Красный террор в Алматинской области и его жертвы — уроки истории

Что предшествовало этому? В 1920 году в результате ликвидации Семиреченского фронта область наводнили офицеры, солдаты, казаки белогвардейских армий, уже разгромленных и расформированных. Реввоенсовет Туркестанского фронта обещал им «полную безопасность и забвение прежних вин».

Вехи истории

«Всем казакам, таранчам, киргизам и прочим, сражающимся ныне против Красной Армии, гарантируется полная личная безопасность, забвение всех преступлений, совершенных против рабоче-крестьянской России, при условии немедленного изъявления покорности Советской власти, безоговорочного признания, сдачи всех запасов оружия и военного снаряжения», — писала верненская «Правда» 9 марта 1920-го года.

Читаем Фурманова: «Части Отдельной Семиреченской армии Б. В. Анненкова в конце марта 1920 г. сложили оружие. Часть южной группировки этой армии, состоявшей в основном из семиреченских казаков под командованием войскового старшины Бойко, оказалась окружена в станице Копальской, превосходящей ее по численности группировкой красных. Семиреченские казаки, имея продовольствия лишь на несколько дней, а боеприпасов только на один бой, ввиду безвыходности ситуации 29 марта 1920 г. сложили оружие. После этого сдавшиеся в плен казаки были заключены в расположенный в городе Верном лагерь».

Многие из бывших белогвардейцев воспользовались амнистией и перешли к мирной жизни. Но не все. Были среди них и «нераскаявшиеся враги» Советов, которые не хотели мириться с воцарением в Семиречье нового строя.

Мятеж в Верном

Один из фактов борьбы с советской властью в Семиречье описан в художественно-документальной повести «Мятеж» Дмитрия Фурманова, одного из участников событий.

12 июня 1920 года произошел мятеж гарнизона города Верного (сейчас Алматы). Непосредственным поводом для событий послужило нежелание красноармейцев 27-го полка выполнить приказ командующего Туркестанским фронтом. Их хотели отправить в Фергану для борьбы с басмачами, а большинство красноармейцев были из местных крестьян и не хотели уходить из родных мест.

К мятежу присоединились другие части гарнизона и городская милиция. 5 тысяч мятежников заняли крепость и образовали так называемый «Временный областной военно-революционный совет». Против них стояла небольшая горстка большевиков и реввоенсовет дивизии во главе с комиссаром Дмитрием Фурмановым и начальником дивизии Иваном Беловым.

Мятеж был подавлен, но антисоветские настроения не закончились. Бунтовщики просто ушли в подполье. К середине 1920 года в Семиречье было несколько тайных офицерских организаций, ставивших своей целью свержение Советской власти в крае. Одна из них – подпольная организация войскового старшины С. Е. Бойко.

Читаю у Максима Ивлева, «Казачество России в белом движении»:

«Офицер-семирек Бойко когда-то командовал сотней во 2-м Семиреченском казачьем полку в Персии, уходил в Китай с атаманом Ионовым в 1918 г., а в Северном Семиречье командовал Приилийским казачьим полком. Сдавшись на милость победителей в Копале, в числе других офицеров был амнистирован и как хороший специалист направлен на работу в облвоенкомат.

Разъезжая по делам службы по станицам области, Бойко видел последствия разрушительной работы большевиков и назревавшее недовольство Советской властью не только среди казаков, но и среди прочего русского населения, в том числе и среди солдат-красноармейцев…

Бойко смог сколотить крепкую подпольную организацию, численность которой по некоторым оценкам доходила до 660 человек. Отделения организации действовали в станицах Надеждинской, Софийской, Большой Алматинской и Джаланашской, а также в некоторых крестьянских селах».

Потом в организацию был внедрен агент, Бойко арестовали. По Семиречью покатилась волна террора. Только за осень 1920 года были арестованы 1800 человек.

Местная газета «Джетысуйская правда» писала в то время: «Красный террор пущен в ход… и самым кровавым образом расправился с ними».

Беспощадная расправа

И действительно, это беспощадная расправа, официально объявленная исполкомом, сопровождалась публикацией в газете списков расстрелянных. В каждом списке был священник. Видимо, советская власть, воспользовавшись случаем, хотела избавиться одним махом и от мятежников, и от религиозных деятелей.

В 1921 году аресты и расстрелы продолжились по всей области. А списки расстрелянных использовались для широкого оповещения населения (возможно, и для устрашения).

Цитата из дела: «Перевести на мусульманский язык и во всех селениях, станицах и аулах прочесть на сходах, а копии вывесить на видном месте».

В Талгаре расстрелы проходили на старом кладбище и в овраге возле кирпичного завода, где брали глину. Говорят, убитых хоронили не всех сразу. К оврагу шли люди, пытаясь найти своих пропавших родственников и знакомых… И находили тела расстрелянных, в одном белье, со скрученными назад руками, на головы некоторых натянуты мешки. 11 февраля на дне оврага появились новые жертвы…

Вот текст, переписанный с архивного документа так, как это указано в документе, с фамилиями-именами, адресом, возрастом и указанием, за что расстрелян.

Это список граждан, расстрелянных в ночь с 11 на 12 февраля 1921 года.

1. Карякин Яков Васильевич — гр-н села Куликовка, 43 (сейчас п. Сарыбулак — ред.)

2. Клименко Леонтий Андреевич — священник села Евгеньевка, 32 (сейчас с. Байдибек Бия)

3. Волокитин Перфил Романович — крестьянин села Зайцевского, 60 (село Шелек)

4. Гранитов Иван Михайлович — священник ст. Талгар, 45

5. Гиричев Порфирий Михайлович — 55

6. Усольцев Иван Ефимович — 37

7. Степанов Владимир — кр.ст. Джаланаш (сейчас с. Жаланаш Райымбекского р-на Алматинской обл. адм. центр — село Кеген), возраст не указан

Подлинный подписали:
Предэкстройки Грабовский
Член Конторщиков

Чтобы помнили

Печальную историю первым документально подтвердил историк Валентин Алексеевич Казанцев, ныне покойный. Он был очень пытливым исследователем. Трепетно относился к истории церкви в Семиречье, и особенно интересовался периодом становления советской власти. Он и нашел в архивах списки людей, расстрелянных в Талгаре 11 февраля.

Я даже не знала, как подступиться к этой истории и с чего начать поиски. Помог экскурсовод Виталий Терновцев, житель Талгара. Он пишет книгу по истории края и потому много знает о трагедии 20-х годов и ее жертвах. Он же «вывел» меня на генеалога Светлану Карнаухову.

Светлана Карнаухова, руководитель «Генеалогического общества Алматы», рассказала, что списки постоянно пополняются, открываются новые детали и подробности. Она провела титаническую работу по восстановлению имен расстрелянных в Талгаре. Эта работа не прекращается. К тому же репрессии проходили не только в Талгаре, но и по всему Семиречью. А привела ее к расследованию личная история.

— Моя сестра Оля живет в Талгаре, ее деда Ивана Денисовича Жданкова расстреляли. Когда я начала глубже разбираться в этой истории, мне рассказали, что в одной из церквей есть списки всех расстрелянных в те годы казаков, а в них указаны двое или трое с фамилией Жданков.

Списки эти я искала более двух месяцев и нашла 25 имен. Потом подключилась моя коллега по генеалогии Светлана Степанова. Только благодаря ей мы теперь знаем точные имена казаков, покоящихся в братской могиле в Талгаре. Она нашла фонд 772 в архиве Алматинской области под названием «Семиреченская областная ЧК. Списки расстрелянных». В нем есть информация по тем событиям.

Помимо фамилий и возраста, в делах указаны причины расстрела. Всех погибших объединяло «участие в к. р. (контрреволюционной) организации Бойко». Это основной пункт. Второстепенные причины: «хранение винтовки и патронов», «ложные показания при допросе», «укрывательство к. р. элементов», — рассказывает Светлана.

Информации о погибших очень мало. Где ее искать, тоже было непонятно. Спасибо Иакову Воронцову, руководителю Отдела по канонизации святых Алма-Атинской епархии, он дал ссылки на сайт «Туркестанская голгофа», где находится информация о репрессированных православных священниках и мирянах Казахстана.

Там я нашла информацию об Иване Михайловиче Гранитове, отце Иоане, настоятеле Никольской церкви станицы Софийской (сейчас город Талгар) Верненского уезда Семиреченской области.

Цитирую: «Протоиерей Иоанн был арестован большевиками по обвинению «в контрреволюционных выступлениях против советской власти… и в укрывании запасов хлеба». Во время ареста мучители вырвали у священника бороду, перед расстрелом выкололи ему глаза и цепью наперсного креста пилили шею». Во время пыток священник закричал, обращаясь к православным: «Не отрекайтесь от Бога!».

Второй священник, Леонтий Клеменко, служил в Евгеньевке. Был обвинен в контрреволюционных выступлениях, насмешках над партией коммунистов, хранении боевых припасов и отказе молоть хлеб коммунистам. Формулировка смутила, она очень странная — «отказ молоть хлеб». Откуда у священника мельница?.. Еще один вопрос, которых в этом деле очень много.
Оба священника в 2000 году были причислены к лику святых новомучеников и исповедников.

О Константине Звереве, дьяконе Никольской церкви, сведения противоречивые. На некоторых сайтах указано: «Увидев, сколь жестоким мучениям подвергается пастырь (Иван Гранитов – прим. ред.), за него вступился диакон Константин и тут же был изрублен шашками. Останки священномучеников палачи сложили в мешок и бросили в овраг рядом с кладбищем, где проводились расстрелы».

Об этом же рассказывала и Светлана, записав информацию со слов жителей станицы. А вот Иаков Воронцов говорит, что Константин Зверев к 1921 году по документам был уже не дьяконом и вообще не являлся жителем Талгара. Что он делал в станице в тот злополучный день, был ли убит или остался жив, мы, возможно, никогда и не узнаем…

— Сейчас совершенно невозможно восстановить достоверную и полную картину тех событий. По одной версии расстрелы проходили на поляне возле элеватора, потом телегами убитых свозили в овраг. По второй версии казнь привели в исполнение в самом овраге. Говорят, что для уничтожения следов трупы обсыпали известью и полили водой.

По рассказам старожилов, вместе с православными священниками были расстреляны и захоронены имам и мулла, в списках я их не нашла. Вскоре прихожане перезахоронили тело Ивана Гранитова, поставили памятный камень, но следов могилы не осталось. В этой истории вообще очень много неразгаданных тайн, — отмечает Светлана.

К месту расстрелов и захоронений шли родные убитых. Сначала их арестовывали, но людей было так много, что всех арестовать было невозможно… К тому же февраль был теплый: растаявший снег размыл могилу, обнажив беспорядочно сброшенные в нее тела убитых.

По «расстрельным» спискам жителей станицы Софийской всего было 42 человека. Однако по рассказам старожилов, в могиле покоятся более сотни убиенных. Возможно, там захоронены и крестьяне окрестных деревень, которых расстреливали в то же время и списки так же развешивали на столбах.

В 1992 году на кладбище был установлен крест в память о трагических событиях. И указаны фамилии предположительно захороненных там людей.

— У многих расстрелянных конфисковывали имущество. В архивах есть документы с описанием конфискованного имущества. Дом, корова, три гуся, куры, чашки, ложки – описывали все до мелочей и все указанное забирали.

У вдовы священника Гранитова опись имущества заняла три страницы. Никаких излишеств у семьи священника не было: «2 рваные скатерти, кофейник поломанный, 8 старых дамских панталон…». И расписка Марии Гранитовой от 26.07.1921 г. в конце описи, что обязуется сохранять описанное имущество, кроме одежды, которые она и дети носят. Вдову Ивана Гранитова после конфискации имущества выслали «за пределы Туркестанской республики», — рассказывает генеалог.

 

Эти события были засекречены до 1987 года. Спасибо энтузиастам-исследователям, которые тратят свое время, силы и энергию на распутывание сложных дел того смутного времени. Сделано много, но предстоит сделать еще больше, гораздо больше…

Фотографии предоставили руководитель Отдела по канонизации святых Алма-Атинской епархии Иаков Воронцов и экскурсовод г. Талгара Виталий Терновцев.