой.

— «Сбер» не является флагманом в обслуживании цифровых правительств. У себя в России они ничего подобного не внедряли. У них у самих только две госуслуги на сайте — получение пенсий и выписка из пенсионного фонда. Мы уже давным-давно подобные вещи сделали. Очень интересно с точки зрения того, что такого есть у «Сбера», чего нет у казахстанских айтишников? И если, допустим, у вас ничего не получится на выходе, кто будет нести ответственность? АО «НИТ», например, в 2013 году потратил 3 млрд тенге на создание G-Cloud. В итоге ни денег, ни сервиса. Не получится ли так с этим проектом?

— С точки зрения того, что делается для успешности проекта, могу рассказать с точки зрения своей роли.

Надо соблюсти наличие трех составляющих. Во-первых, компетенция и экспертиза. В Казахстане они есть. Во-вторых, ресурсы. Так или иначе они обеспечивают энергию, движение для любого проекта. И мне кажется, сегодня со стороны правительства присутствует необходимые для этого обязательства и готовность сделать проект. В-третьих, люди. Те, кто будут этот проект реализовывать. Важно работать в команде профессионалов. То есть ответственным будет не кто-то один. 

Ответственность при неудаче

— А если все же нет? Кто-нибудь «присядет»?

— Это же гипотетический вопрос. Не могу ничего сказать.

— У нас всегда можно сказать, что первый блин комом. Можно попросить прощения у высших должностных лиц, мы же в Казахстане. А старый-то Egov хотя бы останется, если у вас ничего не выйдет?

— Большое количество разработанных в Казахстане сервисов я считаю нашей страновой гордостью.

Мы много говорим о том, что они разрозненные, и это действительно так. Проблема не позволяет в полной мере реализовать их потенциал

Но платформенный подход, который мы реализуем, не предполагает отказаться от использования существующих сервисов. Они будут доработаны и интегрированы на этой новой платформе.

— Как будет распределяться сумма кредита в проекте?

— На самом деле компетентно на этот вопрос может ответить правительство. Я могу лишь повторить то, что уже сказал министр цифрового развития Багдат Мусин. Во-первых, 500 млн долларов — это предел, какой будет кредитная линия. А с точки зрения структуры этих денег, примерно треть будет использована для инвестиций в инфраструктуру. Еще треть — для лицензий и программного обеспечения. Последняя треть — на разработку сервисов и софтверных решений. В ситуации, пока проект еще остается меморандумом, та информация, которой поделился министр, является наиболее точной, на которую можно ориентироваться.