Возможна ли школьная стрельба в Казахстане?

Беседовал с ней портал «Перемена-Медиа».

— Почему подобная стрельба в школах стала феноменом?

— Стрельба в школах стала феноменом после массового расстрела в школе Колумбайн в США в 1999 году. Нападавшие убили 12 учеников и одного учителя, ранили еще 23 человека, после чего застрелились сами. И после этого инцидента в Сети можно найти много материалов о последующих подражателях, которые прямо или косвенно ссылаются на этот сценарий.

Суть в том, что вооруженные подростки приходят в школу, где они учились или учатся в настоящий момент, и расстреливают учеников и учителей. При этом у них, как правило, нет определенной цели и конкретных людей.

Это не месть, это война против общества в целом. Они стараются уничтожить как можно больше людей, а потом совершают самоубийство. Как будто они разогревают себя убийством других перед тем, как совершить крайний шаг.

В историю вошла фраза одного из убийц Колумбайна: «Это вам за все дерьмо, которым вы нас кормили четыре года!». Таким образом видно, что это способ вылить агрессию не на конкретного человека, а на сложившуюся систему в целом, которая их не замечала и отторгала.

Скорее всего,

этому предшествовали издевательства, возможно травля, социальная изоляция со стороны других учеников и учительского состава. И эти действия стали таким уродливым и деструктивным способом ответить

Судя по тому, что в разных уголках мира периодически происходят такие инциденты, подростки в какой-то момент начинают считать это единственно возможным способом. На мой взгляд, так происходит, когда ни в семье, ни в школе не замечают их реального внутреннего мира, их реальных потребностей и не пытаются им помочь, не слышат их боли.

Именно поэтому «стрелки» чаще всего тихие и замкнутые дети, у которых агрессия копится внутри, пока человек совсем не уходит в штопор, когда психика уже совершенно перестает справляться и сдерживать эти импульсы.

Такие вещи, как влияние компьютерных игр и агрессивных фильмов, доступ к оружию, здесь вторичны. Первично – есть ли у подростка значимые социальные связи, которые его поддержат и помогут выйти из сложившегося тупика. Человеку нужен человек, тогда влияние всех остальных факторов может быть скомпенсировано.

— Эффективно ли административное решение этого вопроса – усиление безопасности, запреты, ограничения?

— Американская практика, которой уже больше 20 лет, наоборот, показывает, что там, где охранники и персонал школ имеют оружие, жертв при подобных нападениях больше. Преступники знают об этом факте и лучше готовятся, что и приводит к увеличению масштабов трагедии.

Я считаю, что решение проблемы лежит в плоскости поддержки сообщества, когда все знают признаки душевного неблагополучия и могут друг другу помогать или же направлять к квалифицированным специалистам. Когда люди неравнодушны друг к другу, как бы банально это ни звучало; когда продвигается культура ненасилия в школах и семьях; когда ребенка и его нужды принимают и выслушивают, а не только требуют от него достижения неких показателей любой ценой.

— Может ли подобное случиться в Казахстане, и наблюдаются ли такие опасные тенденции?

— Я думаю, при отсутствии должной системы поддержки, при низком уровне психологической грамотности населения и педагогов такое может случиться везде. Особенно с учетом того, что информационных границ не существует, и дети в курсе о происходящем.

Если в Америке, а потом и в России появились подражатели Колумбайна, ничего нельзя исключать

У нас высокий уровень подросткового суицида, а такие расстрелы ни что иное, как способ суицида. Поэтому нам надо быть предельно внимательными к своим детям и к их ментальному здоровью и благополучию. Это задача и родителей, и школы, и общества в целом.

— Что хотел сказать этим расстрелом подросток?

— Важно не забывать, что это не просто убийство как расстрел. Это не теракт. Это суицид по типу того, что «изобрели» подростки в Колумбайне. Такие, как он, прекрасно осознают, что идут убить как можно больше, а потом убить себя. Ну просто дети другого психотипа убьют только себя, а дети такого психотипа сначала распространят это на окружающих. Это не точечная агрессия вроде мести, это рассредоточенная агрессия на всех и на все, включая себя. Накопленная боль и агрессия, которая ищет выхода и не находит другого.

— Что делать всем нам, чтобы такое не произошло?

— Обращать внимание на ментальное нездоровье. Если в ситуации здоровья агрессия контролируется и удерживается, то в ситуации нездоровья она «вырывается».

Выход я вижу в том, чтобы тема психического здоровья перестала быть стигматизированной, и люди знали, где и как они могут получить качественную помощь для себя и близких в случае чего – и на них не будут тыкать за это пальцем. Чтобы обращение к психиатру стало таким же приемлемым, как обращение к стоматологу.

Есть проблема – решаем, а не замалчиваем до последнего

Агрессия порождается насилием.

В школе – психологически некомпетентными педагогами, которые часто сами провоцируют буллинг или негласно поддерживают его или равнодушно проходят мимо него.

Дома – где родители не видят в ребенке реального человека, а видят продолжателя своего рода и хотят от него «быстрее–выше–сильнее», или вообще не видят его, а просто строят собственную жизнь. Или срывают на нем свою агрессию, бьют и унижают.

А если еще и школа накладывается на то, что в семье… Поэтому очень важны системные решения в школах и продвижение позитивного родительства.

Надо заметить, что и родители, и колледж охарактеризовали казанского стрелка как «тихого, неконфликтного».

То есть по факту просто никто не знал, что с ним, что у него внутри. Он был для всех как пустое место: проблем не вызывает, и ладно

Наконец, и государство, и мы, как его граждане должны увидеть, что мы все связаны. Даже если в своей семье все окей, это не гарантия, что завтра в школу не придет такой ментально нездоровый, подвергавшийся насилию человек, который окончательно потерял над собой контроль. Мы все в одной лодке. И если мы не хотим это видеть в своих школах, нужны системные меры, которые будут поддержаны всеми родителями и органами образования.

И просто занятостью в кружках и секциях феномен «Колумбайна» не решится. Детей надо не отвлекать и переключать (это работает только до поры до времени), а учить анализировать свой внутренний мир и управляться со своими эмоциями и состояниями. В этом я вижу решение многих проблем, связанных с насилием сейчас и в будущем.

Надо также работать с родителями и педагогами, помогать им строить мир без насилия, среду без травли. Мы этого почти не умеем. Так уж получилось, но дети – это самое слабое звено общества. И они уже давно своим поведением, уровнем детского суицида сигнализируют нам, что пора что-то менять.